Хроника одного скандала - читать онлайн книгу. Автор: Зои Хеллер cтр.№ 34

— Сколько сил, Барбара, вы тратите на ненависть к людям!

В этом плане Шеба всегда честна и бескомпромиссна. Если какая-нибудь моя реплика кажется ей циничной, она не боится выразить свое недовольство. Пару раз во время наших телефонных разговоров она даже трубку швыряла, протестуя против моего «критиканства». Когда она сделала это в первый раз, я не сразу заметила, что говорю в пустоту, — и тут же перезвонила, решив, что связь оборвалась. Но нет — Шеба заявила, что ей осточертело мое нытье.

До тех пор никто не смел меня отчитывать. В отношениях с прежними подругами мое господство было бесспорным. Сознательно я к власти не стремилась; роль лидера приходила ко мне сама собой. Теперь, однако, я вижу, что сила духа стала причиной многих моих проблем. Она породила неравенство, которое в свою очередь привело к негодованию и бунту. С виду Дженнифер была счастлива отдать бразды правления в мои руки. Я не слышала от нее ни единого слова недовольства. Вплоть до самого конца, когда кроме недовольства вообще ничего не осталось. Только после разрыва я поняла, что в ее кротости всегда ощущалась смутная агрессия. Теперь-то я уверена в существовании «деспотизма угнетенных» — тех, кто покорно и молча кивает, пока ты распинаешься, пускаешь пыль в глаза, визжишь — словом, по доброй воле корчишь из себя идиота. Насколько полезнее иметь рядом человека, который не боится бросить тебе вызов, ткнуть носом в твои ошибки! Упреки — штука неприятная. Не скрою, мне много раз хотелось как следует двинуть Шебу, но даже в ярости я всегда понимала, что ее прямолинейность — то благо, которое лишь укрепляет нашу дружбу.

А укреплять пока было что. Как бы сердечно и внимательно ни вела себя со мной Шеба, я не чувствовала, что воистину могу на нее положиться. Ей ничего не стоило отшить меня. Ее уклончивость настораживала. Случались выходные, когда она упорно не отвечала на мои звонки или нарушала договоренность о встрече. Я очень старалась закрывать глаза на эти огрехи. У Шебы семья, твердила я себе. У нее есть Бен, о котором нужно заботиться. К тому же ее умение рассчитывать свое время оставляет желать лучшего. Увещевания не слишком мне помогали. Сам собой напрашивался вывод, что в списке привязанностей Шебы я занимаю одну из нижних строчек. Разумеется, я знала, что стала ей нужна. Вот только в качестве кого? Занятной коллеги? Терпеливого слушателя?

В июле начались летние каникулы. Перед отпуском мы не строили особых планов, но я считала понятным без слов, что мы будем встречаться регулярно. Как оказалось, Шеба была иного мнения: она не давала о себе знать целых шесть недель. Я знала, что она с семьей месяц отдыхала во Франции. Да и меня самой не было дома десять дней, которые я провела в Испании. Однако я никак не могла предположить, что Шеба исчезнет на шесть недель. В конце концов, и во Франции есть телефоны.

В Испанию я съездила неплохо. Много чего интересного увидела. Вот только мой желудок невыносимо страдал от жирных местных блюд. Это была моя первая заграничная поездка после разрыва с Дженнифер. Увы, я забыла, как это унизительно для женщины — в одиночестве обедать в гостиничном ресторане, да еще в чужой стране. По возвращении в Лондон я оставила несколько сообщений на автоответчике Шебы — в надежде, что она прослушает их, позвонив домой из Франции. Но Шеба по-прежнему молчала. Из опасения пропустить ее звонок, я потратилась на первый в своей жизни автоответчик — кремового цвета аппарат, в механическом голосе которого сквозили удивленные нотки диктора предвоенных времен. Покупка постоянно держала в напряжении, что было для меня внове, но не сказать, чтобы неприятно. Возвращаясь домой, я теперь первым делом спешила проверить, не моргает ли на автоответчике красный огонек. Но за все лето, должна признаться, мои ожидания были вознаграждены лишь однажды, да и то всего-навсего сообщением от домовладельца: он ответил на мой звонок о протечке с верхнего этажа. Шеба же так и не объявилась. К счастью, я не новичок в таких играх, кое-чему научена. Я знаю, как важно не переусердствовать, не показаться назойливой, а потому, оставив еще несколько сообщений, вообще перестала звонить Шебе.

Ждать я умею. Терпение — одна из основных черт моего характера. Ричард, помнится, сказал, что Хартам «подавай все и сразу». В моей семье, напротив, считалось дурным тоном схватить то, что хочется, как только возникло желание. Меня и сестру учили презирать одноклассников, которые каждую неделю появлялись в обнове. Их родители не умеют экономить, объясняла нам мать.

— Сейчас они хвастают новыми куртками, — любила она повторять, — а к концу месяца будут сидеть без угля.

В нашем доме экономия была основной добродетелью, ибо только с помощью экономии (то есть отодвигая момент обладания желанной вещью, насколько это в человеческих силах) можно было избежать страшной участи стать «как все». Неделю напролет мы питались хлебом со смальцем, чтобы во время воскресных визитов родни лакомиться свежими лепешками с вареньем, заставляя родственников гадать, откуда у разъездного торговца канцелярскими товарами средства на такие пиршества.

У матери имелся «повседневный» и «выходной» вариант любой одежды. Она считала признаком истинной английской добродетели заставлять меня пять лет кряду носить одну вязаную шапочку, пока та не расползалась на моей голове, и те же пять лет держать для меня в первозданном виде «шляпу на выход» — громадное блюдо из лакированной соломки, с тремя бумажными розочками на тулье. В тех редкостных случаях, когда мать капитулировала, поверх «выходной шляпы» она нахлобучивала пакет, который мне не дозволялось снимать до самого места назначения. Инстинкт «отсрочки удовольствия» был до того силен в матери, что она выставляла меня на всеобщее обозрение в пергаментном пакете, смахивающем на папскую тиару, лишь бы оставить парадное «блюдо» неоскверненным.

Как видите, терпение знакомо мне не понаслышке, так что за все долгие недели молчания Шебы я ни разу не вспылила и не пустила слезу. Жила себе, как всегда — читала книги, готовила еду, меняла постельное белье, — в душе уверенная, что рано или поздно Шеба осознает мою значимость в ее жизни.

Если на меня у Шебы тем летом времени не нашлось, то с Конноли она созвонилась не единожды. Едва дыша, разговаривала с ним по телефону-автомату из супермаркета в Авиньоне. (У Конноли не было с собой пейджера, и к тому моменту, когда он получил сообщение, ей нужно было мчаться на встречу с Ричардом и детьми.) Вернувшись домой в августе, разумеется, тоже набрала номер пейджера. На сей раз Конноли перезвонил немедленно: он счастлив ее слышать, ужасно скучал, только о ней и думал. Оба решили, что не вытерпят до начала учебного года, чтобы возобновить свидания.

И Конноли предложил план действий. Последнюю неделю августа его семья собиралась провести в своем домике-фургоне в Малдоне. Конноли туда поедет, но через день скажет родителям, будто футбольный матч перенесли и ему необходимо вернуться в Лондон. Скорее всего, мать прикажет ночевать у приятеля, но это неважно — в субботу ближе к вечеру он где-нибудь встретится с Шебой и, поскольку дом будет пустовать, проведет ее к себе.

В субботу Шеба, в белом сарафане, оттенявшем ее французский загар, на метро добралась до Уоррен-стрит. Бена пригласил к себе поиграть одноклассник. Ричард работал над своей книгой. Полли, не имеющая привычки информировать о своих намерениях, просто исчезла из дома. Всех их Шеба как можно беспечнее известила, что хочет пройтись по магазинам Вест-Энда.