Второе восстание Спартака - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков, Андрей Константинов cтр.№ 47

Брички припустили во весь опор – даже Спартаку, в здешних делах не смыслившему ни уха, ни рыла, моментально стало ясно на основе того, что он уже знал: он только что наблюдал лихой партизанский налет на сотрудничавший с оккупантами населенный пункт, а значит, надо побыстрее уносить ноги, пока немцы не очухались. Как можно было догадаться из слов Панаса, их гарнизон не так уж и далеко...

Его швыряло и мотало, бричку подбрасывало на колдобинах – гнали по бездорожью, напрямик, – но он был даже рад: при такой скорости и тряске ротмистру не до попыток наладить хоть какое-то общение, а значит, выяснение отношений откладывается... Спартак совершенно не представлял, какие уловки в его положении можно измыслить: разве что если объявится кто-то знающий немецкий, попытаться через него вкрутить командиру, что он, вообще-то, выполняющий особо засекреченную миссию американец... Вряд ли у них тут сыщутся знатоки английского, способные с ходу разоблачить самозванца.

Ну а потом-то что? Ладно, не найдется у них знающих английский... А дальше? А что там «дальше» – просить, чтобы переправили на восток, к линии фронта – мол, у него есть приказ в случае, если собьют, пробираться к передовым советским частям, как-никак СССР и США – союзники. В конце-то концов, ничего подозрительного, это самый короткий путь, не пробираться же «сбитому американцу» в Англию через всю оккупированную гитлеровцами Европу? Вот то-то и оно...

Ротмистр временами все так же доброжелательно ему улыбался, хотя от тряски улыбка превращалась в гримасу – и Спартак отвечал столь же дружескими гримасами. Настроение у него если и улучшилось, то ненамного: слышал краем уха об этих «коронованных», вражье натуральное, не лучше немцев...

Повозки вдруг без команды рассыпались в разные стороны, и вскоре Спартак уже не увидел ни одной. Судя по тому, как четко и слаженно это было проделано, явно была предварительная договоренность порскнуть в разные стороны в условленном месте.

Кучер натянул вожжи, и все попрыгали на землю – Спартак последним. Они остановились псореди дикого леса, произраставшего на пересеченной местности.

Ротмистр улыбнулся ему, развел руками: мол, ничего не поделаешь, переходим в пехоту. Спартак понятливо кивнул.

Они шли по чащобе чуть ли не полчаса: Спартак мог определить время, потому что комендант и его бандиты не позарились на изделие первого часового завода имени Кирова с поцарапанным стеклом. Часишки, действительно, выглядели хуже некуда, но Спартак к ним привык как к талисману, еще с Финской, и потому не собирался менять ни на какие роскошные трофейные.

Дикие были места, но совершенно безопасные, судя по тому, что его спутники двигались без особых предосторожностей, почти как на прогулке. Щебетали птицы, насквозь незнакомо – хотя что он, горожанин, понимал в лесных птахах? – чащоба была пронизана солнечными лучами, пахло хвоей и смолой, и казалось, что никакой войны нет вовсе...

Потом идиллия кончилась. Послышался резкий короткий окрик, и шагавший впереди автоматчик выкрикнул столь же короткое слово – вероятно, пароль, поскольку с той стороны больше не последовало реплик. Сопровождавшие Спартака еще более ускорили шаг с видом людей, наконец-то вернувшихся домой, или, учитывая партизанские реалии, в надежное убежище.

Впереди, на обширной поляне, показался двухэтажный кирпичный домик с высокой острой крышей, похожий на маленький замок из сказки. У него был определенно вальяжный вид, и Спартак недоумевающе покрутил головой: совершенно ясно, что места эти изначально были дикой и необитаемой чащобой, вон какие-то лиственные деревья вокруг. Значит, не могло тут быть ни города, ни деревни, ни даже дворянского имения: домик вовсе не выглядит остатком чего-то более крупного, сразу видно, что он так и стоял с самого начала сам по себе, в одиночку. Что за чудеса буржуазного мира?

Несколько человек встретили их у крыльца – разномастно одетые, но все с одинаковыми повязками на рукавах и орлами на головных уборах. Судя по их поведению, определил Спартак опытным глазом кадрового военного, старше ротмистра по званию или положению тут никого не было – такие вещи сразу просекаются. Видно было, что они помирают от желания кинуться с расспросами, но ведут себя согласно субординации.

Зато на него таращились с простодушным удивлением детей, оказавшихся перед клеткой экзотического павиана в зоопарке. Ротмистра опять-таки не осмелились расспрашивать, но за спиной Спартака кто-то тихонько задал вопрос одному из приехавших с ними автоматчиков, и тот ответил так же тихо. Среди потока шипящих Спартак расслышал уже знакомое – что-то насчет «американьскего бомбовца».

Внутри обстановка не напоминала ни сельский домик, ни даже хорошо обставленную квартиру – они оказались в декорациях какой-то пьесы о старинной жизни: обшитые темным деревом стены, тяжелая древняя мебель, оленьи, кабаньи и медвежьи головы на стенах, лестница с вычурными балясинами, сабли и чертовски старомодные ружья развешаны во множестве...

Ротмистр жестом любезного хозяина показал направо, и Спартак направился туда. Следом за ними никто не пошел – ротмистр на ходу, не останавливаясь и не поворачивая головы, отдал какие-то приказы, и прочие улетучились. «Ага, – сказал себе Спартак. – Ну, эти дела мы знаем: загнивающее буржуазное общество, пропасть, отделяющая офицерский корпус от рядовых... Аристократ хренов. Попался б ты году в тридцать девятом соответствующим органам, не форсил бы этак вот...»

Они вошли в небольшое помещение с камином – Спартак впервые в жизни видел настоящий камин не в музее, – с той же старинной мебелью и обшитыми резными панелями стенами.

Следуя кивку хозяина – ротмистр вел себя именно как хозяин, – он уселся за неподъемный стол, воровато оглянулся, на миг представив себя героем пьесы из жизни сметенных историей эксплуататорских классов, – если приглядеться, увидишь в темноте зала зрителей.

Никаких зрителей не оказалось, конечно. Это был не театр. Ротмистр, прекрасно ориентировавшийся среди всей этой пошлой роскоши, достал из высокого шкафа темную бутылку, два металлических бокальчика (судя по тяжелому стуку, с каким они опустились на стол, именно металлических), наполнил их. Приглашающим жестом указал Спартаку на один.

Ну, тут уж упрашивать не приходилось. Коснувшись губами содержимого, Спартак определил по запаху и вкусу, что это не вино, а скорее нечто вроде коньяка, – и моментально осушил свой бокальчик. Ротмистр выпил примерно так же. Взглянул на Спартака и улыбнулся чуть беспомощно, так, что понять его было легче легкого: ну и как же нам, друг ситный, прикажешь общаться, если ты по-нашему ни бельмеса, а я по-американски ни слова не знаю?

– Может быть, вы по-немецки говорите? – с надеждой спросил Спартак, разглядывая свой стопарь.

На нем, никаких сомнений, красовался тот же герб, что и на портсигаре. Ага, кое-что начинает проясняться и складываться в картинку...

– А вы – говорите? – изумленно воскликнул ротмистр на неплохом немецком, пожалуй, даже лучшем, чем немецкий Спартака.