— Так, может, стоит их завить, а?
Она улыбнулась, оправила юбку и положила руки на колени.
— Я пойду своим путем… совсем как Питер.
На свой путь Синтия вышла в семнадцать лет, когда покинула
отчий дом и родителей, обычно не одобрявших ее поступки. Какое-то время она
провела на Восточном побережье («Уехала, когда поняла, что скоро меня будут
трахать только из жалости», — буднично объяснила она), потом перекочевала на
Средний Запад, где «старалась избегать спиртного и наркотиков», и познакомилась
с симпатичным парнем на вечеринке, устроенной «Анонимными алкоголиками».
Симпатичный парень заявлял, что теперь он убежденный трезвенник. Как выяснилось
позже, он лгал. Еще как лгал. Синтия, однако, все равно переехала к нему («Я
так и не научилась разбираться в мужчинах», — тем же будничным голосом поведала
она Стиву). В итоге как-то вечером симпатичный парень чем-то накачался и решил,
что из левого уха Синтии получится отличная книжная закладка. Потом Синтия
пожила в коммуне для наркоманов, решивших избавиться от своей пагубной
привычки, даже какое-то время поработала там воспитателем, после того как
женщину, возглавлявшую коммуну, убили и она могла закрыться.
— Энни убил тот самый парень, что сломал мне нос, —
объяснила Синтия. — Плохой парень. Ричи, ну тот, что хотел использовать мое ухо
в качестве книжной закладки, он только иногда становился буйным. А вот Норман
был плохим человеком. Да еще и психом.
— Его арестовали?
Синтия покачала головой:
— Мы не могли допустить закрытия ДИС только потому, что один
парень обезумел, когда от него ушла жена. Поэтому мы объединились, чтобы спасти
коммуну. И спасли.
— ДИС?
— Сокращение от «Дочери и сестры». Там ко мне вернулась вера
в себя. — Она смотрела в окно на проплывающую мимо пустыню, рассеянно потирая
указательным пальцем сбитый набок нос. — В каком-то смысле этому помог и
парень, который сломал мне нос.
— Норман.
— Да, Норман Дэниэлс, так его звали. По крайней мере я и
Герт, это моя подружка, которая говорит, что я выгляжу, как сиротка Энни,
выступили против него.
— Понятно.
— А в прошлом месяце я написала своим старикам. И указала
обратный адрес. Думала, в ответном письме они постараются стереть меня в
порошок, особенно отец. Он у меня был священником. Теперь-то он оставил приход,
но…
— Вы можете вытащить парня из адского огня, но вам не
вырвать адский огонь из парня, — вставил Стив. Синтия улыбнулась.
— Именно этого я и ожидала, но письмо пришло совсем другое.
Отличное письмо. Я позвонила им. Мы поговорили. Отец плакал. — По голосу
чувствовалось, что Синтию это поразило. — Действительно плакал. Ты можешь в это
поверить?
— Слушай, я восемь месяцев ездил с «Блэк саббат», так что я
могу поверить всему. Значит, ты отправилась домой? Возвращение блудной булочки?
Она бросила на него сердитый взгляд.
Стив улыбнулся.
— Извини.
— Да ладно. В общем, ты прав.
— И где твой дом?
— В Бейкерсфилде
[26]
. Кстати, а куда ты едешь?
— В Сан-Франциско. Но…
Синтия заулыбалась.
— Ты шутишь? Это же потрясающе.
— Но я не могу обещать, что повезу тебя туда. Я лишь могу
сказать, что мы доедем до Остина, того, что в Неваде, а не в Техасе.
— Я знаю, где находится Остин, у меня есть карта. — Синтия
одарила его взглядом, каким удостаивают глупого старшего брата. Стив не
возражал: девушка ему нравилась.
— Я готов подвезти тебя как можно ближе к дому, но затея, в
которой я участвую, довольно-таки странная. Я, конечно, понимаю, что шоу-бизнес
по природе не такой, как все остальное, но в данном случае… я хочу сказать… то
есть…
Стив замолчал. А что, собственно, он хотел сказать? Его
наняли сопровождать писателя, он его и сопровождал, но никак не мог определить
своего отношения ни к этой поездке, ни к Джонни Маринвиллу. Знал он лишь одно:
Джонни ни разу не попросил достать ему наркотики или женщину, а когда он
открывал дверь номера на стук Стива, от него не пахло спиртным. Это все, что он
мог сказать о поездке. А резюме он сформулирует позже.
— И что это за затея? В таком грузовике оборудование для
целой группы не увезти. Или ты работаешь теперь с исполнителями народной
музыки? Вроде Гордона Лайтфута?
Стив улыбнулся.
— Моего босса народ знает, только он не играет на гитаре или
на гармони. Он…
И тут заверещал сотовый телефон, лежавший на приборном
щитке: Би-и-и-п! Би-и-и-п! Стив схватил его, но раскрыл не сразу. Повернулся к
девушке:
— Не говори ни слова! — Телефон зазвонил в третий раз. —
Иначе у меня могут быть неприятности. Понятно?
Би-и-и-п! Би-и-и-п!
Синтия кивнула. Стив откинул микрофон и нажал кнопку SEND на
панели, принимая сигнал. Приложив трубку к уху, он отметил, что помехи очень
сильные, и подивился, как это Джонни вообще удалось дозвониться до него.
— Привет, это вы, босс?
Помимо помех, в трубке что-то загудело, Стив подумал, что
мимо босса проехал большой грузовик, а итогом послышался голос Джонни
Маринвилла. Сквозь помехи Стив уловил переполняющую этот голос панику, и у него
учащенно забилось сердце. Ему доводилось слышать, как люди начинали говорить с
такими интонациями (на любых гастролях такое случалось хотя бы раз), так что
ошибиться он не мог. На Джонни Маринвилла наехала беда.
— Стив! Стив, я…редрягу! Серьез…
Он смотрел на дорогу, стрелой уходящую в пустыню, и чувствовал,
как на лбу выступают капельки пота. Подумал о толстяке — агенте писателя с его
заповедями и менторским тоном и тут же отмел эти мысли. Не время сейчас
забивать голову Биллом Харрисом.
— Вы попали в аварию? Да? Что случилось, босс? Повторите!
Сплошной треск.
— Джонни… меня слышишь?
— Да, я вас слышу! — кричал Стив в телефонную трубку, зная,
что это ничего не изменит. Но все равно кричал. Уголком глаза он отметил
тревогу, появившуюся на лице девушки. — Что у вас случилось?
Ответа не было долго, и Стив решил, что связь утеряна. Он
уже собрался положить трубку на приборный щиток, когда из нее донесся голос
босса. Издалека, словно из соседней галактики.