— С тобой будет покончено, сукин ты сын, и это первый шаг. —
Она бросила медвежонка на землю и опустила на него ногу. Со всей силы. Мэри
почувствовала, как медвежонок захрустел под кроссовкой, и испытала при этом
несказанное удовлетворение. Пожалуй, впервые за всю эту безумную ночь.
— Можете ничего мне не говорить, — покивал Джонни. — Это
новый вариант психотерапии. Символическое подтверждение окончания стрессового
периода, означающее: «Я в полном порядке, все плохое отринуто и растоптано».
Или…
— Заткнитесь, — беззлобно отозвалась Мэри. — И можете меня
отпустить.
— А надо? — Его рука заелозила по талии Мэри. — Я только
начал знакомиться с топографией.
— Жаль, что я не карта.
Джонни убрал руку, и они вернулись к остальным.
— Дэвид, — спросил Стив, — это там?
Он указал на квадратную дыру в двадцати ярдах выше по
склону, которую Мэри уже видела. Левее ржавого ангара, за тяжелой техникой.
Тогда Мэри об этом не думала, потому что ее занимало другое: унести бы поскорее
ноги, — но теперь она почувствовала, что эта дыра в земле ее пугает. До такой
степени, что подгибаются колени. Ладно, подумала она, зато я свела счеты с
медвежонком. Теперь он никогда не посмотрит на тех, кого засунули на заднее
сиденье патрульной машины. Спасибо и на этом.
— Да, — кивнул Дэвид. — Китайская штольня.
— Кан так в кан тахе, — проговорил Ральф словно во сне.
— Да.
— И мы должны ее взорвать? — спросил Стив. — Как же мы
сможем это сделать?
Дэвид указал на бетонный куб рядом с ангаром.
— Сначала нам надо попасть туда.
Они подошли к хранилищу взрывчатых веществ. Ральф покачал
висячий замок, чтобы понять, с чем они имеют дело, затем передернул затвор
«ругера». В тиши карьера металлическое клацанье резануло слух.
— Отойдите подальше, — попросил Ральф. — В кино обычно все
получается как надо, но в реальной жизни… кто знает?
— Одну секунду, одну секунду, — крикнул Джонни и побежал к
«райдеру». Они услышали, как он возится в кузове. — Ага! Вот ты где, уродина.
Он вернулся, держа в руках мотоциклетный шлем со щитком,
полностью закрывающим лицо, и протянул его Ральфу.
— Гарантирует, что голова останется невредимой. Я им никогда
не пользовался, потому что он слишком тяжелый. Стоит мне надеть его на голову,
как у меня разыгрывается клаустрофобия. Но вам без него не обойтись.
Ральф надел шлем, который превратил его в сварщика из
далекого будущего. Джонни попятился, а Ральф повернулся к замку. Остальные
последовали примеру Джонни. Мэри положила руки Дэвиду на плечи.
— Почему бы вам не отвернуться? — Доносившийся из-под шлема
голос Ральфа звучал глухо.
Мэри ожидала, что Дэвид начнет возражать (его не могла не
волновать судьба отца, учитывая, что он уже потерял мать и сестру), но мальчик
молча подчинился. Выражения его лица Мэри не видела, лишь бледный овал в
темноте, но ее руки, лежащие на плечах мальчика, не чувствовали никакого
волнения.
Может, он видел, что все будет хорошо, подумала Мэри. В том,
что открылось ему… А может…
Она не хотела заканчивать эту мысль, но не смогла отсечь
концовку.
…он знает, что иного выхода нет.
Пауза тянулась и тянулась, а потом громыхнул выстрел
винтовки. И все стихло, безо всякого эха: уступы и террасы карьера поглотили
звуковые волны. Разве что послышался удивленный клекот какой-то птицы. Мэри,
кстати, удивилась, почему Тэк не натравил на них какую-нибудь живность, как он
поступил с населением города. Может, их шестерка, собранная вместе,
представляет собой что-то особенное? Если это так, то особенными сделал их
Дэвид, точно так же, как один великий игрок может завести всю команду.
Они повернулись и увидели Ральфа, склонившегося над замком и
рассматривающего его через защитный щиток. Замок покорежило, в центре чернела
дыра, но, когда Ральф дернул его, он не открылся.
— Еще раз, — бросил Ральф и рукой показал всем, что надо
отвернуться.
Они отвернулись. Прогремел еще один выстрел. На сей раз
обошлось без птичьего крика. Мэри предположила, что, недовольная первым
выстрелом, птица улетела, хотя она и не слышала хлопанья крыльев. Впрочем, и не
могла услышать, поскольку в ушах стоял грохот выстрелов.
Ральф вновь дернул замок, и уж тут он открылся. Ральф
вытащил его из петли, отбросил в сторону, снял шлем и широко улыбнулся.
Дэвид подбежал к отцу, шлепнул его по плечу:
— Отлично сработано, папа!
Стив отворил дверь, заглянул внутрь:
— Господи! Да здесь темно, как в пещере.
— А выключатель есть? — спросила Синтия. — Домик без окон,
так что должен быть.
Стив поводил рукой по стене, сначала справа от двери, потом
слева.
— Остерегайтесь пауков, — нервно воскликнула Мэри. — Там
могут быть пауки.
— Вот он, нашел!
Но Стив радовался напрасно. Щелчок, второй, третий, но свет
так и не зажегся.
— У кого есть фонарь? — спросила Синтия. — Я оставила свой в
этом чертовом кинотеатре.
Ответа не последовало. У Мэри тоже был фонарь, тот, что она
нашла в ангаре. Вроде бы она засовывала его за пояс джинсов после того, как
пропорола колеса пикапов. Если и засовывала, то он оттуда давно вылетел. И
мачете куда-то подевалось. Скорее всего она потеряла и то, и другое, когда
убегала из карьера.
— М-да, — хмыкнул Джонни. — Скауты из нас никакие.
— Фонарь есть в грузовике, — вспомнил Стив. — За сиденьем,
под картами.
— Так почему бы тебе не принести его? — спросил Джонни, но
прошла секунда, две, а Стив не шевелился. Лишь смотрел на Джонни со странным
выражением лица. Что это означало, Мэри понять не могла. Джонни, судя по всему,
тоже. — В чем дело? Что-то не так?
— Да нет, — ответил Стив. — Все так, босс.
— Тогда неси фонарь.
3
Стив Эмес засек тот самый момент, когда командование
маленьким экспедиционным корпусом перешло от Дэвида к Джонни: босс снова стал
боссом. «Так почему бы тебе не принести его?» — сказал он. Задал вопрос,
который являлся не вопросом, а первым прямым приказом, отданным Стиву
Маринвиллом с той минуты, как они выехали из Коннектикута, Джонни на мотоцикле,
Стив следом, в кабине грузовика, попыхивая дешевой сигарой. Он называл его
боссом (пока Джонни не попросил Стива так к нему не обращаться), следуя
традициям шоу-бизнеса: в театре рабочие зовут боссом старшего по сцене, на
съемочной площадке босс — это режиссер, в турне менеджер и музыканты. Стив
просто перенес часть старой жизни в новую работу, но никогда не считал Джонни
боссом, несмотря на его громкий голос и манеры человека, вроде бы всегда
знающего, что и зачем он делает. Опять же на сей раз, когда Стив назвал Джонни
боссом, тот его не поправил.