— Так это ваша сестра?
Она не отреагировала на вопрос. Может, и не услышала.
Элизабет полностью сосредоточилась на «Девочке и корабле № 8».
— Что вы собираетесь сделать? Забрать картину? Забрать её
обратно на «Дьюму»? — Её голос звенел в тишине галереи.
— Мэм… мисс Истлейк… вам действительно нельзя так
волноваться, — заговорила Пэм.
Глаза Элизабет блеснули на морщинистом лице. Ногти вонзились
в кожу моего запястья.
— И что? Поставите её рядом с ещё одной, к которой уже
приступили?
— Я не приступал…
Или приступил? Память опять подводила меня, как часто
случалось при стрессах. Если бы в этот момент кто-нибудь спросил меня, как
зовут французского бойфренда моей старшей дочери, я бы сказал — Рене. Как
Магритта.
[159]
Сон покатился под уклон, всё так; ему осталось только обернуться
кошмаром.
— Ту, где вёсельная лодка пустая?
Прежде чем я успел ответить, сквозь толпу протолкался Джин
Хэдлок, за ним Уайрман, следом — Илзе со стаканом воды.
— Элизабет, нам пора. — Доктор Хэдлок положил руку ей на
плечо. Элизабет смахнула её. Более того, по инерции задела стакан с водой,
вышибла из руки Илзе. Стакан ударился о стену и разбился. Кто-то вскрикнул.
Какая-то женщина (это ж надо!) рассмеялась.
— Вы видите этого коня-качалку? — Элизабет протянула
трясущуюся руку к картине. — Он принадлежал моим сёстрам Тесси и Лауре. Они его
любили. Повсюду таскали с собой. Коня нашли рядом с Рэмпопо — детским домиком
на боковой лужайке — после того как они обе утонули. Мой отец не мог смотреть
на него без слёз. Бросил в воду во время службы. Вместе с венком, разумеется.
Тем, что сейчас на шее коня.
Тишину разрывало только хриплое дыхание Элизабет. Мэри Айр
смотрела на неё большими глазами, забыв о привычке всё записывать, опустив руку
с блокнотом. Другую руку она поднесла ко рту. Уайрман указал на дверь в стене,
искусно задрапированную коричневой материей. Хэдлок кивнул. Внезапно рядом
появился Джек и взял инициативу на себя:
— Сейчас я увезу вас отсюда, мисс Истлейк. Никаких проблем.
— Он схватился за кучки инвалидного кресла.
— Посмотрите на кильватерную струю корабля! — прокричала мне
Элизабет, завершая своё последнее появление на публике. — Господи, разве вы не
видите, что нарисовали?
Я посмотрел. Как и моя семья.
— Там ничего нет. — Мелинда недоверчиво перевела взгляд на
дверь, которая закрылась за Джеком и Элизабет. — Она что, чокнутая?
Илли стояла на цыпочках, чуть наклонившись вперёд.
— Папочка, это лица? — неуверенно спросила она. — Лица в
воде?
— Нет. — Меня удивила твёрдость собственного голоса. — Это
всего лишь плод твоего воображения, взбудораженного её словами. Я отлучусь на
минутку?
— Конечно, — ответила Пэм.
— Могу я помочь, Эдгар? — рокочущим басом спросил Кеймен.
Я улыбнулся, удивляясь тому, с какой лёгкостью далась мне
эта улыбка. У шока, похоже, есть свои плюсы.
— Спасибо, не нужно. Лечащий врач при ней.
Я поспешил к двери кабинета, подавив желание обернуться.
Мелинда ничего не увидела в отличие от Илзе… Наверное, немногие смогли бы это
увидеть, даже уткнувшись носом в картину… а большинство увидевших списало бы
сей факт на совпадение или причуду художника.
Эти лица.
Эти кричащие тонущие лица в залитой закатным светом
кильватерной струе корабля.
Лица Тесси и Лауры — это точно, но ещё и другие, под лицами
близняшек, там, где красное переходило в зелёное, а зелёное — в чёрное.
Одно могло принадлежать девушке с волосами цвета моркови,
одетой в старомодный трикотажный купальник: старшей сестре Элизабет, Адриане.
vii
Уайрман маленькими глоточками поил Элизабет чем-то очень
напоминающим шампанское, Розенблатт суетился рядом, чуть ли не хватая Уайрмана
за руки. Кабинет был битком набит людьми, и здесь было невыносимо душно.
— Попрошу всех выйти! — крикнул Хэдлок. — Всех, кроме
Уайрмана! Сейчас же! Немедленно!
Элизабет ладонью оттолкнула стакан.
— Эдгар, — просипела она. — Эдгар остаётся.
— Нет, Эдгар уходит, — возразил Хэдлок. — Вы уже достаточно
поволновались…
Его рука оказалась перед ней. Элизабет схватила её и сжала.
Должно быть, с неожиданной силой, потому что глаза Хэдлока широко раскрылись.
— Остаётся, — повторила она хоть и шёпотом, но не
допускающим возражений.
Люди потянулись к выходу. Я услышал, как Дарио говорит
собравшейся толпе, что беспокоиться не о чем, мисс Истлейк почувствовала лёгкое
недомогание, но лечащий врач делает всё необходимое, и ей уже лучше. Когда Джек
выходил за дверь, Элизабет окликнула его:
— Молодой человек! — Он повернулся к ней. — Не забудьте!
Джек коротко улыбнулся и отсалютовал ей в ответ.
— Не забуду, мэм. Будьте уверены.
— Мне следовало сразу попросить вас об этом, — сказала она,
и Джек скрылся за дверью. — Он хороший мальчик, — добавила Элизабет очень тихим
голосом, словно её силы окончательно иссякли.
— Попросить о чём? — поинтересовался Уайрман.
— Найти на чердаке одну корзинку. На фотографии, что висит
на лестничной площадке, няня Мельда держит её в руках. — Элизабет с упрёком
посмотрела на меня.
— Извините, — ответил я. — Я помню, вы мне об этом говорили,
но я… я рисовал и…
— Я вас не виню. Мне следовало знать. Это её сила. Та сила,
что завлекла вас сюда. — Она посмотрела на Уайрмана. — И тебя тоже.
— Элизабет, достаточно, — вмешался Хэдлок. — Я хочу отвезти
вас в больницу и сделать кое-какие анализы. Поставить капельницу. Вам нужно
отдохнуть…
— Очень скоро меня ждёт вечный отдых. — Она улыбнулась,
продемонстрировав вставные челюсти. Её взгляд вернулся ко мне. — Эники-бэники
ели вареники. Для неё это всё игра. Все наши печали. И она вновь проснулась. —
Рука Элизабет, очень холодная, легла на моё предплечье. — Эдгар, она
бодрствует!
— Кто? Элизабет, кто? Персе?
Элизабет забилась в кресле. Словно через неё пропустили
электрический ток. Рука на моём предплечье напряглась. Коралловые ногти впились
в кожу, оставив пять красных полукружий. Рот открылся, вновь показались зубы,
только уже не в улыбке, а в оскале. Голова запрокинулась, и я услышал, как
что-то хрустнуло.