– Привет, волк, – сказал Хогэн, поднимаясь по ступенькам.
Обитатель клетки перекатился на спину и, глядя на Хогэна, с наслаждением
вывесил набок свой длинный красный язык.
Внутри лавка выглядела просторнее и чище. Хогэн решил, что
отчасти это потому, что погода не такая угрюмая, но только отчасти. Окна были
вымыты, и уже это имело большое значение. Щитовые стены покрывали сосновые
панели, все еще сохранявшие свежий лесной запах древесного сока. В углу
располагалась закусочная с пятью высокими стульями. Витрина с разными забавными
предметами все еще была на месте, только взрывчатые сигареты и чихательный
порошок доктора Уакки исчезли. На их месте лежали видеокассеты. Написанное от
руки объявление гласило: Видеофильмы для мужчин. 18 лет или уходи.
Женщина у кассового аппарата стояла в профиль к Хогэну и,
склонившись над калькулятором, что-то на нем подсчитывала. На мгновение он
подумал, что это дочь мистера и миссис Скутер – женское дополнение к тем трем
мальчикам, о которых говорил ее муж. Затем она подняла голову, и Хогэн понял,
что это сама миссис Скутер. Трудно было поверить, что это та самая женщина, чья
гигантская грудь едва не разрывала по швам майку с надписью «НЕВАДА – БОЖЬЯ
СТРАНА».
Тем не менее это было так.
Миссис Скутер похудела по крайней мере на пятьдесят фунтов и
покрасила волосы в лоснящийся и блестящий каштановый цвет. Только морщинки от
загара вокруг глаз и рта остались теми же.
– Залили бензин? – спросила она.
– Да. На пятнадцать долларов. – Он передал ей банкноту в
двадцать долларов, и она крутанула ручку кассового аппарата. – Ваш магазин
очень изменился с тех пор, как я был здесь последний раз.
– Да, после смерти Скутера многое пришлось переделать, –
согласилась она и, положив на аппарат пятерку сдачи, впервые внимательно
взглянула на Хогэна и заколебалась. – Простите.., вы не тот мужчина, который
чуть было не погиб во время песчаной бури в прошлом году?
Он кивнул и протянул руку:
– Билл Хогэн.
Она больше не колебалась. Протянула руку через прилавок, и
они обменялись крепким рукопожатием. Смерть мужа улучшила, по-видимому, ее
характер.., а может быть, дело в том, что пришел конец ожиданию.
– Мне жаль, что ваш муж умер. Он показался мне хорошим
человеком.
– Скут? Да, он был славным парнем, пока не заболел, –
согласилась она. – Ну а как вы? Полностью оправились?
Хогэн кивнул.
– Шесть недель носил шейный корсет – впрочем, не в первый
раз, – но сейчас все в порядке.
Она посмотрела на шрам, что извивался на его щеке.
– Это он порезал вас? Тот парень?
– Да.
– Рана была, наверное, глубокой.
– Да.
– Я слышала, что во время аварии он сильно разбился, а потом
уполз в пустыню и умер там. – Она взглянула на Хогэна проницательным взглядом.
– Так оно и было?
– Почти, – чуть улыбнулся Хогэн.
– Джи-Ти – это местный полицейский – сказал, что животные в
пустыне сильно объели его. Здесь живут крысы, которые ужасно бесцеремонны в
этом смысле.
– Я мало знаком с вашими местами.
– Джи-Ти говорит, что родная мать не узнала бы его. – Она
положила руку на свою уменьшившуюся грудь и посмотрела на Хогэна взглядом,
исполненным честности. – Истинная правда.
Он рассмеялся. За месяцы и недели, которые прошли: о дня
песчаной бури, он понял, что стал смеяться чаще. Ему иногда казалось, что с
того дня он стал относиться к жизни несколько по-другому.
– Вам повезло, что он не убил вас, – сказала миссис Скутер.
– Вы чудом спаслись. На вас снизошла, должно быть, Божья благодать.
– Совершенно верно, – согласился Хогэн. Он посмотрел на
витрину, где еще недавно были разложены забавные предметы, а теперь лежали
видеокассеты. – Я вижу, вы избавились от тех смешных штучек.
– Вы имеете в виду то ужасное старомодное барахло? В первую
очередь! Я сделала это сразу, после того как… – Ее глаза внезапно расширились.
– Господи! У меня ведь есть одна штука, которая принадлежит вам! Забудь я о
ней, думаю, Скутер непременно вернулся бы из могилы и преследовал бы меня по
ночам!
Хогэн нахмурился, озадаченный, но женщина уже повернулась к
нему спиной и чем-то занялась за прилавком. Она встала на цыпочки и сняла
что-то с высокой полки над блоками сигарет. Это был – Хогэн совершенно не
удивился – Щелкун Джамбо. Женщина поставила его рядом с кассовым аппаратом.
Хогэн уставился на эту усмешку, холодно-безразличную, с
отчетливым ощущением того, что события начинают повторяться. Вот он, самый
большой в мире Щелкун на забавных оранжевых ножках, спокойный и равнодушный,
как горный ветерок, усмехающийся ему, словно говоря: «Здорово, приятель! Ты
забыл меня? Но зато я не забыл тебя, дружище. Ничуть не забыл».
– Я нашла его на крыльце на следующий день после того, как
закончилась песчаная буря, – сказала миссис Скутер и засмеялась. – Это очень
похоже на старого Скута – дать что-то бесплатно, а потом положить в пакет с
дырой. Я хотела было выбросить его, но он сказал, чтобы я вернула Щелкуна вам,
и потому я засунула его на верхнюю полку. Он сказал, что люди, торгующие своим
товаром, однажды заглянув сюда, могут приехать снова.., и вот вы здесь.
– Да, – согласился Хогэн. – Я здесь.
Он взял Щелкуна с прилавка и просунул палец между слегка
раздвинутыми челюстями. Потом провел пальцем по коренным зубам в глубине рта и
мысленно услышал крик юноши: «Кусай меня! Кусай меня! Ку-у-у-у-с-ай меня!»
Вроде бы на задних зубах все еще сохранилась бурая ржавчина от крови парня?
Хогэн подумал, что видит что-то в глубине, но это, может быть, всего лишь тень.
– Я сохранила его потому, что Скутер сказал, у вас есть сын.
Хогэн кивнул.
– Да. – «И, – подумал он, – у мальчика все еще есть отец.
Сейчас я держу в руках причину этого. Вопрос только в том, прошли ли маленькие
оранжевые ножки весь этот путь сюда потому, что здесь был их дом, или..,
потому, что они каким-то образом узнали то, что знал Скутер? Что рано или
поздно человек, торгующий своим товаром, всегда возвращается к месту, где он
однажды побывал, так же как убийца навещает место своего преступления?» – Ну
что ж, если он вам нужен, можете забирать, – сказала она. На мгновение ее лицо
обрело торжественное выражение, а затем она рассмеялась. – Черт побери, я,
наверное, выбросила бы его, только совсем про него забыла. К тому же он сломан.
Хогэн повернул ключ, торчащий из десны. Сделал два оборота.
Ключ щелкал при этом, словно закручивая пружину, а затем начал впустую
проворачиваться в своем гнезде. Сломан. Ну конечно, сломан. И будет сломан до
тех пор, пока Щелкун не решит, что по какой-то причинена некоторое время ему не
захочется быть сломанным. И вопрос заключается не в том, как он вернулся в
лавку, и даже не в том – зачем. Он ждал возвращения его, Уильяма И. Хогэна.
Ждал «сервера с наклейкой».