Я смотрела вдоль контура его тела, а он лежал на простынях,
тяжело дыша. Я ведь только начала — столько вариантов, что глаза разбегаются.
Нагнувшись к его лодыжкам, я лизнула косточку, водя языком как кистью, сильными
влажными кругами.
Он замычал протестующе и стал дёргать ногами, но я схватила
его за ногу двумя руками и придержала. Он почти закричал и опустил глаза ко
мне. И что-то было в этих глазах дикое, и нежное, и очарованное.
Я чуть прикусила кожу, не сильно, просто сжала зубами, но у
него от этого закатились глаза и плечи обмякли, будто он потерял сознание.
Я подалась назад по кровати, чтобы положить голову не на
ягодицу, а поперёк, как на подушку. От ощущения раздавшихся под моей щекой
ягодиц мне пришлось закрыть глаза и снова вспомнить, как надо дышать. Проведя
рукой по линии его тела, я снова нашла эту шёлковую кожу. Но на этот раз я по
ней прошла до кое-чего другого, нашла, что искала, и там кожа была мягче, чем в
любом другом месте. Яички были прижаты его телом, плотные, круглые. Только
часть их выдавалась наружу, где я могла их коснуться, и сочетание давления тела
и возбуждения заставило их раздуться, и кожа не двигалась так свободно, как
могла бы. Я хотела поиграть с этой свободной кожей, но она уже натянулась, а
потянуть её значило бы доставить больше боли, чем удовольствия. И как бы
Натэниелу это ни нравилось, я не была на такое готова.
Я скользнула телом вдоль его ног, раздвинула их, легла между
ними. Приложила рот к внутренней поверхности бедра, но остановилась раньше, чем
решила, хочу я их лизнуть, поцеловать или укусить. Остановилась, потому что за
выпуклостью бедра Натэниела увидела Джейсона.
То есть я совсем забыла, что он тоже здесь. Хорошо это или
плохо? Значит это, что я перестала себя стесняться, или что совсем провалилась
в бездну разврата? Как бы там ни было, а я внезапно застыла, глядя поверх
Натэниела в эти светлые синие глаза. То, что я в них увидела и заставило меня
застыть. Похоть — она бы меня сконфузила, но была бы логичной. Однако увидела я
не это. Джейсон смотрел на нас, и выражение его лица было почти печальным, а в
глазах — горькое чувство утраты. И как отнестись к этому взгляду, я не знала, и
потому остановилась и посмотрела поверх тела Натэниела.
Джейсон понял, что я его увидела, и опустил голову. Когда он
поднял глаза снова, он уже овладел своим лицом и почти выдавил из себя шутку:
— Если из-за меня, то не останавливайся. Мне это
зрелище нравится.
Голос его был обычным, но эта лёгкость до глаз не дошла.
— Врёшь, — сказала я.
Он улыбнулся невесело:
— Я думал, ты слишком занята, чтобы меня заметить. Надо
было сообразить, что, когда молчит ardeur, ты внимательнее.
— Что там? — спросил Натэниел.
— Толком не пойму, — ответила я.
— Да не бойтесь, — сказал Джейсон. — Не сохну
я по тебе, Анита, и по Натэниелу, если на то пошло. Но сохну по тому, чтобы
кто-нибудь на меня затратил столько же времени и внимания.
Я поглядела на него, сдвинув брови.
— Бывает секс, бывает хороший секс, но я дорого бы дал,
чтобы кто-то меня касался так, как ты касаешься Натэниела. У нас с тобой потом
будет секс, и будет классный, но на меня ты так смотреть не будешь.
Я вздохнула:
— Кажется, у нас уже был такой разговор. Ты хочешь,
чтобы тебя поглотила любовь, а моя цель в жизни — чтобы меня ничего не
поглотило.
— Забавно, правда? Я хочу, чтобы на меня кто-нибудь
хоть раз посмотрел, как ты на Натэниела, а ты этого боишься до смерти. Ты все
твердишь, что ardeur — это проклятие, но если бы не ardeur, у тебя не было бы
Натэниела, не было бы Мики. Я даже не на сто процентов уверен, что ты бы
устраивала двойные свидания с Ашером и Жан-Клодом.
Я положила руки поперёк ягодиц Натэниела и опустила на руки
лицо, глядя на Джейсона. Глядела и старалась вслушаться, что он говорит.
— Не уверена насчёт Ашера. Когда перешагнёшь уже
несколько черт, ещё одна — не слишком большая важность.
— Вот именно, — сказал Джейсон.
— Так ardeur — это что? Благословение?
— Посмотри, на что ты опираешься руками, и попробуй мне
сказать, что нет. Я слышал тебя раньше, Анита. Если бы к тебе не пришёл ardeur,
ты бы застряла, где была. Ты бы все ещё сражалась с тем, чего ты хочешь, ради
того, чего тебе полагается хотеть.
Я смотрела на него, лёжа на Натэниеле. Натэниел приподнялся
на локтях и тоже смотрел на Джейсона. И нам обоим совершенно не мешало, что он
здесь. Это плохо? Я не чувствовала, чтобы это было плохо.
Хотела я поспорить, но не могла бы. То есть могла бы, но это
бы прозвучало глупо. Если бы не пришёл ardeur, где я была бы? Мне подумалось,
что все ещё с Ричардом, но вместе с этой мыслью пришёл и правильный ответ.
Ричард использовал ardeur как предлог, чтобы от меня удрать, но ему и так в
моей жизни ничего не нравилось. Не нравилась моя работа на полицию, подъем
зомби, непринуждённые отношения с вампирами и оборотнями. Как ни парадоксально,
ещё больше ему не нравилась моя готовность принять его вместе с его зверем. В тот
миг у себя в ванной я слишком глубоко заглянула ему в голову. Лучше всего это
сказал Дамиан: Ричарду его стыд дороже всего на свете.
Так где бы я сейчас была, если бы не ardeur? Мики не было
бы, Натэниела тоже, Ашера тоже. Были бы только расследования убийств, подъем
зомби да ликвидация вампиров. И вообще, если бы не ardeur, я бы осталась с
Жан-Клодом или нашла бы повод от него удрать? Не знаю. Второе похоже на правду.
Я посмотрела на Джейсона, устроилась поудобнее на теле
Натэниела. Он вздохнул и опустил голову на постель.
— Так что, ardeur — это способ, которым вселенная
поставила меня туда, где мне надлежит быть?
— Может быть, — ответил он и усмехнулся: — За всю
вселенную говорить не могу. Я только знаю, что я тебе завидую, а завидую я
немногим.
Я наморщила лоб.
— Ты ревнуешь? — спросил Натэниел.
Джейсон удивился — то ли вопросу, то ли тому, что задал его
Натэниел. Потом он покачал головой.
— Не ревную тебя или Аниту, как ревнует любовник.
Ревную то, что есть у вас двоих — ещё как. Ревную, что не так много народу
влюблены в меня — опять же. — Он улыбнулся, расплылся в усмешке, и на этот
раз глаза его тоже смеялись. — А вообще-то я не того типа, который Анита
выбирает для отношений.
— В смысле? — не поняла я.
— Я недостаточно покорный и недостаточно доминантный
для тебя. И уж точно недостаточно ручной. Кроме того, я не желаю брать на себя
все обязанности, которые так охотно принимает Мика. Ты себе нашла другого,
который живёт своей работой и занимается чужими проблемами. Это не моё
представление об интересном. — Он развёл руками. — А вот ты и
Жан-Клод — это нечто другое. Здесь мне тоже не конкурировать.