Впервые члены семьи Блюм начали косо
посматривать друг на друга, и впервые Тео не подчинилась родителям. Вольф и
Роза, услыхав от дочери фразу «Мы с Валерой хотим пожениться», заорали в едином
порыве: «Через мой труп» — и попытались запереть Теодору дома. Но дочь, ловко
обманывая родителей, ускользала на свидания, и в конце концов Блюмы были
вынуждены согласиться на свадьбу, чтобы прикрыть грех: Тео оказалась беременна.
Учитывая редкостный мезальянс, никакого пира
не устраивали, молодые просто сходили в ЗАГС, а потом все сели в гостиной у
Блюмов, в тесном кругу: Вольф, Роза, Тео и Валерий. Тягостно-церемонное
чаепитие прервал звонок в дверь. Новобрачная поспешила в прихожую, отперла
замок и попятилась — в квартиру вошла Моника, отношения с которой были на тот
момент испорчены окончательно.
— Не позвала меня разделить с собой
счастливый день, — неожиданно радостно воскликнула двоюродная
сестра, — так я без приглашения!
— Входи, входи, — засуетилась Тео.
По-прежнему улыбаясь, Моника вбежала в
гостиную и принялась приветливо здороваться с присутствующими:
— Здрассти, тетя Роза и дядя Вольф,
привет, Валер!
Чета Блюм от растерянности промямлила нечто
маловразумительное, а жених захохотал и заявил:
— Здоровско! Снова вместе! Не скучно нам
будет.
— Я подарок принесла, — игнорируя
грубость своего несостоявшегося мужа, продолжила Моника и выставила на стол
коробку. — Вот, владей по праву, Тео, пусть они тебе принесут то, что
заслужила. Надеюсь, мама тебя посвятила в семейное предание, поэтому только
скажу: возьми, Тео, от меня, отдаю тебе это в подарок безо всякого сожаления и
печали.
Произнеся малопонятную речь, Моника быстрым
шагом покинула гостиную.
— Что там? — подошла к упаковке Тео.
— Не знаю, — нервно ответила Роза.
— Лучше выбросить, — вдруг сказал
папа, — прямо так, не разворачивая.
— Ну это вы зря, — вмешался
Валерий. — Вдруг там что ценное или деньги. Развязывай, Тео.
Понукаемая женихом, Теодора размотала бумагу и
удивленно протянула:
— Фу, глупость! Тут всего-навсего четыре
глиняные кошки. Ужасные уродки, две с белыми бантами на шее, две с красными!
Потом молодая жена взяла одну из глиняных
игрушек и продемонстрировала родителям.
— А-а-а! — вдруг завизжала Роза,
глядя на мужа. — Они были у твоего брата! Значит, он хранил и
молчаа-аа-аал!
Тео вздрогнула от неожиданности и выронила
фигурку. Та, стукнувшись об пол, развалилась на неровные куски.
— Пусто! — закричал Вольф. — О
боже! Это тойфелькастен!
[12].
Новобрачные во все глаза уставились на
старших, а те начали совершать совсем уж странные вещи. Роза рысью сбегала в
спальню и притащила невесть зачем картину, изображавшую святого Себастьяна,
пронзенного стрелами.
— Может, хоть он поможет! —
запричитала мать.
Вольф приволок кувшин с водой и принялся
поливать осколки, Роза запела песню:
— Хайлиге нахт, хайлиге нахт
[13]…
Ошарашенная Тео покосилась на Валерия, а тот,
растеряв наглость, спросил:
— Твои мама с папой… того, да?
Брачная ночь не состоялась, рыдающая Роза
мертвой хваткой вцепилась в Тео и не отпустила от себя дочь. В конце концов
женщины улеглись на кровати старших Блюмов, Валерий в одиночестве задремал в
спальне молодой жены, а Вольф устроился на диване в гостиной.
Посреди ночи мама села и спросила:
— Спишь?
— Нет, — прошептала Тео.
— Тогда слушай! — нервно воскликнула
Роза.
История, рассказанная мамой, звучала сказкой.
Давным-давно очень богатый и знатный немец
Карл Блюм хотел жениться на очаровательной, но бедной Катарине. Однако мама с
папой не дали свершиться браку, подыскали сыну иную партию — не слишком
привлекательную, зато очень обеспеченную Марту.
В разгар свадебного пира в зале появилась
женщина, одетая в серый плащ с капюшоном. Она воздела руки к потолку и
провозгласила:
— Моя дочь Катарина покончила с собой от
горя, узнав, что ее бросил жених.
Гости примолкли. А колдунья вытащила из
кармана две фарфоровые статуэтки, воткнула их в центр свадебного торта и
заявила:
— Это мой подарок, принц и принцесса.
Если разобьете их, умрет вся семья до семнадцатого колена. Храните статуэтки.
Да, они принесут вам горе, несчастья, беды, но, коли избавитесь от фигурок,
скончаетесь в мучениях. Продать пару нельзя, можно передать лишь кровным
родственникам, бескорыстно, тот, кто передарит принца с принцессой, сам
избавится от напасти, но тот, кому их вручили, получит горе сполна. Пусть будет
так на веки веков. Аминь!
В старые годы к подобным заклинаниям
относились более чем серьезно, гости в панике начали покидать зал.
И началось! На род Блюм и впрямь пролился
дождь беды. Несколько раз члены фамилии, пытаясь нарушить наговор колдуньи,
продавали статуэтки, но по невероятному стечению обстоятельств принц с
принцессой всегда возвращались назад к тому, кто от них избавился.
Очень скоро члены большой семьи стали врагами,
ссорились и сварились друг с другом, и фарфоровая пара кочевала по некогда
дружным родственникам клана Блюм. Многократно фигурки пытались разбить, но,
даже брошенные на пол, они оставались целы, а у того, кто совершил
святотатство, либо отсыхала рука, либо начинался паралич.
В девятнадцатом веке один из Блюмов додумался
обратиться к некоему колдуну, умевшему изгонять дьявола. Маг провел со
статуэтками ночь и наутро заявил:
— Внутри принца и принцессы заключена
страшная сила, мне с ней не справиться. Есть только один выход: можно
попытаться заключить дьявольскую сущность в клетку.
Маг сделал из глины четыре фигурки кошек. Две
были пустотелыми, принца и принцессу колдун спрятал внутри другой пары кисок.
Всем известно, что это животное прислуживает сатане, поэтому козлоногий должен
проникнуться любовью к глиняным уродам, отчего заклятие, положенное на
фарфоровые статуэтки, ослабеет.
Отдавая поделки, колдун сказал: