— Верно, — прогудела добродушно
Настя, протягивая мне сковородкообразную ладонь, — прям с людьми боюсь вот
так здороваться, как бы не зашибить…
Я растерянно закивала.
— Здрассти, здрассти, пойдемте, чай на
столе.
— Мне бы картошечки, — мечтательно
протянула Настя, — на сале!
— Сейчас организую, — пообещала я и
пошла на кухню.
Олег последовал за мной.
— Ну и как тебе Волкова? —
усмехнулся он.
— Впечатляет, — пробормотана я,
чувствуя себя совершенной идиоткой.
— Вот и славно, — потер руки
Куприн. — Сейчас поужинаем, и я ее домой отвезу, к мужу. Тот жену
встретить не мог, у них пятеро детей, а бабушек нет, оставить не на кого.
Супруг у Насти известный ученый, его в Москву перевели в какой-то НИИ, а
Волкова к нам устроилась. Она опытный эксперт, спортсмен… В общем, сама
понимаешь, ценный кадр.
Я заморгала, а Олег внезапно захохотал.
Отсмеявшись, мой муж пошел к двери, затем обернулся и спросил:
— Слышь, Вилка, знаешь, что такое
ревность?
— Нет, — ответила я, — никогда
не занимаюсь подобными глупостями.
Олег усмехнулся:
— Ревность — это искусство причинять себе
зло больше, чем кому-либо другому.
Я разинула рот, а муж преспокойно ушел. Меня
охватило огромное удивление: надо же, совершенно не предполагала, что Олег
способен говорить афоризмами. Хотя, на мой взгляд, ревность есть некая разновидность
подзорной трубы, она делает маленькие предметы большими, карликов — великанами,
подозрения — истинами. Ревнивец всегда ощущает свою правоту, я точно это знаю,
но сейчас мне в голову неожиданно пришло одно простое соображение: по отношению
к тем, кого любишь, не следует всегда быть правым.