В этот момент рядом со мной возникла тень. Не поднимая
головы, я почувствовала, что надо мной возвышается фигура моего врага.
--Ты не убила его. Он жив,--сказал Гавр с
неожиданным злорадством.
--И что же?--спросила я и поднялась, стараясь
не смотреть на его и делая вид, что увлечена осмотром темной местности.
Толпа вдруг затихла, прислушиваясь к нашему
разговору, и он продолжил:
--Это значит, что у тебя недостаточно силы. Ты
слаба и не способна править.
Его слова прогремели, как оружейный залп и
имели эффект грозы в декабре. Все так и ахнули.
--Я не убила его только потому, что не хотела
убивать,--громко отчеканила я и, обводя взглядом смешные дремучие морды,
добавила:-- Я вообще не хочу никого убивать. Если.., -- тут я сделала паузу,
чтоб подчеркнуть торжественность мысли,--если на то не будет очень веских
причин.
Я повернулась и, подхватив руками свой
воздушный подол, гордо зашагала в сторону освещенного терема. За мной
засеменила Заварзуза.
--Ты все правильно сделала,--шептала она мне на
ходу.--Ты произвела на них впечатление. Они теперь все будут тебя бояться.
Я не ответила ей и, подойдя к крыльцу, резко
развернулась:
--Я хочу, чтоб вы все хорошенько повеселились!
И под восторженные вопли дремучих я стала подниматься
к своему трону.
Глава 14
Праздничное веселье дремучих ничем особенно не
отличалось от веселья в нашем мире. Горели костры, надрывались музыканты на
дудочках и барабанах. Откуда-то взялись бочки с хмельными напитками, вокруг
которых вились постоянные клиенты. Дремучие лихо отплясывали, подпрыгивая и
кувыркаясь, затевали мелкие потасовки, распевали какие-то бессмысленные
песенки. Всем было весело. Скучала лишь я.
--И сколько я должна сидеть так с кислым
видом?--спросила я у Заварзузы.
Мой вопрос застал ее врасплох. Она сидела на
низкой скамеечке возле трона и клевала носом.
--Что?--сонным голосом спросила она.
--Так, ничего. А ты что такой хмурый? Не рад
возвращению в свой мир?
--Очень рад,--без энтузиазма отозвался черт.
--Тебя здесь ничего не греет?
Он промолчал. Но я уже догадалась, что его
угнетало: Василиса. Что-то между ними было не так.
--Не хочешь повеселиться? Смотри, как Макар с
Чушкой отплясывают,--не отставала я.
--Статус не позволяет,--усмехнулся он в ответ.
Но я уже решила все выяснить, тем более что
заняться мне все равно было нечем.
--Может скажешь, что у тебя с блондинкой?
Доктор лишь хмуро молчал и отозвался только
спустя минуту:
--Как ты себя чувствуешь?--спросил он вдруг.
--Скучаю. А что?
--Ничего не болит?
--Нет.
--Тогда я пойду, напьюсь.
Он запрыгал вниз по лестнице, нырнул в кишащую
массу дремучих и направился к ближайшей бочке.
Я тщетно пыталась разбудить Заварзузу. Она не реагировала
и похрапывала, свесив голову. Я скучала. Мне уже было не интересно наблюдать за
весельем. Хотелось в нем самом поучаствовать. Хотя музыка играла отнюдь не
дискотечная, простодушный задор дремучих начал передаваться и мне. К тому же я
пыталась заглушить в себе возникшее новое чувство: то ли злость, то ли обида,
то ли разочарованье, от того, что... Ну, не важно. Лучше не думать об этом.
Наместники удалились. Гавр в гордом молчании,
Василиса - в гневных чувствах. В отсутствии моих врагов, как ни странно, я
скучала еще больше.
--Троя, иди, побегай, поиграй,--сказала я
своему верному сторожу, заметив ее горящие глаза, с детским азартом наблюдавшие
за шумной кутерьмой.
Она устремила на меня свой почти человеческий
взгляд и произнесла со знанием дела:
--Я охраняю тебя, хозяйка. Мне не до веселья. Я
бдю.
Я только плечами пожала. Серьезность отношения
к долгу моей собаки поражала меня так же, как и ее способность не просто
говорить, но и логически мыслить, излагать мнение. Да. Порода в ней явно
проявлялась, дьявольская порода. Но здешняя агрессивность странным образом
сочеталась в ней с мудростью, принесенной из нашего мира. А может быть
наоборот.
--Как думаешь, может быть нам осмотреть пока
дворец?--спросила я и тут же соскочила с трона, направляясь к кованым дверям.
Мы вошли и остановились на пороге. Да-а. В
нашем мире такое редко встретишь. Здесь причудливо сочетались стили и тенденции
моды всех веков: зеркала и лепнина, мебель в стиле рококо, ослепительно белые
сводчатые потолки с хрустальными люстрами, ковры, в которых тонула нога,
средневековые гобелены, кожаные кресла и стеклянные столики.
--Вот это да! Откуда все это, интересно?
Из зала вверх вела мраморная лестница. Мы
поднялись по ней, и я увидела одну единственную дверь. Без колебаний я отворила
ее и застыла на пороге. Я не поверила своим глазам и даже потерла их. Это была
моя терраска. Со всем тем беспорядком, что остался после моих сборов, с запахом
сушеной мяты, с джинсами на стуле, с полотенцем посреди пола и мятой постелью.
--Желаешь, чтоб было прибрано,
госпожа?--услышала я голос позади.
Я обернулась и увидела тех двух виллис, что
помогали мне одеваться.
--А вы что, можете?
--Могу,--снова хором отозвались обе.
Странно, они говорили о себе, как об одном
лице.
--И кто же из вас?
--Я одна тут,--ответили они.
Я решила, что у меня двоится в глазах и
посмотрела на Трою. Та тоже ничего не понимала и даже начала настороженно
скалиться.
--Я виллиса Алика,--опять зазвучали голоса.--Я могу
разделяться на части, как и все из нашего племени. Это очень помогает, когда
нужно выполнить какую-нибудь работу.
--Ах, вот оно что!--наконец-то дошло до
меня.--Недаром вы... ты такая прозрачная. Ну, приберись тут Алика, будь
любезна.
Теперь я могла свободно выбираться из своей
комнаты во дворец и обратно. Матушке не откажешь в изобретательности. Молодец!
Я спустилась обратно вниз и с разбегу прыгнула
на мягкий диван, едва не утонув в нем. На меня с веселым лаем обрушилась Троя и
тут же спрыгнула, приглашая поиграть.
Заняться нам было все равно нечем, и мы стали
носиться по залу, огибая мебель, она за мной, а я от нее. Я резко
останавливалась и отпрыгивала в сторону, а она скользила по гладкому полу,
неуклюже пытаясь затормозить, но лапы разъезжались. Я хохотала, как
сумасшедшая, а пес-дух радостно лаял.