Уэн, как могла, успокаивала девушку. Сэм прислал ее, чтобы помочь Молли одеться и причесаться, а Уэн, как выяснилось, имела в этом деле большой опыт.
Маленькая китаянка умело уложила волосы Молли короной из элегантных локонов и закрепила вуаль, но позади оставила волосы густой массой ниспадать на спину, однако, несколько непослушных рыжих колечек, завиваясь у каждого уха, все-таки выбились из прически.
— Время надеть платье, мисс Джеймс, — сказала Уэн, и Молли кивнула.
Ее сердце отбивало сумасшедший ритм, руки дрожали.
Уэн застегнула сверкающие жемчужные пуговицы и, посоветовав Молли не садиться, чтобы не измять платье, взобралась на стул и поправила вуаль.
Надев белые атласные туфли, Молли позволила Уэн подвести ее к большому овальному зеркалу, висевшему на стене. Дрожащей рукой Молли дотронулась до бесплотного создания, отраженного зеркалом. Неужели это действительно она? Огромные голубые глаза уставились на девушку в зеркале.
Платье плотно облегало тонкую талию, и его простые, чистые линии подчеркивали выразительность лица. Крошечные веснушки, усеивающие переносицу, казалось, не сочетались со строгой красотой платья, но кожа выглядела гладкой, здоровой, а губы и щеки, слегка подкрашенные, соблазнительно блестели.
Легкий стук в дверь обратил ее пульс в галоп. Тонкие губы Уэн растянулись в довольной улыбке.
— Прекрасная невеста для прекрасного жениха.
— Спасибо, Уэн!
Молли тщетно попыталась изобразить уверенность, на лице все равно осталось выражение растерянности.
Уэн открыла дверь, и Молли была удивлена, увидев Уильяма Джексона Палмера, стоящего в вестибюле с букетом из белых роз, завернутым в серебряное кружево. Украшавшие букет ленты свисали почти до пола.
Он передал ей цветы, в его темных глазах плясали веселые огоньки.
— Буду весьма польщен, если вы удостоите меня чести быть на свадьбе посаженным отцом.
Молли улыбнулась и сразу почувствовала себя намного лучше. Ей нравился Уильям Палмер. Он производил впечатление человека честного, прямолинейного и открытого. Его приход несколько успокоил Молли и придал ей силы. Она приняла его руку и вышла в вестибюль.
Оказалось, что свадебная церемония должна состояться в номере-люкс на верхнем этаже отеля. Уильям Палмер подбадривающе похлопал Молли по руке, прежде чем открыл тяжелые двойные двери, ведущие в роскошные апартаменты.
Какое-то время ее шаги по сверкающему паркету отдавались эхом, затем их звук поглотил ковер. Оформленный в голубых и серебряных тонах — от тяжелых бархатных портьер до обитой парчой изящной мебели в стиле Людовика XIV — номер-люкс был великолепен.
Нежный запах белых роз наполнял комнату. Мужчина, строго одетый во все черное, держал в руках молитвенник. Позади него полукругом стояли Спенсер Уиткоум, Уоррен Джекобс и Кларис Уэбб — джентльмены, присутствовавшие вчера на встрече. Кроме них, в номере были две элегантно одетые леди, а рядом с ними — Майкл Локе. Его красивое лицо сохраняло мрачное выражение.
Опираясь по-прежнему на руку Уильяма, Молли пересекла комнату, как вдруг увидела высокую и широкоплечую фигуру Сэма. Он шел ей навстречу. Ее сердце учащенно забилось.
Одет он был в элегантный черный вечерний костюм поверх накрахмаленной белой рубашки. Густые белокурые волосы завивались над воротником. Глаза Сэма, сегодня светло-зеленые, восхищенно сияли. Широкая улыбка — вспышка белого цвета на фоне смуглой кожи — могла бы успокоить невесту, не будь у Молли на душе столь тревожно.
Она улыбалась, но пальцы были холодными, негнущимися. Палмер передал ее нежной заботе жениха.
— Вы даже красивее, чем я полагал, — шепнул Сэм. Густые волосы Молли сверкали в свете хрустальных газовых ламп. Голубые глаза глядели нерешительно, в них Сэм прочитал просьбу о поддержке.
Ослепительная маленькая колдунья выглядела сногсшибательно. Сэм вспомнил бессонную ночь и все сомнения, все угрызения совести, которые он испытал склоняя девушку к браку.
Но в этот миг он понял, что поступает правильно.
Ее хрупкие пальцы были — как лед. Он зажал их в своей руке и повел Молли к гостям. Он был уверен, позже ее пальцы согреются и станут горячими и страстными — как прошлым вечером.
— Молли, познакомьтесь с Уильямом и Элизабет Байерсами, — сказал он, представляя невесту своим близким друзьям. — Уильям и Элизабет — владельцы «Роки-Маунтэн Ньюз».
Он подвел ее к невысокого роста пышнотелой брюнетке:
— А это Мэри Палмер, супруга Уильяма Палмера, вашего посаженного отца.
Молли вежливо улыбнулась.
— Полагаю, с остальными вы уже знакомы.
— Да, — подтвердила Молли.
Знакома-то она знакома, но с трудом она могла припомнить их имена.
Сэм подвел ее к человеку, стоявшему у торцевой стены комнаты.
— Судья Бартон, — представил Сэм.
Высокий седеющий мужчина с жесткими усами и добрыми голубыми глазами тепло улыбнулся.
— Вы готовы? — спросил он. — Можем начинать? Молли смогла лишь кивнуть, произнести что-либо она была не в состоянии. Она сжала руку Сэма так, словно он был спасательным кругом, а она утопала.
Судья стал произносить слова, которые каждая женщина знает, наверное, наизусть.
— Друзья мои! Мы собрались здесь волею Всевышнего, чтобы в присутствии свидетелей соединить Молли Джеймс и Сэмьюля Шеймуса Бреннигана священными узами брака согласно воле Господа и законам штата Колорадо…
Следующие несколько предложений Молли уже не слышала. Она отчаянно пыталась отогнать от себя мучительные воспоминания, вызванные упоминанием имени, связанного в ее сознании с жестокостью и смертью.
Шеймус Бренниган — убийца ее матери. За его сына она сейчас выходит замуж. Горло Молли сдавило при мысли о ее предательстве. Как может она вступать в эту враждебную ей семью? Как смеет идти против всего, чему ее учили с детства? Против того, во что она верила до сих пор и в чем была убеждена!
Но, с другой стороны, как иначе спасти ей «Леди Джей»? «Только на год, — сказала она себе, — и только для того, чтобы спасти ранчо». Но взглянув на высокого блондина, стоявшего с ней рядом, на мужественные очертания его лица и чувственный изгиб рта, она засомневалась в искренности своего обещания.
— Согласен ли ты, Сэмьюэль, взять эту женщину, Молли, в законные жены? Будешь ли ты любить ее и лелеять, почитать и беречь в радости и горести, болезни и здоровье, богатстве и бедности, теперь и всегда, пока смерть не разлучит вас?
Голос Сэма прозвучал ясно и твердо, с некоторым оттенком нежности, выдавшим глубину его чувства.
— Да!
Он сжал невесте руку, словно ощущая ее неуверенность.
— Согласна ли ты, Молли, взять этого мужчину, Сэмьюэля, в законные мужья? Будешь ли ты любить его и лелеять, почитать и подчиняться ему в радости и горести, болезни и здоровье, богатстве и бедности, теперь и всегда, пока смерть не разлучит вас?