Бледная звезда при дворе Валуа - читать онлайн книгу. Автор: Ева Арк cтр.№ 17

Итак, письма Рене к Пону были написаны во время его дипломатической миссии во Францию. Они содержат интимные рассказы о мелких повседневных делах. При этом герцогиня демонстрирует дар иронии и косвенного намека, который является совершенно неожиданным для её прямой и резкой натуры. В одном из своих посланий она говорит:

—Маленький пёсик подошёл и приласкался ко мне тысячу раз, в промежутках хватая за руку своими маленькими зубками, после чего он подошёл и устроился у меня на руке… и так заснул, и я тоже, чтобы составить ему компанию, потому что я не знаю, кто из нас нуждался в этом больше всего.

Эта маленькая собачка и ещё одна, несколько раз фигурирующие в их переписке, очевидно, были подарены ей Поном. Так, Рене снова пишет:

—Баск расскажет Вам о состоянии здоровья Вашей жены, о нашей маленькой компании и, прежде всего, о маленьких собачках, которые всё ещё, как всегда, спят со мной и отказываются отходить от меня.

О том, как сильно ей не хватало графа, говорится много раз и по-разному:

—Лесли сказал, что с тех пор, как Вы уехали, дом кажется заброшенным. Он не единственный, кто так думает. Несколько других говорят то же самое, и есть те, кто слишком хорошо это знает.

В другом месте она пишет:

—Нам нужно, чтобы Вы вернули радость, которую отняли своим отъездом.

Во время отсутствия мужа Анна де Партене родила мальчика, и Рене сообщила, что он похож на своего отца, тут же добавляя, что она поцеловала маленькие губки «два или три раза». Позже, когда его жена заболела, герцогиня написала:

—Я умоляю Вас попытаться вернуться до зимы, как ради неё, так и ради меня, о себе больше ничего не скажу, потому что меньше думаю о своих собственных проблемах, чем о том, чтобы Вы преуспели в своём начинании.

Между ней и Поном не было никаких тайн относительно её отношений с Эрколе. Она рассказывает графу, что французский посол ещё раз затронул тему её визита во Францию, но получил от герцога обычный ответ:

—Когда позволит погода.

С восхитительной иронией Рене добавляет:

—Я думаю, он имеет в виду: «Когда ветер унесёт меня».

Далее она равнодушно упоминает о любовнице своего мужа:

—В понедельник, в канун дня Святого Иоанна, я повела его (посла) на гору, где месье (Эрколе) ужинал с Кальканьини (Марией ди Нойант, её бывшей фрейлиной)…

Герцог предложил жене присоединиться, если она захочет, к небольшой вечеринке, которая состоится вечером на холме — предположительно, у графини Кальканьини. Но «я оправдалась тем, что будет слишком поздно». Завершает своё письмо Рене довольно весело:

—Вот и весь свежий воздух, которым я подышала с тех пор, как Вы уехали, но я жду, пока Ваша жена снова встанет, и тогда мы выйдем вместе, и с тем большим удовольствием, потому что Вы будете с нами.

В то же время она удивлялась, почему ответов из Франции было так мало. Позже, узнав о том, что муж перехватывает её корреспонденцию, герцогиня старалась писать более сдержанно и даже пользовалась шифром. Перед возвращением её возлюбленного герцог отправил Рене на виллу Консандоло, недалеко от Ардженты, где с тех пор она должна была проводить большую часть времени. Если Анна де Партене уехала вместе со своей госпожой, то граф де Маренн вынужден был остаться в Ферраре из-за своих обязанностей при дворе Эрколе.

Конечно, эти меры, предпринятые герцогом ради того, чтобы не дать своей жене видеться с Поном, огорчили её. Но во всех испытаниях Рене поддерживала её вера. Одним из самых ранних сохранившихся посланий Кальвина герцогине Феррарской является рукопись, которая датируется октябрем 1541 года и содержит «инструкции по поводу мессы и необходимости избегать скандала». Высоко оценивая её рвение, «которое принимает истину с любовью и со всей добротой привязанности», Кальвин не скрывает своей убеждённости в том, что она всё ещё нуждается в правильном наставлении и что её ввёл в заблуждение тот, у кого ей следовало бы научиться лучшим вещам». Он имел в виду «некоего подателя милостыни, мастера Франсуа, который заставил (мадам) пойти на мессу и настроил её против тех, кто не хотел идти, как против скандальных личностей».

Однако с 1542 года Рене перестала слушать мессу, посещала службы реформаторских проповедников и тайно переписывалась с теми из них, кто жили за границей. Даже её сохранившаяся часовня в замке Эстенсе мало напоминает католическую капеллу: в стенных нишах нет статуй, а на стенах — изображений святых, лишь свод декорирован фреской с четырьмя евангелистами. Всё это объясняется относительной религиозной терпимостью её мужа. Феррара в то время считалась важнейшим реформаторским центром в Италии. Рассадником новой религии был и университет Модены, находившийся под властью герцога. Книжные лавки города были заполнены «еретическими» произведениями до такой степени, что Модена получила название «Вторая Женева». Итальянские литераторы справедливо восхваляли герцогиню Феррары за рвение к новой истине, которое она проявляла ещё в ранней юности и которое до сих пор было утешением её существования на чужбине.

Утешением Рене также были её дочери, которых она взяла с собой в Консандоло и воспитывала с большой любовью. Старшая, Анна д’Эсте, подавала самые большие надежды. Помня о том, как в детстве она стремилась подражать своим подругам, мать избрала ей в спутницы Олимпию Фульвию Морато, будущую женщину-учёного, которая была на пять лет старше юной принцессы и, облегчая ей учёбу, делила с ней развлечения. Несмотря на разницу в возрасте, вскоре между девочками завязалась настоящая дружба.

Судьба Олимпии тесно переплелась с судьбами членов семьи Эсте. Она была дочерью поэта Фульвио Пелегрино Морато, чьё имя пользовалось известностью в университетах Северной Италии. Учёность её отца, набожность матери и общество известных друзей семьи развили у неё тягу к учёбе. В двенадцать лет девочка уже свободно говорила по-гречески и по-латыни. Однако развивать свои умственные способности в полной мере ей мешали ограниченные средства её отца. Стихотворение того периода отражает устремление Олимпии:

И я, хотя и родилась женщиной, оставила женские вещи, пряжу, челнок, нити для ткацкого станка и рабочие корзины. Я восхищаюсь цветущим лугом муз, и приятными напевами Парнаса с двумя вершинами. Другие женщины, возможно, наслаждаются другими вещами, Но это моя слава, это моё наслаждение.

Замок Эстенсе, который был настоящим храмом муз, стал желанным приютом для Олимпии. Добросердечная Рене заменила ей мать. Тем не менее, девочка не была разлучена со своим отцом, так как Фульвио получил привилегию обучать свою дочь при дворе герцога. Там, в обществе Анны д'Эсте, она быстро продвинулась в изучении классической музыки и в развитии своих врождённых талантов импровизации, композиции и декламации. Благодаря чему девушка, столь богато одарённая природой, стала объектом восхищения учёных, живших при феррарском дворе. Пример Олимпии не смог не вызвать желание у принцессы Анны следовать по стопам своей подруги, хотя, возможно, она сильно отставала от дочери Фульвио Морато. Правда, опасная болезнь на некоторое время прервала их общение и вынудила подругу Анны вернуться в отчий дом, который она снова покинула, как только поправилась. Рене с трудом смогла решиться расстаться с ней, и следующее письмо к Олимпии профессора греческого языка Иоанна Синапи указывает на высокое положение, занимаемое девушкой при дворе: