Достойный жених. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Викрам Сет cтр.№ 29

–Уважаемый суд, прошу прощения, я вынужден попр-р-равить моего ученого друга. Небольшая попр-равка: закон вступает в силу ав-то-ма-ти-чес-ки, как только его подписал президент. Ср-разу же.

Хотя господин Шастри впервые прервал речь оппонента, сделано это было совершенно беззлобно, дружелюбно и учтиво. Господин Шастри не мог похвастаться безупречным английским произношением (например, «карт-бланш» он произносил как «ка-тхи би-лан-чи») или напористостью и гладкостью манер, однако он блестяще выстраивал систему аргументов (или «ар-гу-мен-тов», как передразнили бы его непочтительные младшие коллеги), и мало кто в штате, а то и во всей стране, мог с ним в этом потягаться.

–Премного благодарен ученому коллеге за пояснение,– сказал Г.Н.Баннерджи, вновь наваливаясь на кафедру.– Я имел в виду, уважаемый суд, не столько точную дату вступления закона в силу – это происходит немедленно, как верно подметил мой ученый коллега,– а даты непосредственного отчуждения земель у землевладельцев.

–Вы ведь не думаете, господин Баннерджи,– вмешался судья-здоровяк, сидевший по правую руку от главного судьи,– что правительство может изъять все земли одновременно? С административной точки зрения это невыполнимая задача.

–Ваша честь,– сказал Г.Н.Баннерджи,– это вопрос не одновременности, а равенства. Вот что меня беспокоит, уважаемый суд. Руководящие принципы могут быть разные – можно отчуждать земли по географическому принципу, например, или на основании доходности. А обжалуемый акт оставляет этот вопрос на усмотрение местных властей. Если завтра им не понравится какой-нибудь землевладелец – скажем, раджа Марха, который будет слишком яро выступать по вопросам, идущим вразрез с политикой или даже интересами государства,– они быстренько вышлют ему уведомление об изъятии его владений в штате Пурва-Прадеш. Это прямая дорогая к тирании, уважаемый суд, к самой настоящей тирании.

Раджа Марха, сомлевший от жары и безделья, услышал свое имя и встрепенулся. Секунду-другую он растерянно озирался по сторонам, не понимая спросонья, куда попал.

Наконец раджа подергал за рукав сидевшего впереди молодого адвоката:

–Что он сказал? Что он про меня говорит?!

Адвокат обернулся и приподнял руку, надеясь тем самым усмирить раджу. Он стал шепотом пояснять, в чем дело, а раджа стеклянным непонимающим взглядом смотрел перед собой. Наконец он сообразил, что ничего ущемляющего его интересы сказано не было, притих и вновь погрузился в приятную дрему.

Прения продолжались. Зевак и журналистов, ждавших от процесса высокой (или низкой) драмы, ждало глубокое разочарование. Многие из судящихся тоже не очень понимали, что происходит. Они не знали, что Баннерджи будет пять дней выстраивать свою позицию, после чего еще пять дней уйдет на выступление Шастри и еще два – на ответ Баннерджи. Люди ждали склок и драк, лязга мечей и звона косы, нашедшей на камень… А получили экуменическое, но скучное до зевоты фрикасе из судебных разбирательств «Ходж против Королевы», «Джатиндра Натх Гупта против провинции Бихар» и «„Шехтер паултри корп.“ против Соединенных Штатов Америки».

Зато адвокаты – особенно те, что сидели в дальнем конца зала и не имели отношения к делу,– были в неописуемом восторге. На их глазах разворачивалось подлинное побоище: воистину нашла коса на камень. Они понимали, что манера Г.Н.Баннерджи опираться на Конституцию – разительно отличающаяся от традиционной британской и, соответственно, индийской манеры апеллировать к нормативным актам и прецедентам – получает все большее распространение в судах с тех пор, как в 1935году Закон об управлении Индией задал рамки, в которых пятнадцать лет спустя родилась сама Конституция Индии. Но они еще никогда не слышали, чтобы судебная речь строилась на таком широком разнообразии приемов и чтобы столь прославленный адвокат выступал так долго.

В час дня был объявлен перерыв, и адвокаты хлынули вниз, хлопая полами мантий, точно летучие мыши крыльями. В этот поток влились потоки поменьше из соседних залов суда, и шумная толпа устремилась в ту часть здания Высокого суда, которую занимала Адвокатская палата. Сперва они заходили в уборную (от писсуаров в жару поднимался устрашающий смрад), а затем небольшими группами разбредались кто по кабинетам, кто в библиотеку палаты, а кто в буфет и столовую. Там адвокаты садились и принимались оживленно обсуждать сегодняшние прения и ухватки именитого старшего коллеги.

11.3

В перерыве наваб-сахиб подошел поговорить к Махешу Капуру. Узнав, что друг не собирается проводить в зале суда весь день, он пригласил его на обед к себе домой, и Махеш Капур согласился. Фироз тоже решил перекинуться парой слов с другом отца – и отцом друга,– прежде чем вернуться к своим кодексам и сборникам. Еще никогда в жизни он не принимал участия в столь важном судебном процессе и потому сутками напролет просиживал над своей толикой законов и прецедентов, которые могли пригодиться ему на защите – а если не ему, то хотя бы его старшим коллегам.

Наваб-сахиб с любовью и гордостью взглянул на сына и сказал ему, что собирается отдохнуть.

–Абба, но ведь Г.Н.Баннерджи сегодня начнет разбор четырнадцатой статьи…

–Напомнишь, о чем она?

Фироз улыбнулся, но избавил отца от лекции по четырнадцатой статье Конституции.

–Завтра-то придешь?– спросил он.

–Да-да, скорей всего. И я обязательно приду, когда они доберутся до твоей части,– ответил наваб-сахиб, оглаживая бороду и благожелательно поглядывая на сына.

–Это и твоя часть, абба,– речь пойдет о землях, пожалованных землевладельцам Короной.

–Да.– Наваб-сахиб вздохнул.– Как бы то ни было, и я, и человек, вознамерившийся отнять у меня эти земли, устали от вашей блестящей зауми и хотим пообедать. Но скажи мне, Фироз, почему суды вообще работают в это время года? Жара стоит невыносимая! Разве Высокий суд Патны не закрывается на май и июнь?

–Наверное, мы берем пример с Калькутты,– ответил Фироз.– Не спрашивай почему. Ладно, абба, я пошел.

Два давних друга вышли в коридор, где их тут же обдало волной жаркого воздуха с улицы, а оттуда спустились к машине наваба-сахиба. Махеш Капур велел своему водителю ехать за ними. По дороге оба тщательно избегали разговора о судебном процессе и его последствиях – а жаль, ведь интересно было бы послушать, что они скажут. Махеш Капур, впрочем, не удержался и заметил:

–Сообщи, когда будет выступать Фироз. Я приду его послушать.

–Хорошо. Спасибо за дружескую поддержку.– Наваб-сахиб улыбнулся. Вообще-то, в его словах не было иронии, но со стороны могло показаться иначе.

Друг поспешил его успокоить:

–Ну что ты, он ведь мне как родной племянник!

Помолчав немного, Махеш Капур добавил:

–А разве выступать должен не Карлекар?

–Да, но у него тяжело заболел брат; возможно, ему придется уехать в Бомбей. В таком случае вместо него назначат Фироза.

–Ясно.

Наступила тишина.