Достойный жених. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Викрам Сет cтр.№ 27

Наваб-сахиб из Байтара был приятно удивлен великолепием сего действа. В Высоком суде он бывал лишь дважды: один раз в качестве истца присутствовал на слушании по имущественному спору (его присутствие оказалось необходимо, и дело тогда слушал один-единственный судья), а второй раз в качестве зрителя, когда захотел увидеть своего сына за работой. Однажды ему стало известно, что Фирозу предстоит защищать интересы клиента перед двумя судьями. За несколько минут до начала прений он вошел в пустой зал и устроился прямо за спиной Фироза; чтобы заметить отца, Фирозу пришлось бы развернуться на сто восемьдесят градусов. Наваб-сахиб не хотел смущать сына своим присутствием, и Фироз так и не узнал, что отец побывал на том слушании. Он прекрасно выступил, и наваб-сахиб остался очень доволен тем, как он построил защиту.

На сей раз Фироз, конечно же, знал о присутствии отца, ведь сегодня слушалось дело о легитимности Закона об отмене системы заминдари. Если суд признает закон конституционным, он вступит в силу. Если же нет, о законе можно забыть – как будто его и вовсе не было.

Судьям предстояло рассмотреть около двух дюжин заявлений и одно основное; все они сводились к одному и тому же, но имели некоторые отличия. Одни заявления были поданы религиозными благотворительными фондами, другие – заминдарами, земли которым были пожалованы Короной, а третьи – бывшими правителями вроде раджи Марха, считавшими, что уж их-то владения защищены условиями договора о присоединении княжеств к Индийскому Союзу (на судьбу мелких помещиков им было глубоко плевать). Фироз выступал в качестве адвоката по двум таким дополнительным искам.

–С позволения уважаемого суда…

Мысли наваба-сахиба – которые слегка поплыли, пока зачитывали номер дела, номера основного и дополнительных заявлений, имена заявителей и адвокатов, представляющих их интересы,– моментально вернулись в зал суда. Из-за стола в первом ряду, рядом с проходом, поднялся великий Г.Н.Баннерджи. Привалившись всем своим долговязым, иссохшим телом к кафедре (на которой лежал его портфель и маленький красный блокнот с тканевой обложкой), он повторил вступительные слова, после чего с расстановкой продолжал, время от времени взглядывая на судей и особенно на главного судью:

–С позволения уважаемого суда я буду представлять на этом слушании интересы всех заявителей. Достопочтенные судьи, безусловно, понимают всю важность рассматриваемого сегодня дела. Вероятно, в этом суде никогда прежде – ни под гербом со Львиной капителью Ашоки, ни под гербом со львом и единорогом… ^[40] – тут он едва заметно скосил глаза влево,– не слушалось дела, имевшего такое же огромное значение для народа этой страны. Господа, исполнительная власть вознамерилась изменить весь уклад жизни нашего государства путем принятия законодательного акта, открыто или неявно противоречащего Конституции страны. Акт, который столь поразительным и кардинальным образом перевернет жизнь граждан штата Пурва-Прадеш, называется Закон тысяча девятьсот пятьдесят первого года о земельной реформе и отмене системы заминдари в штате Пурва-Прадеш. Я – и другие адвокаты, представляющие интересы многочисленных заявителей по этому делу,– требуем, чтобы вышеупомянутый законодательный акт, заведомо несущий вред населению страны, был признан неконституционным и, следовательно, не имеющим законной силы. Не имеющим законной силы.

Генеральный адвокат штата Пурва-Прадеш, маленький пухлый господин Шастри, невозмутимо улыбнулся. Он уже не раз имел дело с Г.Н.Баннерджи и знал его ухватки в суде: тот любил повторять ключевые фразы в начале и конце каждого абзаца. Несмотря на его весьма повелительный вид, голос у него был высокий – впрочем, довольно приятный, скорее серебристый, нежели металлический и дребезжащий,– и эти его повторы напоминали маленькие блестящие гвоздики, которые он забивал по два раза, чтобы они как следует врезались в память. Возможно, это был своего рода неосознанный вербальный тик. Однако Г.Н.Баннерджи вполне осознанно верил в силу повтора. Особенно много внимания он уделял тому, чтобы сформулировать главную мысль тремя или четырьмя разными способами, а затем вставлять эти предложения в разные места своей речи, дабы, не оскорбляя достоинства судей, убедиться, что семена его аргументов пустили корни, пусть несколько штук и упало на каменистую почву.

–Конечно, было бы вполне достаточно,– говорил он своим подчиненным (в данном случае – очкастым сыну и внуку),– было бы вполне достаточно привести тот или иной довод один раз. Мы варимся в этом котле уже несколько недель. И меня, и Шастри, несомненно, полностью ввели в курс дела. Однако в общении с судейской коллегией мы должны придерживаться главного правила адвоката: повторять, повторять и повторять. Будет большой ошибкой переоценивать осведомленность судей по данному вопросу, даже если они прочитали письменные показания обеих сторон. В конце концов, нашей Конституции нет еще и года – и по крайней мере один судья из пятерки эту новую Конституцию даже в глаза не видел.

Г.Н.Баннерджи ссылался, причем весьма вежливо, на младшего судью коллегии, достопочтенного господина Махешвари: тот работал в районном суде и, увы, не мог похвастаться блестящим умом, который компенсировал бы ему недостаток опыта работы с Конституцией. Г.Н.Баннерджи на дух не выносил дураков, а достопочтенный Махешвари пятидесяти пяти лет – то есть на пятнадцать лет моложе самого Баннерджи – был именно дураком.

Фироз имел честь присутствовать на совещании в гостиничном номере Г.Н.Баннерджи, где великий адвокат произнес эти слова. Он передал их отцу. Наваб-сахиб, конечно, не обрадовался, и вообще его одолевали примерно те же чувства, что и его давнего друга, министра по налогам и сборам: не столько надежда на победу, сколько страх поражения. На кону стояло так много, что обе стороны замерли в тревожном ожидании. Единственные, кого происходящее почти не волновало,– помимо раджи Марха, твердо уверенного, что никто и пальцем не тронет его неприкосновенные земли,– были адвокаты обеих сторон.

–И в-шестых, уважаемый суд,– продолжал Г.Н.Баннерджи,– Закон об отмене системы заминдари отнюдь не преследует интересов общества – в строгом, а точнее, надлежащем смысле этого слова. Согласно второму пункту тридцать первой статьи нашей Конституции, именно это должно учитываться при составлении любого законодательного акта, связанного с отчуждением имущества для государственных нужд. Я вернусь к этому доводу чуть позже, когда перечислю другие основания для признания обжалуемого акта нелегитимным.

Г.Н.Баннерджи продолжил перечислять недостатки закона, то и дело промачивая горло водой. На этом этапе он предпочел не вдаваться в подробности: Закон об отмене системы заминдари должен быть отменен, поскольку предлагает землевладельцам смехотворную компенсацию и посему является «преступлением против Конституции»; кроме того, размер предлагаемой компенсации зависит от площади изымаемых земель, что является прямым нарушением статьи 14, согласно которой все граждане страны имеют право на «равную защиту со стороны закона», а также статьи 19 (1) (f), согласно которой каждый имеет право «приобретать имущество, владеть, пользоваться и распоряжаться им»; кроме того, оставляя чиновникам местных администраций право по своему усмотрению и почину определять порядок отчуждения собственности, законодатели нелегитимным образом делегировали свои полномочия другому органу власти, и так далее, и тому подобное. Больше часа Г.Н.Баннерджи коршуном облетал свои владения, а затем пикировал вниз, дабы атаковать каждый из многочисленных изъянов нового закона по отдельности и, само собой, несколько раз подряд.