Значит, Роберт и в самом деле решил открыть запасной вход в школу.
– Пойдем, – велела Грейс, поддерживая Генри за локоть.
Они подошли ко входу вместе с двумя или тремя другими учениками. Казалось, сегодня абсолютно все знали, что нужно делать. Это казалось более чем странным, если учитывать, что в истории школы ничего подобного раньше не случалось.
– Филипс, – сказала женщина впереди Грейс, заглядывая через плечо в планшет Дженнифер. – Вот. Райана Филипс, второй класс.
– Отлично, – отозвалась Дженнифер, ставя отметку рядом с фамилией. – Вам вон туда, к запасному входу. Представляете, его специально открыли.
– Логан Дэвидсон? – вопросительно произнесла следующая женщина, как будто и сама не была уверена, все ли она говорит правильно. – Дошкольная группа?
– Хорошо, – отреагировала Дженнифер Хартман. – Проходите.
– Привет, Дженнифер, – поздоровалась Грейс. – Тебя тоже в оборот взяли?
Дженнифер подняла глаза, и в первую секунду ничего не происходило. А затем Грейс как будто ледяным холодом обдало, причем так неожиданно и так сильно, что она почти лишилась дара речи. Ее неуместная улыбка так и застыла (или замерзла?) на устах. Она машинально посмотрела на Генри, но взгляд мальчика был целиком устремлен на миссис Хартман, мать его потерянного друга. Она была среднего роста, но потрясающей внешности, с хорошо очерченными высокими скулами и темными бровями, гораздо темнее, чем ее пепельные волосы. Она присутствовала в жизни Генри еще с тех пор, как он и его приятель ходили в детский сад восемь лет назад. Тогда практика Грейс и работа Дженнифер (она писала рекламы для ресторанов и их шеф-поваров) находились на подъеме и пророчили обеим отличную карьеру. Грейс нравилась эта женщина, и она полностью ей доверяла. По крайней мере до тех пор, пока брак Хартманов не начал трещать по швам. Она попыталась предоставить Дженнифер некое пространство, каждый раз предлагая забрать Джону к себе с ночевкой или на прогулку. Но как раз в то время Джона и сам начал отдаляться от своего друга.
Сейчас Генри стоял поодаль и смотрел на ее каменное лицо. Но понимал ли он все происходящее? Дженнифер Хартман десятки раз водила мальчиков на детские площадки или в кино на мультики. Он впервые оставался в гостях на целый день да еще с ночевкой именно у нее в доме, звоня домой для порядка. Дважды в августе Дженнифер брала его с собой на Кейп-Код, сопровождала его и Джону на фабрику по изготовлению чипсов и в этнографический музей «Плимутская плантация». Один раз она даже отвозила его в пункт неотложной помощи со сломанным локтем, когда Генри упал с каменной ограды вокруг Центрального парка. Но потом мальчики расстались, как раз после развода Дженнифер. Джона попросту перестал общаться с Генри по необъяснимым причинам. С тех пор Грейс и Дженнифер стали лишь поддерживать формальное знакомство, как положено цивилизованным людям. Такие отношения существуют между некоторыми странами, которые когда-то являлись союзниками и могли снова стать ими в будущем. Но пока держали дистанцию.
– Здравствуйте, миссис Хартман, – сказал красавчик-сын Грейс, ее милый, невинный и добрый ребенок.
Дженнифер мельком глянула на него, буркнув короткое «идите», после чего уставилась куда-то себе под ноги.
Грейс быстро взяла сына за руку, и они поспешно прошли дальше.
В узком переулке сильно пахло голубиным пометом. Грейс шла позади Генри, а шум и грохот суматохи возле школы затихал по мере их удаления от главного входа.
Женщину, шедшую с девочкой-дошколенком впереди них, снова остановили возле запасного входа в школу. На этот раз сам Роберт и его помощница, энергичная молодая женщина с косой и в очках, как у Джона Леннона. Грейс слышала, как Роберт произнес: «Добро пожаловать, добро пожаловать!» – обращаясь к матери девочки, и пожал ей руку так, будто это был самый обычный день. Ну, может быть, обычный день, только первый в году, и эти массивные железные ворота, всегда запертые, теперь распахнулись и стали совсем как парадный вход в Рирден, уводящий получивших впечатление родителей вглубь, в просторное мраморное фойе. Мама и дочка миновали директора и направились дальше по темному коридору по пожарной лестнице.
– Привет, Генри, – поздоровался директор школы с мальчиком, потом кивнул женщине: – Грейс!
Она кивнула в ответ. Если тут и имел место некий сценарий, написанный специально для подобных случаев, никто из присутствующих об этом не знал. Но хотя сам он ничего не сказал, его нога машинально двинулась, едва заметно, но все же преграждая Грейс путь. Она уставилась сначала на его ногу, потом на него самого и с ужасом спросила:
– Можно мне пройти в класс?
Казалось, он раздумывал над ответом, пока она удивленно рассматривала его. Казалось, все происходящее просто не укладывалось у нее в голове.
– Я вот думаю… – начал он.
– Мам? – изумился Генри, поворачиваясь к ней. Он уже успел миновать половину первого пролета лестницы.
– Подожди, я сейчас, – крикнула Грейс.
– Дело в том, – снова начал Роберт. – Мне кажется, при данных обстоятельствах Генри лучше пойти дальше одному.
– Мам, все в порядке, – отозвался мальчик. Казалось, он был смущен и рассержен. – Все хорошо.
– Роберт, какого черта ты творишь?! – возмутилась Грейс.
Директор глубоко и очень выдержанно вздохнул.
– Я пытаюсь помочь всем нам пережить кризис.
Грейс показалось, будто она взирает на происходящее через мутную пленку или грязное акриловое стекло, различая только общие контуры.
– Грейс, – повторил директор, становясь вдруг совершенно другим Робертом. – Грейс, я думаю, тебе самой не захочется здесь оставаться.
Она опустила взгляд. Он попал в цель. Затем Роберт взял ее за руку чуть ниже локтя. Но он не хотел этим показать свою власть или силу. Наоборот, она поняла, что таким образом он как бы старался успокоить и поддержать ее.
И тут она поняла. Наконец-то. Итак, Роберт все знает. Конечно, он должен был все узнать. Он все узнал, потому что Мендоза и О’Рурк ему рассказали. Он знал обо всем еще до того, как сама Грейс услышала новость о Джонатане и Малаге Альвес. О Джонатане – ее муже, и Малаге Альвес – убитой женщине. По крайней мере ему было известно кое-что из того, что знала она сама. А может быть, даже меньше. А возможно – и эта мысль напугала ее еще сильнее – гораздо больше. Но насколько больше? И Грейс перестала гадать и думать о вещах, о которых ей ничего не было известно, заставив себя посмотреть Роберту прямо в глаза.
– Что они тебе рассказали? – прямо в лоб выпалила она. Но тут вспомнила о Генри и быстро перевела взгляд на лестницу, где он только что стоял. Но мальчик уже исчез, оставив мать одну возле директора. Роберт покачал головой. Ей захотелось его ударить.
– Я хочу, чтобы ты знала вот что, – спокойно начал он. – Здесь Генри в безопасности. Если ему понадобится провести какое-то время в моем кабинете, он может приходить, когда захочет. Ну, на переменах или, например, после занятий. И если ему кто-нибудь что-то скажет, он тоже может сразу же прийти ко мне. Учителя будут присматривать за ним. Я уже со всеми переговорил.