Горький вкус любви - читать онлайн книгу. Автор: Сулейман Аддония cтр.№ 49

Наконец вдали показалось какое-то строение. Когда мы подъехали, я разглядел, что это была двухэтажная вилла. Перед домом стоял «лендровер», на балконе показалась женщина с белой кожей. Она была в бикини и полотенце, повязанном на бедрах. Возле воды две белые девочки и мальчик играли в футбол. Водитель посигналил, опустил стекло и помахал им рукой. Я обернулся к Фьоре. Судя по очертанию носа под черной тканью, она смотрела прямо перед собой.

Я обратил взгляд к морю. На полотенце у воды лежала молодая женщина. Она стала приподниматься, и ей помог чернокожий мужчина в узких плавках. Девушка смела с бедер и живота приставший песок, а потом они вместе побежали в море.

Машина поехала медленнее. Водитель снова нажал на клаксон. На этот раз его внимание привлекли три девушки в темных очках и купальниках, идущие вдоль дороги. И вот двигатель умолк. Торговец глянул на меня и улыбнулся. Мы приехали.

Перед нами тянулся длинный деревянный забор, местами сломанный. Он шел от моря к какому-то невысокому зданию вдалеке.

— Я вернусь за вами вечером, — сказал торговец на прощание.

Я кивнул и посмотрел на Фьору. Она уже выпрыгнула из машины и бежала к сломанному забору, мимо таблички, на которой было написано: «Вход только для иностранцев».

Фьора остановилась на мгновение, чтобы подхватить пальцами свою абайю и приподнять ее до колен, а потом с удвоенной энергией продолжила бег к берегу, где набегали на белый песок волны. Там она споткнулась, упала на колени прямо в воду.

Я наблюдал за ней, не двигаясь.

Она так и осталась стоять на коленях, глядя в море. Потом встала, сняла туфли и аккуратно поставила на песок, туда, где волны не могли их достать.

А чуть дальше, на берегу, белый мужчина в купальных шортах нырнул в воду. Его спутница, женщина в желтом купальнике, захлопала в ладоши и бросилась вслед за ним.

Стоя спиной ко мне, Фьора сняла головной платок. У меня перехватило дыхание. Она вынула серебристую заколку, встряхнула головой, и черные вьющиеся волосы волной рассыпались по ее спине. Я пошел к девушке.

Она окончательно освободилась от черной абайи.

Ноги отказывались повиноваться мне, и сердце билось как сумасшедшее. Пришлось остановиться.

— О Аллах, о великий создатель, — пробормотал я.

На Фьоре было розовое льняное платье с короткими рукавами, доходящее ей до колен. Оно плотно облегало стройную спину и слегка расширялось от талии, но не скрывало плавного изгиба бедер. Я ни разу не видел более прекрасного и милого платья, и под ним мне виделось самое прекрасное тело на свете.

Фьора обернулась лицом ко мне.

— О Аллах, о великий создатель… О Аллах, о великий создатель.

Между нами оставалось всего несколько метров. Она стояла в воде, а меня словно засасывал песок. С трудом я преодолел последние несколько шагов. Ветер весело играл с ее волосами.

— Фьора, — прошептал я.

Она коснулась рукой моего лица. Я облизал сухие губы. Указательным пальцем она стерла с моих щек слезы.

— Хабиби, я с тобой, наконец-то. Не позволяй слезам скрыть меня от твоего взора. Не плачь. Теперь твоя очередь смотреть на меня.

Сначала я должен был отгородиться от всего, что стояло между ней и мной: ослепительный солнечный свет, мокрый песок, ветер, прячущий ее лицо под прядями волос.

Я расстелил ее накидку на песке, и мы вместе уселись на ней. Я повернулся так, чтобы моя тень закрывала Фьору от солнца. Потом я осторожно убрал от ее лица волосы, прядь за прядью, чтобы наконец рассмотреть ее.

Впервые передо мной предстала красота. Фьора была без косметики. Она сказала, что хотела показать мне себя такой, как она есть, без приукрашивания.

— Без накидки и без косметики, — нервно произнесла она.

У нее темная кожа, но светлее моей. Один глаз чуть больше другого. Длинный нос изгибается изящной дугой. Полные губы чуть приоткрыты, но Фьора молчит.

Мне захотелось увидеть, как она улыбается. Я притворился, будто ее красота опьянила меня и, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно опустил голову ей на колени. И был одарен широкой, щедрой, прекрасной улыбкой.

По лифу платья бежал длинный ряд мелких розовых пуговок. Первые три были расстегнуты, обнажая мягкую кожу поверх ключиц. Я протянул руку и расстегнул следующие три пуговицы. Показался ее белый хлопчатобумажный бюстгальтер. Расстегивая каждую следующую пуговку, я касался кожи Фьоры. От талии до подбородка я насчитал сто шажков «палец за пальцем». Прижавшись головой к ее груди, я ладонью удерживал расстегнутое платье. Рядом с моим лицом текли ее кудри, падающие с плеч, ее руки обнимали меня. Ногами она обвила мои бедра.

— Фьора?

— Да, хабиби.

— Помнишь, ты писала мне о моем портрете, который ты носишь у себя на груди?

— Да.

— Думаю, настало время заменить портрет оригиналом.

Когда она делала вдох, ее грудная клетка поднималась, а два полушария грудей, как волны в море, мягко вздымались, касаясь моего лица, и через секунду опадали снова. Она вдыхала глубже, и ее груди качали мою голову, как море качает маленькую лодочку. Теперь вместо рисунка в заветной ложбинке Фьоры прятался я сам.

Мы просидели так несколько часов.

Перед тем, как село солнце, Фьора поднялась и попросила меня пойти с ней.

Я вдыхал завораживающий аромат жасмина, который она оставляла за собой. Фьора шла к высокой дюне, нависающей над берегом. Добравшись до нее, она стала карабкаться наверх. Я следовал за ней. На вершине мы встали лицом к морю.

Ветер не стихал. Каждая прядь волос Фьоры рвалась в небо, и мне казалось, будто это тысяча танцовщиц исполняет для меня танец живота.

Фьора повернулась ко мне. Наши ноги проваливались всё глубже в сыпучий песок. Наши руки встретились, и на ее губах заиграла улыбка. А потом ветер подхватил горсть песчинок и осыпал нас ими, словно дождем, и мы подняли руки вверх.

— Я люблю тебя, люблю, люблю, — эхом повторяли мы друг за другом.

Вот-вот должен был вернуться торговец. Фьора хотела надеть абайю, но я просил ее не спешить.

— Давай посидим еще. Ведь за нами еще не приехали.

Стоя на краю моря, мы не мигая смотрели друг другу в глаза.

— Я хочу, чтобы каждый день моя голова лежала между твоих грудей, — сказал я Фьоре.

Мы разорвали мой портрет на две половинки. И тогда она сказала, что у нее есть план.

— Хабиби, второй раз в жизни я увидела тебя, когда шла по Аль-Нузле к своей подруге. Ты был в синих джинсах и белой футболке. Признаюсь, я не удержалась и проводила тебя взглядом. Но привлекли меня не столько твои широкие плечи, сколько выражение лица. В нем была мягкость.