Горький вкус любви - читать онлайн книгу. Автор: Сулейман Аддония cтр.№ 48

— Хабиби, надо же, мы сидим рядом, словно муж и жена. Как бы мне хотелось обнять тебя. — Она помолчала. Потом: — Скажи мне, любимый, почему ты полюбил меня? Для меня, например, это была любовь с первого взгляда, но ведь ты меня даже не видел.

Я не смог ответить. Только сейчас я вдруг осознал невероятность происходящего, как будто до этого момента спал. Я сидел рядом с женщиной. Даже после того, как она закончила говорить и замолчала, ожидая ответа, ее голос звенел в моих ушах, наполняя мне душу прекрасными звуками.

Я смотрел на море. Волны накатывали на берег, напевая свою бесконечную песню, а иногда, сталкиваясь, они шипели и ревели. На фонарь перед нами опустилась птица. Она сидела с расправленными крыльями, как самолет на взлете или как ангел, готовый взмыть в небо. Я хотел, чтобы этот ангел взял с собой один вопрос — на тот случай, если ему доведется свидеться с Творцом: «Если ты сказал, что любовь — это небесная пища, то почему нас наказывают за то, что мы любим на твоей земле?»

Розовая туфелька Фьоры тихонько ткнула меня в ногу. Я сбросил сандалию, зажмурился и стал босой ногой ласкать ее туфельку.

— Насер?

Я молчал.

Снова она позвала меня:

— Насер!

На этот раз я откликнулся:

— Да, любимая?

— Пожалуйста, скажи мне: почему ты влюбился в меня, хотя ни разу не видел моего лица?

Я снова стал смотреть на море и представил, как говорю Фьоре: «Дорогая, я много читал о том, как люди влюбляются, в том числе и о том, как они влюбляются с первого взгляда, как ты. Полагаю, влюбленность возникает, когда человек видит лицо другого человека, заглядывает в его глаза, видит форму его тела и слышит милые слова, и тогда его сердце говорит: „Вот оно, это любовь“. Но мое чувство к тебе — это любовь до первого взгляда. Я тоже размышлял над тем, что же это за чувство. Как так вышло, что я полюбил женщину, лица которой не видел, чьих слов не слышал, рядом с которой не шел? Как так вышло, спрашивал я себя, что одна-единственная записка полностью завладела моим разумом и чувствами? Я ведь понятия не имел, Фьора, обладаешь ли ты красотой, о которой пишут в запрещенных романах, вызывает ли твой облик желание, которое невозможно выразить словами и которое заставляет сердце истекать кровью. Я не знал, являются ли очертания твоего тела столь изящными, что их не в силах передать даже кисть величайших художников. И я не слышал вначале ни звука из твоих уст, и поэтому твой голос не мог запасть мне в душу. Порой я думал, что ты всего лишь иллюзия, созданная голодным воображением, которое заставило меня полюбить фантом. Но всякий раз, когда подобные сомнения одолевали меня, я брал в руки твои послания. Они давали мне смелость и веру».

Ничего этого я не сказал, потому что не был уверен, правильно ли будет заговорить о том, что скрыто под ее абайей, не рано ли. Поэтому я выразил свои мысли короче:

— Фьора, моя любовь к тебе построена на вере. Это такая же вера, как та, которую выражает верующий по отношению к своему Творцу, какой требуют от нас пророки. Ведь, когда пророк Мухаммед пришел с Кораном, мы могли полагаться только на его слова, но мы поверили. Ты уронила перед моими ногами записку, я прочитал ее, каждое твое слово, вот так всё и случилось. Слова, любовь моя, могущественны. Я ответил на твой призыв и согласился стать твоим возлюбленным.

Я посмотрел на нее. Рядом со мной на скамье сидела черная тень с очертаниями женщины. Если прислушаться, то можно было расслышать, как она дышит.

Мы оба погрузились в молчание.

— Фьора?

— Да, хабиби. — И она повторила еще раз, выговаривая каждый звук: — Да, хабиби.

— Всё это время я делал всё, о чем ты меня просила. Я ходил за тобой, как преданный ученик. Я отдал тебе самое дорогое, что есть у меня в этом мире, где волею судеб я остался в одиночестве: я доверил тебе свое сердце.

— Хабиби, клянусь, я тоже готова сделать всё, о чем ты меня захочешь попросить, без исключений, — произнесла она торжественно.

— Я хочу увидеть твое лицо.

— Здесь?

— Нет, тут слишком людно. Я слышал об одном месте, где мы сможем смотреть друг на друга столько, сколько захотим, и никто нам не помешает.

— Где это место? За морем? — печально пошутила она.

Я задумал отвести ее в то место, о котором рассказывал мне Хилаль. В Джидде можно было найти множество таких укромных уголков: подобно «Дворцу наслаждений», они стояли в стороне от маршрутов религиозной полиции, и там можно было совершать любой харам без риска наказания. То место, про которое я узнал от Хилаля, находилось в самом конце длинной набережной, почти за городом. Туда не забредали даже местные жители.

— Нет, оно в Джидде, — сказал я Фьоре. — Ты сможешь уйти из дома на полдня?

Расставшись с Фьорой, я в тот же вечер пошел к Хилалю и сказал, что хочу отвести свою девушку на свидание в то место на набережной, о котором он говорил. Он согласился помочь мне, но заставил поклясться, что я не расскажу о нем никому из друзей, а иначе туда хлынут толпы народа, и секретному месту придет конец.

Хилаль не умел водить машину из-за хромоты, но пообещал, что свяжется со своим хорошим знакомым — торговцем, работающим на набережной.

— Он всегда подвозит меня туда, — сказал Хилаль. — Я мог бы найти ему работу получше, но он предпочитает торговать на улице, быть своим собственным боссом и дышать морским воздухом.

Переговорив с торговцем по телефону, Хилаль с энтузиазмом предложил:

— Пойдем к нему прямо сейчас, договоримся о завтрашней встрече. И не волнуйся об оплате его услуг. Это будет мой подарок тебе.

На следующий день торговец ждал нас на набережной. Собрав свои товары в сумку, он повел нас к машине. Она была покрыта пылью. Торговец протер стекло гутрой и пригласил садиться. Я устроился на переднем сиденье, а Фьора сзади.

Мы долго ехали по старой, разбитой дороге вдоль побережья. Даже не верилось, что мы всё еще в Джидде. Слева от нас простиралось Красное море, справа — пустыня, кое-где поросшая сухими кустами. В выбоинах грунтовки скопились настоящие дюны из приносимого ветром песка.

Водитель свернул на еще более плохую дорогу. Автомобиль подпрыгивал и вилял, взметая клубы пыли. Одно колесо попало в глубокую яму, и днище машины со скрежетом чиркнуло по земле. Торговец остановил машину и вылез, бормоча молитвы Аллаху. Я зажмурился, глубоко вздохнул и снова открыл глаза. Пыль осела. В зеркало заднего вида я видел Фьору, закутанную в черное. Я знал, что она смотрит на меня.

Долгое время ничего не происходило, мы просто сидели. Потом торговец вернулся за руль, и мы снова поехали. Теперь машина двигалась медленнее и с осторожностью объезжала каждую яму, которые порой были размером с лунный кратер. В принципе, мы вполне могли быть и на луне, поскольку никто в Джидде, наверное, и не слышал о том месте, куда мы ехали.