Горький вкус любви - читать онлайн книгу. Автор: Сулейман Аддония cтр.№ 25

В десять утра я примчался домой, сорвал с себя рабочий комбинезон, ополоснулся под душем и, одетый в брюки и рубашку, отправился в Ба’да Аль-Нузлу. К половине одиннадцатого я был уже на месте, возле мусорного бака. Вскоре я заметил женщину, выходящую из-за угла. Я опустил глаза: ее туфли были черными.

Все наши прошлые встречи с девушкой были между одиннадцатью и двенадцатью часами утра. Но на этот раз полдень наступил без нее. Жара усиливалась. Все женщины, появлявшиеся на улице, несли с собой лишь ложную надежду. К часу дня я изнемогал под палящим солнцем. Мне хотелось пить, но до ближайшего магазина идти минут десять. Что, если она придет, пока меня нет? К тому же мне давно пора было возвращаться на работу. Однако я не собирался покидать свой пост до тех пор, пока не придет моя незнакомка в розовых туфельках.

Только ее последняя записка, которую я сжимал в руке, давала мне силы не упасть. Город плавился от зноя. Время от времени я утирал с лица пот и разминал ноги.

Наконец послышался азан к дневной молитве. Я напряг всю свою волю, чтобы вырваться из охватившей меня летаргии. Всего десять минут оставалось до второго азана, призывающего верующих к намазу. Через десять минут по улицам станет рыскать религиозная полиция в поисках мужчин, уклоняющихся от обязанностей праведных мусульман. Не хватало только, чтобы меня поймали, выпороли и внесли мое имя в списки вероотступников. Хотя я прожил в Саудовской Аравии уже десять лет, всё равно считался иностранцем и в любой момент мог быть депортирован за малейший проступок.

Едва передвигая ногами, я поплелся домой. В квартиру я вошел, когда муэдзин провозгласил уже второй азан. Через мгновение слепой имам начал молитву, но я уже захлопнул за собой дверь.

Добравшись до кухни, я одним глотком осушил стакан воды, за которым последовало еще два. В комнате безостановочно надрывался телефон. Ну конечно, это звонит мой хозяин. Я решил не обращать на звонки внимания.

Было маловероятно, что девушка придет на условленное место во время намаза, поэтому я поставил будильник на четверть второго.

После краткого сна я стал снова собираться на свой пост в переулке Ба’да Аль-Нузлы, только на этот раз подготовился получше. Я взял с собой три банана и бутылку с холодной водой, а еще надел бейсболку, чтобы не так пекло голову.

На тупиковую улицу я прибыл в бодром расположении духа, но по мере того, как часы шли, и моя тень удлинялась, у меня ухудшалось настроение. Уже приближалось время следующей молитвы, а девушка так и не появилась. Обессиленный, я опустился на землю рядом с помойкой, и почти сразу же муэдзин завел свое заунывное пение. Пришлось мне снова подниматься и на заплетающихся ногах брести домой.

Может, у нее изменились планы. Может, сегодня у нее в семье возникли неотложные дела, и она сумеет прийти в наш переулок только к вечеру. А может, дни стали такие жаркие, что она решила ходить в Ба’да Аль-Нузлу позднее, когда на город опускается спасительная прохлада.

Через полчаса я снова был в Ба’да Аль-Нузле, уже третий раз за день.

Но ничего не произошло. От мусорного бака исходил отвратительный запах. Солнце клонилось к горизонту, стали спускаться сумерки. Женщины на улице появлялись всё реже. Черно-белое кино подходило к концу. Я надеялся, что девушка в розовых туфельках окажется одной из тех немногих женщин, кому в этот поздний час удастся выйти из дома, не вызвав гнева главы семьи. Поэтому я продолжал ждать.

Наступила ночь. Неисправный уличный фонарь возле помойки раздражающе мигал. Но я решил задержаться еще на некоторое время. «Еще чуть-чуть», — говорил я себе.

Вдруг я услышал звонкий и высокий голос. «Неужели она?» — вспыхнуло в моем мозгу. Я обернулся. Никого. Потом тот же голос снова крикнул:

— Посмотри наверх.

Это был тот же мальчик на крыше, с молельным ковриком в руках.

— Опять ты? — воскликнул он.

Я развернулся на месте и помчался к дому.

Чуть не падая от усталости после напряженного и напрасного ожидания, я все-таки заставил себя выстирать брюки и рубашку и вывесить их за окно — так же, как и днем раньше. «Я должен выглядеть прилично, ведь завтра она обязательно придет».

Утром, шагая в Ба’да Аль-Нузлу, я не думал ни о работе, ни о мальчишке на крыше. Меня беспокоило только то, что моя незнакомка предала меня, мальчишка же пусть доносит на меня кому угодно, да и хозяин может уволить меня, если ему так хочется. Всё, что мне нужно — это вновь увидеть розовые туфельки.

Но девушка не пришла и на этот раз.

Я ходил по улочке взад и вперед, разглядывая ноги каждой женщины, проходившей мимо меня, так что к вечеру в глазах у меня рябило от бесконечных черных абай и черной обуви.

В тот вечер я не пошел домой, когда стемнело. Я бродил в сгущающихся сумерках по той части переулка, где не было фонарей, как будто мог отсрочить наступление ночи. Но конечно, этого не произошло. Ночь пришла, как ей и положено, а мне оставалось только гадать, не приснилась ли мне моя незнакомка в розовых туфлях.

Потом снова раздался мальчишеский голос:

— Эй! — произнес кто-то у меня за спиной.

На этот раз я не убежал. Обернувшись, я увидел худенького невысокого мальчика, который едва удерживал в тонких руках свернутый молельный коврик. В его больших черных глазах горел какой-то вопрос.

Не желая разговаривать, я отвернулся. Мой взгляд неотрывно изучал улицу. Я надеялся увидеть в темноте вспышку розового цвета.

Но мальчик не отставал и дергал меня за рукав.

— Чего тебе надо? — крикнул я, разъяренный, не оборачиваясь. — Ради Аллаха, говори, что хотел, и оставь меня, наконец, в покое.

— Ты влюблен? — спросил он меня.

Эти слова заставили меня посмотреть на него.

— С чего ты взял? — Я старался, чтобы голос не выдал моего беспокойства.

— Мой папа рассказывал мне, что в нашей деревне в Чаде влюбленные днем и ночью бесцельно бродят под звездами, солнцем и луной. Их тела похожи на тела умерших, потому что они ничего не едят, а глаза лихорадочно бегают, потому что их сердца не находят покоя.

Я ничего не ответил мальчику и с тяжелым сердцем направился по пыльным улицам Ба’да Аль-Нузлы к дому.

Не пошел я на работу и на следующее утро. Вместо этого я провел в Ба’да Аль-Нузле весь день, до позднего вечера. Я то бродил по улице, то садился на обжигающий песок, то стоял, прислонясь к раскаленным стенам, то сидел на корточках в углу. Но каждую минуту я был настороже, наблюдал за женщинами, проходящими мимо. В розовых туфельках среди них никого не было.

В конце концов, я почувствовал себя глупо. Неужели это всего лишь игра с ее стороны? Может, так она хотела отомстить мужчинам в целом, а в качестве объекта своей мести выбрала меня и теперь торжествует, пока я на коленях умоляю ее вернуться? А может, она задумала показать своим подругам, что сумеет довести мужчину до грани безумия всего лишь несколькими записками? О Аллах, кто знает, может, теперь, добившись того, чего хотела, — заставив меня днями напролет торчать возле зловонной помойки, — коварная девица выбросила розовые туфли и потешается надо мной под черным покрывалом?