Песнь огня - читать онлайн книгу. Автор: Розария Мунда cтр.№ 69

– Ты уверен, что они съедобные?

– Это мило, что ты никогда не пробовала их раньше.

Ее платье было завязано вокруг колен, чтобы сохранить его сухим, но когда неожиданная волна вдруг накатила, ударив нас по бедрам, она вскрикнула. Она явно чувствовала себя неуютно так близко от воды, и меня вдруг осенило:

– Ты умеешь плавать?

Энни скрестила руки на груди, отшатнувшись от меня, словно опасаясь, что я мог окунуть ее в воду.

– Мы не учим меня плавать. – Она покраснела от холода, ее лицо было влажным от брызг, волосы прилипли ко лбу. К этому моменту я уже перестал беспокоиться о том, виноват ли Пэллор в приступах блаженного удовольствия, которые на меня накатывали. Аргос, который с удовольствием барахтался на мелководье, вдруг выскочил рядом с Энни и встряхнулся.

Он окатил ее фонтаном ледяных брызг, и она взвизгнула в неподобающей Стражнице манере. Это было восхитительно.

– В Травертине тепло.

– Нет, Ли.

Я попробую еще раз завтра.

Вернувшись в Большой дом, Энни скрылась на втором этаже, чтобы полежать в горячей ванне, которую она так высоко оценила прошлой ночью, а я спустился в подвал, чтобы достать бутылку ледяного вина.

Дом вызывал неожиданные воспоминания, и одно из них – это то, что отец говорил о нашем вине. Виноградник был коммерциализирован Дорой, но большая часть личной коллекции отца осталась нетронутой в погребе. Его любимым вином было то, что изготовлялось из винограда в тот год, когда в середине зимы ударили морозы. Виноград собирали в спешке, характерной для сбора ледяного винограда, но этот сбор пришелся на время празднования Зимнего Солнцестояния. В нем ты смакуешь радость, сказал бы он.

На мгновение я замер в прохладном подвале, воспоминания были тяжелы, как бутылка в моей руке. Я чувствовал едва различимый запах соли и серы. Там, где кончался погреб, начинались пористые туннели, вымытые водами термальных источников, и по ним можно добраться до грота Травертин, расположенного в глубине. Возможно, мне это показалось, но я вдруг решил, что отсюда чувствую Пэллора гораздо отчетливее. Он устал, но очень доволен.

Я вернулся в гостиную и разжег огонь в камине. Энни спустилась вниз, закутавшись в огромный банный халат, ее кожа порозовела, а волосы были слегка влажными. В доме было тихо, пусто и темно, если не считать мерцавшего в камине огня, но при виде нее я вдруг ощутил, что мои нервы зазвенели от напряжения, словно перегруженные шумом и светом.

У меня перехватило дыхание.

– Почему ты так смотришь на меня?

– Извини. Вот.

Я собрал поистине подходящий ужин для сказки Энни: ледяное вино, остатки хлеба, предложенные Найджелом, и устрицы, а к ним специальные ножи для открывания раковин. Энни устроилась рядом со мной на полу перед камином, пока я разливал вино по бокалам. Она осторожно поднесла бокал к губам. Я видел, как Энни пила алкоголь всего два раза в жизни. Это будет лучшее вино, которое она когда-либо пробовала.

– О! – воскликнула она так, словно сделала открытие. Блики пламени танцевали на ее лице, в ее глазах.

– Ты чувствуешь в нем радость?

Она вскинула бровь. Я ощутил нарастающее биение пульса в своих запястьях. И потянулся за устрицей. Энни с явным скептицизмом наблюдала, как я, накрыв ладонь тканью, ввел нож между створами и принялся поворачивать его.

– Мне кажется, для этого тебе нужны слуги, – заметила она.

– Ну, они этим и занимались. Но иногда мы делали это сами. Забавы ради. Но мама не разрешала нам делать это в доме. – Сок стекал по моей руке, когда я показал ей мясистые внутренности.

– А теперь ты что, зажаришь ее?

– Можно, но вкуснее есть их сырыми.

Энни расхохоталась.

– Нет! – воскликнула она.

Я продемонстрировал, как это делается. Прошли годы с тех пор, как я ел такие устрицы, как эта. На вкус она напоминает улыбку Пенелопы и смех Лаэрта, крик разочарования Лариссы, когда у нее не получалось открыть раковину. Я могу сделать это сама. Пенелопа всегда помогала мне открывать мои раковины, когда другие не смотрели на нас.

Этот дом сейчас казался таким опустевшим. Глотая, я закрыл глаза, погружаясь в черноту. Устрица провалилась вниз, как комок в горле.

Но Энни ждала меня на другой стороне, улыбающаяся, красивая, с ужасом смотревшая на то, как я расправился с устрицей, и этого было достаточно, чтобы чернота отступила.

– Тебе понравится, – пообещал я, запивая устрицу прохладным вином.

Она покачала головой, смеясь:

– Нет уж. На них растут водоросли. Я лучше зажарю свои.

Она принялась возиться с ножом, ища отверстие, и никак не могла его отыскать. Я взял у нее раковину, раздвинул створки и вырезал мякоть. А затем замер в нерешительности. Энни смотрит на меня, ее колено, прикрытое халатом, касалось моего. Огонь, плясавший в ее глазах, – единственное, что двигалось. Я понял, что она знает, что я собирался сделать.

Я наклонился вперед, и она приоткрыла губы. Я поднес раковину к ее губам и перевернул ее.

После этого все вокруг замедлилось.

В какой-то момент я почувствовал, что рука, державшая раковину, опустилась, чтобы обхватить затылок Энни. Мы лежали рядом, ее влажные волосы щекотали мое лицо, когда она прижалась ко мне всем телом. Вкус устриц и вина на моем языке и на ее губах.

– Как ты думаешь, это все драконы?

– Не знаю. Мне все равно. – Прошел уже час с тех пор, как мы почти не разговаривали, нам было трудно подбирать слова. – Я не подготовил другие кровати.

– Я не хочу другую кровать.

– Но мне надо подготовить кровать.

Энни подняла голову и взглянула на меня.

– Я не хочу, чтобы ты спал в другой кровати, – сказала она.

В нас говорили драконы и вино, и я пытался вспомнить слова, чтобы объяснить ей, что мы не могли иметь то, что хотели, и это было главным правилом нашей с Энни жизни, нашим законом гравитации. Но, похоже, здесь, в этом доме, в эту ночь гравитация перестала действовать. И теперь, когда ее губы касались моей шеи, а ее пальцы нежно скользили по моей талии, спускаясь ниже, я не мог вспомнить, почему мы не могли иметь то, что мы хотим, как все обычные люди. Почему мы не можем просто протянуть руку и взять это.

И потому теперь, когда вино было допито, устрицы съедены, а огонь в камине догорел, я подхватил Энни на руки и понес вверх по лестнице в спальню моих родителей.

* * *

Я проснулся посреди моря одеял, Энни, прижавшись ко мне, спала.

Ее спина, еще до конца не зажившая от ожогов дракона Эдмунда, сердито краснела в полумраке. Еще не рассвело. Она казалась такой беззащитной, такой маленькой и хрупкой, и меня, словно паника, охватила неистовая любовь к ней.