Челюсть Коула напряглась — верный признак гнева, неприкрытой агрессии и… я могла представить… что он однажды станет чемпионом мира по боксу в тяжелом весе.
— Ну так что? — сказала Кэт.
— Али. — Его взгляд не отрывался от моего лица.
Одно слово, и все же его голос… взволновал меня. Глубокий, насыщенный и хриплый, как будто мое имя пропустили через мясорубку. Почему это было так возбуждающе? И почему голос, который я слышала сейчас, был таким же, который я слышала в своих видениях?
— Я? — Мой голос был писклявым. — Почему?
Глупый вопрос. Я знала причину.
Слава Богу, он проигнорировал меня, сказав Кэт:
— Отпусти поводок Льда. Ты не даешь ему жить.
Ее глаза сузились — верный признак агрессии.
— Он заслуживает этого. Этим летом он не удержал своего малыша в штанах. — Слова пронзили ее как удар хлыста.
— Это не так, — огрызнулся Коул с непоколебимой уверенностью.
— Так.
— Нет.
— Да!
— Нет, — сказал он, теперь уже спокойно, несмотря на ее растущий гнев.
Моя голова металась туда-сюда, как будто я наблюдала за теннисным матчем, но Коул не сводил с меня глаз, и у меня не было сил отвернуться.
— Да, да, да! — крикнула она, топнув ногой.
Наконец он посмотрел на нее, освобождая меня от силового поля своего потустороннего взгляда.
— Нам что, пять лет?
— Шесть. — Кэт уперла руки в бока. — Тогда скажи, что Лёд был верен мне, потому что ты был рядом с ним каждую минуту?
Он замолчал.
— Так я и думала. Али? — сказала она, и я поняла, о чем она спрашивает. Хочу ли я, чтобы она осталась со мной?
— Все в порядке, — сказала я, все еще писклявым голосом. «Ну же, отрасти пару женских яиц, которые, как думает Кэт, у тебя уже есть. Еще есть время, чтобы одержать победу в этом раунде». Я пережила ад на земле. Это ничем не отличается.
Коул снова посмотрел на меня, ожидая.
— Все в порядке, — повторила я, скорее для себя, чем для Кэт. По крайней мере, мой голос звучал увереннее. Я поговорю с ним, получу ответы на свои вопросы, и, бум, все вернется на круги своя.
— Просто помни, что я тебе сказала. — Она ушла, оставив меня наедине с Коулом.
Что она мне сказала? Что он опасен… да. Что он все еще тусуется со своей бывшей… да. Что он любит избивать людей и бить в горло… в этом еще нужно убедиться.
— У тебя сейчас урок у миссис Хелдермон, — сказал он, это было заявление, а не вопрос.
— Да. — Я удивилась, и не только потому, что он не злился, как раньше. — Откуда ты знаешь?
Он потер заднюю часть шеи, как делал это во время разговора с Маккензи. Пожалуйста, скажите мне, что это не было признаком раздражения.
— Мой класс находится рядом. Вчера я видел, как ты заходила в ее класс.
А я не видела его… хотя искала. О, как я искала. Либо мне не хватало наблюдательности, либо его способность маскироваться была невероятной.
— Пойдем, — сказал он.
И мы пошли. Все, кто нас видел, оборачивались. Друзей толкали, и их головы быстро поворачивались в нашу сторону. Как будто мы были на экране, где показывали новое реалити-шоу… Последний герой: Старшая школа Ашера… а они были нашими фанатами.
Когда мы оказались вне зоны слышимости, Коул сказал:
— Что бы ты ни делала со мной каждое утро… — в его голосе послышался намек на гнев, — …тебе нужно прекратить это.
Мой взгляд метнулся к его лицу так быстро, что я чуть не споткнулась.
— Что бы я с тобой ни делала? А как насчет того, что ты делаешь со мной?
— Что я делаю с тобой?
Я не собиралась упоминать о своем сумасшествии, пока он не подтвердит это.
— Это ты мне скажи. — Потому что он мог говорить о чем-то другом. Может он хотел, чтобы я перестала смотреть на него, как я сначала подумала. Может быть, хотел, чтобы я перестала общаться с его друзьями, даже когда они загоняли меня в угол, как бешеное животное.
Мы продолжили идти молча. Я ждала пока он заговорит первым, но у меня не хватило силы воли, и в конце концов не сдержалась.
— Итак… с кем ты дрался?
На секунду заколебавшись, он ответил:
— Ни с кем, кого бы ты знала.
Ииии снова молчание.
Ладно. Он сам со мной хотел поговорить, задал мне два вопроса и теперь ему нечего мне сказать. Я чувствовала… облегчение. Да, облегчение, а не огромное разочарование.
Слишком долго… то есть, мучительную вечность спустя… мы добрались до моего класса и остановились.
— Спасибо что проводил, но давай больше не будет это повторять, — пробормотала я. Мне не нужны ответы. Я могу жить без них.
Он уперся рукой в стену, не давая мне сбежать.
— Прости за Маккензи, — сказал он, и на миг мне показалось, что его злость ушла. — Она больше не побеспокоит тебя.
Ну, это было хоть что-то.
— Я ее не боюсь, — честно ответила я.
Его губы дернулись, будто он боролся с улыбкой.
— А стоило бы. Она может быть… злой. Очень злой.
Как он хотел ее назвать? Неужели это знак? (Кэт бы так гордилась мной. Я даже мысленно не могла ругаться.)
— Я все равно ее не боюсь.
Он улыбнулся.
— Ты хоть раз с кем-нибудь дралась? — Другой рукой он взял прядь моих волос и начал накручивать ее. — Потому что ты похожа на сказочного персонажа.
— На злую ведьму? — Я не могла не спросить.
— Нет. На Принцессу.
Эм, он только что сделал мне комплимент? Не думаю. В его голосе было что-то резкое.
Я заметила двух ребят, стоящих в стороне, которые хотели войти в класс, но не могли, потому что мы стояли у них на пути. Я обхватила запястье Коула и опустила его руку. Ребята обошли нас, но я не отошла от него. Стояла так близко к нему, что чувствовала, как бьется его сердце.
— Да, я дралась, — сказала я, вспоминая, о чем он меня спрашивал. С моим отцом, во время тренировок.
Коул наклонил голову, его фиолетовые глаза был напряженными.
— В рукопашную? — спросил он.
О-о-о. Я увидела его глаза. Теперь попала в настоящую ловушку. Они такие красивые.
— А есть еще какой-то способ?
— Поверь, их очень много. И с кем же ты дралась?
— Ни с кем, кого бы ты знал, — сказала я, подражая его ответу. Если бы я сказала ему правду, он бы подумал, что отец позволял мне побеждать, или, что еще хуже, что я была главной ведьмой, раз дралась с собственным отцом. И я не смогла это опровергнуть!