День другой – кошмар все тот же - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Меньшенин cтр.№ 68

– Когда вы ушли от Олега окончательно?

– В две тысячи восемнадцатом. Я не могла его больше терпеть. Он только и говорил, что о своих рассказах. Он не был таким молчаливым, но однозначно ни о чем не хотел больше слышать. Он стал очень раздражительным. Нервничал из-за пустяков. Грубил мне. Смеялся над тем, чем занималась я. Я тогда помогала подруге открывать кофейню. Он даже не интересовался, как у нас продвигаются дела. А когда я говорила, он обрывал меня и заявлял, что ему не интересно. И самое частое, что я слышала, это что я совершенно бесполезный и никчемный человек. Даже не девушка. Просто человек. Мы даже сексом перестали заниматься. Просто трахались.

Снова шепот в зале.

– Нужны ли нам такие подробности? – спросил адвокат.

– Если свидетельница считает, что да, то мы примем к сведению, – сказал обвинитель.

Судья кивнул.

– Да, я хочу сказать об этом. Он относился ко мне как к объекту. Как к секс-игрушке. Он вытирал об меня ноги. Ни во что не ставил. И я ушла. Потом он выложил эти ужасные рассказы в сеть. Я увидела их и разозлилась на него. Я-то надеялась, что у него ничего не выйдет, он не сможет их дописать, но он смог. Потом я подумала, что он несчастный человек, и пожалела его. Пока не прочитала один его рассказ. После этого я уже не жалела его. Он ужасен. Мне очень жаль, что я потратила на него столько времени.

– У меня больше нет вопросов, – сказал обвинитель.

Надя села на свое место в зале.

– Ваша честь, следующим свидетелем должна была быть Тамара Павловна, учительница литературы обвиняемого, но, к сожалению, когда мы поговорили с ней и попросили дать комментарий по поводу школьных сочинений Олега, она разволновалась и через два дня умерла от сердечного приступа, так ничего и не поведав по существу. Но кое-какие вырезки из сочинений мы нашли в архивах школы. В них нет ничего особенного, но литературный психолог написал заключение. Хотите, я зачитаю?

– В материалах дела есть все необходимое, – сказал судья. – Дайте присяжным ознакомиться.

Обвинитель отдал папку присяжным, и они передавали ее друг другу. В это время обвинитель продолжил.

Следующим для допроса вызвали Олега Боровина.

Он встал, оглядел зал, задержал взгляд на матери, на Наде, на Васю он не посмотрел, и прошел к месту допроса.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Олег Боровин.

– Вы написали книгу «Где мой воробушек»?

– Да. Это моя книга, я ее написал.

– Был ли у вас соавтор, редактор, вдохновитель?

– Нет, я писал ее один.

– Кто выложил ее в социальную сеть «ВКонтакте»?

– Я.

– Вас принуждал кто-нибудь к этому?

– Нет. Это была моя инициатива. Каждое слово в книге мое, и я полностью беру на себя ответственность за ее публикацию в сети.

– Прошу присяжных принять к сведению, – сказал обвинитель. – На ноутбуке, вещественное доказательство номер семь, был обнаружен документ docx с одноименным названием «Где мой воробушек?», и процент совпадения документа с опубликованным сборником равняется 100 процентам. Что говорит о том, что сборник, выложенный во «ВКонтакте», действительно написал Олег Боровин. Скажите, это единственная книга, которую вы выложили в сеть?

– Да. Единственная.

– Когда вы ее написали?

– В период с лета две тысячи пятнадцатого по декабрь две тысячи девятнадцатого года.

– Скажите, вы осознавали, что ваши тексты противозаконны?

– Да, в какой-то мере я это понимал. Поэтому и не хотел это выкладывать. Я вообще не хотел, чтобы кто-то знал о том, что я пишу. Я рассказывал о своих сюжетах только Наде. Я знал, что она все равно никому не расскажет, ей это ни к чему, ей было все равно, что я там пишу.

– Употребляли ли вы какие-либо запрещенные препараты, когда писали?

– Когда писал, я был в трезвом уме, в твердой памяти, если вы это имеете в виду.

– Тогда расскажите нам, потому что для нас это секрет, что вас натолкнуло на написание этого ужаса?

– Да вот они все и натолкнули. Мой лучший друг и моя девушка. Понимаете, я с детства любил книги, читал Булычева, Лондона и Диккенса. Мне очень нравились их произведения. И я легко представлял себя писателем, когда вырасту. В шестом классе я попробовал писать, и мне очень понравилось, но об этом уже рассказала моя мама. Я был таким человеком, которому все интересно, пробовал себя в рок-группе, в математике, в информатике и потом в отношениях. Но знаете, Надя никогда не видела во мне то, что я есть на самом деле, она почему-то видела во мне только машину для заработка денег, о чем она мне постоянно напоминала. «Уволься с этой работы, ищи что получше. Где деньги? Почему не откроешь свой бизнес, как твой Вася? Я хочу жить в большом доме с автоматическими воротами и бассейном!» Она хотела мужа с нюхом на деньги, но я ведь не такой. Меня не тянет к деньгам, я не бизнесмен, я просто рядовой ИТ-специалист, и мне даже это не интересно. Мне интересно писать, на что Надя говорила мне: «Что за бред, что за глупость? Это никто не купит, никто не читает книги». Однако, когда я выложил сборник, его за пару дней скачали тысячи человек. Вот тебе и не читает.

Надя унижала меня. Моя девушка, которой я доверил свою душу, моя вторая половина. Летом две тысячи пятнадцатого года, после долгого перерыва с шестого класса, я начал снова писать, и это оказалось тяжелым испытанием. Надя постоянно капала мне на мозги: «Ты меня забыл, я вообще-то тоже хочу внимания». Спустя пару месяцев она ушла от меня. Просто взяла и ушла, не спросив меня, а что я вообще хочу от жизни. Конечно, я расстроился, и тогда у меня было не лучшее время. Если поначалу я писал что-то более-менее законное, то после ее ухода я начал писать очень страшные вещи. Мне это помогало. Я вдруг понял: когда пишу что-то жестокое, то будто освобождаюсь от тяжелого груза, а этого груза у меня было предостаточно. Знаете, я плакал, когда Надя ушла, лежал, смотрел сериал «Теория большого взрыва», который мы начали еще вместе, и у меня сердце разрывалось. Мне казалось, еще чуть-чуть, и я сойду с ума. Тогда я сел и написал другу, который живет в другом городе, он тоже писатель. Написал ему письмо о том, что у меня случилось и что меня беспокоит. Получилось очень много. Я перечитал все это и вдруг с ужасом обнаружил, что описываю сцену, как я расправляюсь со своей бывшей, с Надей. Сначала я забеспокоился, потому что это было противозаконно, но потом подумал, что я просто это никому никогда не покажу. И мне стало легче. Мне хотелось расправиться с Надей еще раз, чтобы закрепить это состояние облегчения. Я поддался этому порыву и написал рассказ, вложил в женскую роль Надин образ. Конечно, я не хотел это выкладывать. Я понимал, что совершил преступление и что меня за это осудят.

Я помню еще со времен школы, что писать рассказы – все равно что выступить в роли Бога, и в этом деле нужно быть предельно аккуратным. Я помню закон о защите героев художественных произведений. Но я думал, что никто никогда не узнает о моих героях. Я не удержался, мне было очень плохо, и я написал еще рассказ. Написал и спрятал в стол. Мне стало легче, но я испытывал вину, что так поступил. Я старался больше такого не писать.