Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 66

Когда все снова сели за стол, разобрали рыбу и наполнили чаши, раздался ласковый голос Адреами:

– Дама Маргарита, я не устаю любоваться вашими чистыми, будто морская свежесть, глазами. Зеленый – это цвет юности, и вы навек останетесь юны душой. Я же с удовольствием живописал бы ваш лик, ваши столь роскошные очи! Могу показать миниатюры юной госпожи Аттсог…

– Мне давай покажи! – встрял Рагнер. – Люблю миниатюры.

– Ты опять? – устало спросил его Вьён. – Вечер уж скоро закончится, но тебе неймется его испортить?

– Да вовсе нет: миниатюры правда люблю… Ладно, скажу откровенно. Вьён, ты же отлично сам рисуешь! Зачем тебе здесь… живописник?

– Во-первых: живописец. Во-вторых: я самоучка. В-третьих: красками не пишу, в миниатюрах и подавно несилен. У меня выйдут ужасные миниатюры. Ирмине же пора жениха искать, но в нашей глуши никого достойного нет. Пошлю ее портреты в три столицы… Всё? Допрос закончен?

– Нет… Лучше сразу всё выяснить – я упокоюсь и рыбы съем. Во-первых: как давно вы тут миниатюрите?

– Рагнер… Сразу задавай свое «во-вторых».

– Ладно… – посмотрел он на Лилию. – Почему этот белоснежный цветочек еще не замужем?

– О гром и небо! – воскликнул Вьён. – Рагнер!!! Никаких больше вопросов! Простите, молю, госпожа Тиодо, – обратился он к «белоснежному цветочку» – уж простите и моего друга, и меня за то, что я оказался бессилен воспитать его культурным человеком!

– Простой вопрос же! А ответ прост? – тяжелым, пьяным взглядом уставился Рагнер на госпожу Тиодо – роскошную красавицу, одетую в убогое, черное, почти монашеское платье.

– Ответ прост, Ваша Светлость, – заговорила по-меридиански Лилия. – Я получала не одно достойное и делающее мне честь предложение руки и сердца. Но мое сердце несвободно – оно отдано Богу.

Рагнер недоверчиво и громко хмыкнул, на что Вьён с возмущением помотал головой, распахивая свои пронзительно-голубые глаза.

– По возвращении в Толидо я уйду из мира – это решено окончательно, и монастырь я уже присмотрела. А причина моего промедления – забота о братце, – переглянувшись, нежно улыбнулись друг другу красивые Адреами и Лилия. – Ведь он предан живописи, свой труд ремеслом не считает и готов работать даром – лишь бы гореть желанием прекрасного и творить это прекрасное. И пока Адреами парит в облаках, ему нужен кто-то, кто ходит по земле. Знали бы вы, сколько раз его обманывали, – вздохнула Лилия, устремив бархатно-темные глаза на Рагнера. – Мы ищем вовсе не мне жениха, а невесту для Адреами – ту, кто ему меня заменит, кто будет ходить для него по земле.

– Сестрица права, – грустно кивнул Адреами. – Я часто обманываюсь, особенно в любви. В прекрасных созданиях я и заподозрить не могу корысти или вероломства. Сестрица же учит меня ценить не красоту обличья, а сияние души.

– Я выбираю невесту Адреами, – продолжила Лилия. – И мы никак не могли думать, что задержимся в Ларгосе на столь долгий срок… Прибыв в ваш город в середине восьмиды Любви, мы желали отправиться в Брослос, только братец выполнит заказ господина Флекхосога.

– Флекхосога?! – взревел Рагнер и перешел на лодэтский: – Так и знал! Старый, драный, сраный кот!

– Прекрати, – заговорил с ним по-лодэтски и Вьён. – Флекхосог лишь желал написать портрет своей внучки Ксаны, которую любит, сам знаешь как… Меня и господ Тиодо он не знакомил нарочно! Покушай лучше, наконец, рыбы… Скоро встанем из-за стола – и ты вволю попортишь мне вечер в кабинете, но не порти его моим гостям. Оставь в покое господ Тиодо. Выглядишь ты так, что я уж готов от стыда нахлестаться в синь…

– Прошу прощения, господа Тиодо, – вздохнул Рагнер. – Обидеть честных людей я не желаю. Но мне надо знать: кто таковые те, с кем я преломляю хлеб. И не всегда я так груб, как сейчас. Добрым друзьям я всем помогу, а с врагами у меня разговор краток – петля или башка с плеч от моего меча! Даже, – жестко посмотрел он на Лилию – и в нее будто полетело острое, окрашенное бурой кровью, ледяное стекло, – прекрасному белоснежному цветочку могу шею свернуть, а о живописниках, вообще, молчу…

– Рагнер!!! – прогремел Вьён и возмущенно заговорил что-то по-лодэтски.

После этого Рагнер вновь извинился, сказав, что просто обязан был предупредить чужеземцев о своем безжалостном, но справедливом нраве, что ничуть не желал портить вечер и что насладился угощениями да обществом. Он поблагодарил Лилию Тиодо за рыбу и порядок в доме, а Адреами посулил заказ на портрет баронессы Нолаонт, если миниатюры недурны.

Маргарита бы обрадовалась тому, что «белоснежному цветочку» пригрозили свернуть шею, но она видела, что Рагнера не оставляет равнодушным красота Лилии и он проявляет к ней интерес не только из-за своей подозрительности. И еще Маргарита необъяснимо как чувствовала, что Лилии Тиодо тоже нравится Рагнер (монашка она, как же!), да сильно нравится.

________________

Миниатюры оказались весьма недурны, и Рагнер неохотно признал, что Адреами Тиодо «малюет кистью не худо, а чудо». Ирмина вышла на портретах и похожей на себя, и очень хорошенькой, – «живописник» смог уловить ее веселый взгляд – и остановить время при помощи краски. Рагнеру казалось, что через миг Ирмина, маленькая, точно куколка, яркая, застывшая на века с улыбкой, рассмеется с дощечки, какую он держал, что раздастся ее неподражаемый хохоток.

Кабинет Вьёна находился на втором этаже дома, но он скорее напоминал чердак – захламленный старьем чердак. Множество книг, рукописных и печатных, образовали столики на полу, на них лежали то миски с чем-то неясным, то странные механические приборы. Загружены сверх меры были как стол и подставка для письма, так и многоярусная полка: снова толстенные книги, листы бумаги, свитки, коробочки и ларчики. Два сундука угрожающе темнели в углах, забитые внутри «ценными записульками» Вьёна, а сверху заваленные пыльным хламом из тряпок, книг и занятностей. Трогать тем не менее эти занятности представлялось страшным делом из-за угрозы обрушения рукотворных нагромождений. Отдельно на полке лежали камни – не драгоценные, просто, гуляя по берегу моря, Вьён иногда поднимал то, что ему нравилось. Красивых ракушек северное море не дарило, однако на полке, у алебастрового черепа, виднелись три большие раковины. Рагнер подошел к ним и взял в руку отполированный, неровной формы кусок янтаря с неизвестным насекомым внутри, похожим на черную осу.

– Мой подарок… – сказал Вьён, немного отставляя стул от стола и садясь на него. – По старой традиции: ты подарок мне, а я – тебе.

– На нашем берегу такое диво нашел?

– Да… И это впрямь удивительно: вообще, найти в Ларгосе янтарь. Он любит такие мелкие моря, как Сизморское…

– За янтарь – большое спасибо. Оса мне очень нравится. А удивительно другое, – прошел Рагнер к небольшому, раскрытому окну, положил на подоконник янтарь, встал у стены и посмотрел на друга. – Я возвращаюсь и нахожу, что город опустел, потому что ты продал старому коту верфь, твои плотники и даже резчики голодают, а ты тут живописничаешь с красоткой и ее скользким братцем. Ну, давно?