Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 42

И Линдсп Вохнесог паковал вещи для Рагнера: со стен Большой гостиной исчезли тканые шпалеры, обеденная зала лишилась шатра над столом, хвастливой начинки буфетов, напольных часов и черного знамени над очагом. Две залы сразу показались неуютными, излишне большими и будто разграбленными. Спальни второго этажа пока не трогали – Рагнер думал наведываться в Брослос. А Маргарита жаждала «пограбить» женские покои, что и сделала, правда, главного сокровища ей не перепало – лектус из Алой гостиной уже пропал в Лодольце. Маргарита из Орензы затаила уверенность, что Маргрэта из Орзении нарочно и исключительно из вредности забрала лежанку, чтобы та не досталась ей.

Так, весь двадцать первый день Трезвения от Рюдгксгафца то отъезжали телеги, то возвращались – и снова, забитые утварью, пропадали за Северными воротами Нового Вала.

Двадцать второго дня Ольвор и Хельха венчались, а Маргарите предстояло увидеть редкость – король Ортвин личным указом даровал «рыжему людоеду» великую милость: позволил провести в Брослосе свадьбу по древним лодэтским обычаям. Невесте помогала наряжаться Маргарита, вернее, она вплетала в ее волосы три алые розы и сотню маленьких северных маргариток – подружек на застолье ожидалось именно столько. В итоге голова Хельхи буквально утонула в цветении – казалось, что везде маргаритки, маргаритки и снова маргаритки, затем три розы сбоку и, посередине клумбы, пухлое, счастливое, симпатичное лицо невесты. Тогда же Маргарита узнала, что Хельха вовсе не поправилась, а отощала, зато родит через полторы восьмиды. Про свое чадо Маргарита промолчала даже тогда, когда толстушка по-простому ей заявила, что вот она-то, Госпожаня, «рацсисела-то, рацбокела-то и, цлава Богу-то, вконцу рацж…ла». Расстроенная Маргарита потрогала свою талию и посмотрела на себя со спины в зеркало, на что Хельха хмыкнула и проворчала: «Как бабо-то маненько цтала, горёмыка… Герцог-то тобя ужо не бросит…»

Затем с набережной донеслось нечто непередаваемое. «Наверно, так страшно и в Аду не пытают», – решила Маргарита и поняла, почему требовалось дозволение короля. На улице находилась сотня головорезов, и они со всей дури били ломиками в сковородки, дудели как попало в трубы и пиликали на виолах так фальшиво, что сводило зубы, – жених пришел за невестой и друзья помогали ему «вышуметь» ее из дома. Зажимая уши, Маргарита подумала, что она бы вышла за любого, лишь бы прекратилась эта невыносимейшая пытка, от какой и черти подохли бы в Аду, и Дьявол сиганул бы в Пекло. А терпеть надо было хоть с триаду часа – иначе невесту не уважали. К концу триады часа Маргарита твердо решила, что убьет Рагнера, отец он ее ребенку или нет, ведь он нарочно привел Хельху в Рюдгксгафц, чтобы и свою невесту «порадовать» чудесными (Рагнер!), сладкоголосыми (убью!!!), лодэтскими (ненавижу Лодэнию!) традициями. Маргарита не разговаривала с возлюбленным ни до храма, ни после, в новом трактире Гёре. А Рагнер (ну какая же скотина!) этого даже не замечал, потому что играл в «свадебного короля».

Рагнер гордо назвал сие действо древнейшим плясом воинов и добавил, что на благопристойных лодэтских поминках без «пляса» тоже никак. В игре участвовали мужчины – встав в три ряда по четыре человека, они громко вытаптывали ритм, иногда ударяя в ладони, и выкрывали песни. Затем плясала первая четверка танцоров, и каждый по очереди показывал, на что был горазд: стойки на руках, высокие прыжки и повороты в воздухе приветствовались гулом и овациями. Кто больше собирал шума (что ж они шумные-то такие?!) – тот выигрывал. В конце сражалась тройка лучших плясунов. Победитель получал деревянную корону и меди на шесть серебряных монет (все соискатели платили два медяка за участие в игре). «Король» был обязан добавить еще три сербра и купить бочонок пива «подданным». Так, смолоду, лодэтчан учили, что быть вождем – вовсе не сахар, и власть – это бремя. Что ее надо заслужить, а после удержать, одаряя подданных. Но взамен одиннадцать проигравших исполняли пожелания «короля». Если же отказывались, то бросали ему новый вызов, – и претендент на корону клал монеты на весь бочонок пива (девять сербров), – да продолжалось так, пока длилось празднество, то есть свадьба или поминки. Если вождь раздавал негодные приказы подданным, то они могли потребовать нового владыку. Свадебный король, дабы удержаться у власти, стался поразить окружающих танцем, усердствуя изо всех сил.

Рагнер боролся, как мог, за желтую деревянную корону, но Лорко выделывал нечто невероятное ногами и руками, нисколько не запыхавшись при этом. Маргарита сначала еще хмурилась, рассерженная на Рагнера, но когда Лорко запрыгал на пятках, невольно улыбнулась. Через минуту она уже посмеивалась, после хохотала, утирая слезы, вместе со всеми вокруг.

Аргус был без Эмильны, не играл он и в свадебного короля. В какой-то момент он подсел за стол к Маргарите, и они мило пообщались. На ломаном орензском Аргус объяснил ей правила «пляса» и добавил, что правила в этой игре не главное – главное: хорошо провести время, выпить и повеселить других, – ради этого все правила могли временно измениться.

Гёре лопался от гордости, хозяйничая в своем новом заведении. Он неустанно восторгался грязноватой бежево-зеленой плиткой на полу. Ничем иным его трактир и впрямь похвастаться не мог: липкие столы да вонь браги с душком тухлой рыбы (наверно, очередная «сладкая» лодэтская традиция!). Когда Маргарита вышла на улицу, то не могла надышаться морской свежестью.

Трактир находился в злачном Дюрбохоне, практически в порту, то есть в лучшем месте для пристанища моряков, но не для досуга приличных дам. Проиграв первую битву за «корону», Рагнер отвез свою любимую, к ее превеликому счастью, в новый дом Магнуса и Марлены, что был неподалеку – в Мягком крае Малого Лабиринта. Сам Рагнер, как истинный воин, вернулся на войну – продолжать «танцевальную сечу».

Домик господ Махнгафасс оказался трехэтажным, узким и высоким, под темной, цвета земли, четырехскатной кровлей из неровной черепицы. Был он каркасным, зато полностью из дерева; доски покрывала самая дешевая белая штукатурка, и из-за нее Маргарита окрестила дом «Белой башенкой». Башенка словно застенчиво попятилась с улочки и прикрылась высоким деревянным забором; справа она слипалась с резным теремком, слева ее и соседский дом разделяла пристройка из рыжего кирпича. А за забором, перед домом, имелся двор с яблоней.

На первом этаже «Белой башенки» Маргарита увидела переднюю с крутой лестницей, гостиную (она же обеденная), в пристройке – кухню с кладовой (кухню можно было использовать и как баню). Две комнатушки второго этажа подходили для гостевых спален или, если Бог сжалится над Марленой, для детских; на третьем этаже, в комнате с балкончиком и камином, хозяева обустраивали свою спальню. Балкон смотрел на задний дворик, годный для небольшого огорода. Марлена была счастлива.

А Маргарита пришла в полный восторг, когда подруга позвала ее перекусить, да не рыбой, не змеями, не хлебом, похожим на червей, а похлебкой из листовой свеклы (как же это вкусно!), хрустящими шариками из курятины (божественно!) и куском марципанового пирога из аптеки (Марлена, а можно я с тобой лучше останусь жить?).

________________

Рагнер воротился со свадьбы Ольвора в сумерках. Вскоре двенадцать мужчин неспешно шли по набережной и вели за собой лошадей, а король и королева ехали верхом в центре процессии. Королевой, конечно, являлась Маргарита, но королем стал вовсе не Рагнер: Лорко в желтой деревянной короне гордо восседал в седле. Тем не менее проигравшие мужчины пребывали в прекрасном настроении: они громко переговаривались и хохотали. Маргарита не понимала их речей. Она молчала, дышала ласковым морским бризом и, слегка улыбаясь, думала, что Брослос, несмотря на все ее слезы, очень ей полюбился. Покидать его не хотелось.