Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 109

– Давай сюда, Рернот, – позвал его Рагнер и полез за чем-то в кошелек. – Но далеко не проходи. Возьми пистолет у лосиной головы и убей Раоля.

Раоль медленно поднялся на ноги. Рернот же медлил. Мокрый и грязный, он с надеждой смотрел на герцога, ожидая, что это шутка.

– Рернот! – зло прикрикнул Рагнер. – Ты опять моих приказов не исполняешь?!

Рернот неохотно снял пистолет со стены – изящное оружие со стволом длиной в локоть и колесцовым замком. Рагнер кинул ему маленький ключ, какой «белобрысый» поймал, после чего вставил ключ в замок пистолета и завел пружину – одновременно с поворотами ключа сам поднимался курок.

– Мы есть друг, Рернот, – жалобно воззвал к нему Раоль.

– Прощовай, – грустно ответил Рернот. – Не мочу я ослухаться. А тобя всё одно…

Он поднял пистолет, направляя его дуло на грудь Раоля, и нажал на спусковой крючок. В тишине послышался четкий щелчок от удара курка о вращающее колесико. Рагнер с удивлением перевел взгляд с зажмурившегося Раоля на пистолет, никогда до этого не дававший сбоя.

– Еще раз, – приказал Рагнер.

Рернот, у которого стали вздрагивать руки, снова завел пружину замка.

– Чего ждешь? – громко спросил Рагнер.

И снова не случилось выстрела – вращение колесика, удар курка, но без искр порох не воспламенился.

– Ты крышку, что ли, не снял, безрукий хер! – разъяренный своей догадкой, вскочил герцог Раннор на ноги.

Он отобрал пистолет у бледного, не меньше, чем Раоль, Рернота и с досадой уставился на открытую крышку пороховой полки.

– Извини за «безрукого хера», – недовольно вздохнул Рагнер. – Хоть в этом ты… Дай ключ.

Рагнер сам завел пружину замка и направил пистолет на Раоля, но целился тому не в грудь, а в колено. Вновь всё повторилось: щелчок от удара, тишина и невредимый, оцепеневший Раоль Роннак… Рагнер закрыв пороховую полку, отбросил пистолет на скамью и стал убирать ключ в кошелек.

– Так, Раоль, назад, на табурет, и сиди немым. Мой меч сбоя не даст.

Черноусый мужчина перекрестился, нащупал рукой табурет и, не сводя глаз с герцога Раннора, медленно опустился на сиденье.

– Рернот, что ж ты? – весело заговорил Рагнер. – Друга чуть не убил?

– Вамо не угодити, Вашо Светлость…

– Да, это сложно. Настолько, значит, служба ценна?

Рернот кивнул.

– Что там у тебя, дома? Хворая мать, сестра без мужа, но с тремя детьми, да невеста?

– Младшой братишко в Униворсету, – тихо сказал светловолосый парень. – В Брослосу. Двое золо́тых уплота о году, да ощё книги, бумаго… Многовое чого ощё. Он само тожо роботывает… Он очонь умной, не то, чо я. Нето у нас большое никого. Мы двое друго у друго.

– Щас заплачу. Что же ты о нем не думал, когда мои правила нарушал?

– Думол, а ощё думол, чо не поподуся. Брату надобно пиршоство дать опосле клятвы. И он хотит дальшою острологом быти… И Славо Богу, чо не боговедом, как хотил, а то пятнцать годов ёго Униворсету я б не потянул…

– Ладно, Рернот, иди – отдыхай и думай. Угодить мне непросто, но ты вроде смог. Верно сделал: единственный здесь друг тебе – это я! Кого угодно прикажу – убьешь! Да хоть Божьего Сына прикажу убить, ты убьешь!

Рернот кивнул и решительно стиснул кулаки.

– Когда в Брослосе буду, навещу твоего брата. Посмотрю на него и помогу – пусть учится, раз умный. А если врешь мне… – процедил Рагнер, искалывая бурым льдом светло-голубые, воодушевленные глаза Рернота. – И прекращай играть в дозоре! И другим не позволяй! Их погоню прочь, а ты на месте Раоля окажешься – с тебя теперь особый спрос. И сплетен не разводить про баронессу Нолаонт – ты сегодня многого наслушался в подвале того, о чем стоит напрочь позабыть! Имя ее услышишь – затыкай уши; а тому, кто болтает, – бей в зубы! Всё на сегодня… Даже жалование тебе не убавлю… А возможно, скоро и прибавлю, – задумчиво осмотрел он Рернота – по-деревенски открытое лицо, нос картошкой, светлые брови, соломенные волосы и изрядная щетина. – Завтра со мной поедешь. Рожа и одежды у тебя подходящие, язык подвешен, бороду не брей… Завтра – в Нюёдлкос, – отошел Рагнер от белобрысого парня.

Рернот поспешил покинуть залу. А Рагнер взял со стола бутыль. Усмехнувшись Раолю, он с наслаждением сделал добрый глоток обжигающе крепкого вина.

– Какой же паршивый день, а ведь только первый день зимы… – тихо сказал Рагнер, опускаясь на скамью. – Ну а ты, Раоль, редкий счастливчик. Что же мне ныне с тобой делать, а? Может, в Орензу хочешь вернуться? Не годишься ты мне, такой болтун…

– Я… – нервно сглотнул Раоль. – Я всё понял. Услышу чего-то о Ее Милости – сам заткну уши, другому выбью зубы. Можно мне… остаться? – робея от своей наглости, с выдохом выговорил он. – Я в день по дюжине серебряных монет даже в преторианцах не получал. Да по четыре кружки пива, да мяса на вес тысячи регнов, да хлеба по буханке… Я ж из приюту – я ценю всё это. А если вы меня погоните, то я всё равно не уеду никуда из Ларгоса! – уже смело заявил Раоль. – Я люблю мону Криду!

– Да что тут еще за весна кругом?.. – проворчал герцог. – За мону Криду я тебя тоже убью – так и знай. И не пулей на этот раз… – с досадой взял в руки Рагнер свой красивый пистолет.

Он с досадой потрогал зубцы колесика и пирит в курке, проверил порох.

– Может, отсырел? – вставил Раоль.

Рагнер посмотрел на этого участливого советчика как на дурака. Но потом, о чем-то подумав, достал ключ из кошелька и снова стал заводить пружину замка.

– Не уссысь тут, не по твою душу, – успокоил Раоля Рагнер. – Сними, жених, лучше фонарь пока с цепи. Идти уж обедать пора.

Пока Раоль гремел цепью, опуская ниже светильник, Рагнеру будто бес шептал в ухо, что пистолет на этот раз осечки не даст, только надо стрелять не в ногу «усатому», а в голову. Но Раоль вовремя повернулся спиной – подло убивать его Рагнер не хотел и не мог. Они вдвоем вышли на воздух, на балкон, где герцог выстрелил в сторону леса, порождая грохот и облачко белого дыма.

– Не отсырел порох! – под лай встревоженных собак весело сказал Рагнер, забрал у Раоля фонарь и вернулся в переднюю, где запер Оружейную и открыл ключом другую дверь – в свой кабинет.

Там он положил пистолет на стол, спустился в спальню, подошел к окну и долго стоял, задумчиво глядя вниз, на темную террасу.

Нюёдлкос

Торговлю телом Экклесия считала неизбежным злом – иначе мир утонет в мужеложстве, насилии и похоти; с другой стороны, сурово порицала как «блудниц», так и тех, кто пользовался их услугами, но побороть это явление не могли даже самые пламенные проповеди. К концу одиннадцатого века лупанары существовали в каждом городе Меридеи, порой занимая улицы или кварталы, каким поэты давали романтические названия, например, «Островок роз», а горожане – наоборот – «Грязный угол». Романтики там и правда было мало – такие кварталы на злачных окраинах населяли женщины всех возрастов, их сводники, бандиты и воры, относившиеся к своим подопечным как к рабыням: их негласно продавали, играли на них, лишали детей, принуждали к работе и частенько били. Как правило, годам к тридцати жрицы любви теряли привлекательность, но и тогда их не отпускали: заставляли работать на улицах или в порту. Девочек с семи лет, с их взросления, уже начинали обучать позорному ремеслу, старухи превращались в попрошаек. Вырваться из таких «островков роз» мечтали в юности многие, но женщине требовалось родовое имя, чтобы получить защиту закона, иначе без мужа, отца или работодателя она считалась бродяжкой, – ее убийство не расследовалось, ее жалобы о насилии отвергались. Женщин-бродяжек вешали редко, но случалось и такое. Зато плативших подати «блудниц» пускали в храмы (на специальные места), власти нанимали их на маскарады Мистерий (носить маску им запрещалось), зеленые рукава обеспечивали уличным девкам защиту городских стражников. Работницы лупанаров числились в Медных книгах как лупы, улиц – как девки, баней – как мойщицы или прачки.