Гибель Лодэтского Дьявола. Второй том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 85

– Да ты спляй-то, – добрым голосом проворковала Хельха. – Нёчаго-то нё цтрязлося. Музжики назши-то пьют иль в дозору. А Аргус-то у холму… Спляй… – ласково повторила она. – Мы-то пошепшаемся маненько. Ты-то спляй…

Маргарита с недобрым предчувствием легла в постель, решив, что уж лучше так, чем наедине с Соолмой.

Геррата, Хельха и Эмильна разделись до сорочек, оставили зажженным ночник – маленький масляный светильник. Сидя на двух кроватях, спиною к Маргарите, они о чем-то тихо говорили на непонятном ей языке. Маргарита отвернулась от них к двери; сон еще долго к ней не шел, но потом она крепко заснула.

Из забытья ее грубо выдернули – вытащили из постели, зажав рот и заломив руки. Не вполне осознавая происходящего, Маргарита увидела перед собой в свете маленького огонька лампы два обозленных лица – Герраты и Эмильны, которые в таком освещении больше походили на ведьм, чем на женщин. Скосив глаза, Маргарита углядела, что Соолма спит в том же положении, лицом к стене, – значит, Маргариту держала с силой, равной мужской, толстая Хельха.

– Я тобе с самогого началу сказжала, чоб ты к Гёре не наблишалащщя, – шипела Геррата. – Я быть доброй к тобе и подмогать. А ты мнё вот так вот?

Маргарита пыталась оправдаться, но из-под руки Хельхи вылетал неразборчивый поток звуков. Напуганная пленница постаралась вырваться, и тогда толстушка так скрутила ее запястье, что Маргарита зажмурилась от боли.

– Я есшо крепчою-то могусь, – «похвасталась» Хельха. – Не рыпайся-то цдесь мню.

– Мы посудили тебя проучить, – сурово изрекла Эмильна. – И ты знаешь за что! Коль живою станешься поутру, то к Аргусу больше́е ни на шагу – сыщи уж, как его отвялить.

– На Гёре и глазц своих зелёньих, б…ских, чоб не подымала! – повысила голос Геррата. – И кормить я тобя не цтану, как обещивала. Пущай герцог тобя кормит, коль хотит. Мёня и он не понудит!

– И на Ольвора-то не зыри, – раздался из-за спины шепот Хельхи. – И не трися-то на ём, как тоды, на лосшади-то. Я экой доброй-то, как Геррата, не будуся. Как маненько двину-то на раз – и поминай как цвать твойную-то красу.

– И Соолме точна есть, чё добавить, – продолжила суд Эмильна. – Соолма, – позвала она, но Черная Царица не шелохнулась. – Ааа, хрен с тобою, – махнула рукой Эмильна. – Не спорстуешь, так согласная с нами.

– Ты цдесь всех цупротиву себя наделала, – прищурила глаза Геррата. – Не одна не цацтупилася, цначат, нужною наказаньё: токов у нас цакон.

Эмильна подошла к двери и открыла засов.

– Мы тебя выставляем – почивай где угодно, – сказала она. – У твоего рясочника Лорко щас: будется радый, коль ты зайдешь.

– В другой раз выцтавим голою, – предупредила Геррата. – А трётьего разу – не будёт. Чоб ни одного из наших музжиков с тобою и близкою не цветилося! Бёги от их, как ошпарённая, яцнила?

Маргарита часто закивала и головой, и ресницами, но Хельха всё равно потащила ее, упиравшуюся и мычавшую, к открытой двери.

– Не цвуку, – тихо попрощалась толстушка. – А то музжиков-то, соседюй назших, побудёшь. Вот дар-то им! Я утром-то впусщу тобя, не хнычь. И не стучи сюды – всё одно не отопрём-то. А коль отопрём-то, то я тобе руку-то цломаю!

Пленницу вытолкнули в темный коридор и закрыли дверь. Белесая, уродливая ночная сорочка, что подошла бы размерами и Хельхе, в своих пышных складках надежно схоронила тело Маргариты от посторонних глаз, но она, несчастная, чувствовала себя абсолютно нагой – сжалась, испуганно озираясь и стыдливо прикрывая себя руками. Коридор был безлюден и тих, как склеп. Маргарита выдохнула, уронила лицо в руки и беззвучно заплакала от несправедливости, обиды и жалости к себе. Она и не думала прятаться у брата Амадея: дозорные на втором этаже увидели бы ее не только с непокрытой головой, но и расхаживающей после отбоя в белье, явившейся ночью к мужчине, пусть даже к священнику. Меньше всего ей был нужен новый позор или лишний повод для домогательств.

Тихонько, чтобы никого не разбудить, она прокралась в конец коридора и влезла в узкую оконную нишу, на самую высокую из ступеней. Ни стекла, ни ставень оконце не имело, но Маргарите показалось, что на улице не так уж и холодно. Решив, что распущенными волосами здесь никого не удивить и лучше утаить в темноте белесое белье, она не стала плести косу, завесилась волосами и укутала ступни ног подолом сорочки.

«Одна надежда, что Ортлиб меня скоро заберет из этого бесконечного кошмара, – думала пленница, роняя слезы в колени. – Не знаю, простит ли он меня, но я хоть не буду более бояться насилия и Гюса Аразака. Сама удалюсь в монастырь, в конце концов, если он захочет со мной разойтись. А если он завтра не появится? Что мне тогда делать? Аргуса надо будет сторониться, Хельха откажется стеречь мыльню, пока я моюсь, Геррата меня кормить не станет… Рагнеру Раннору жаловаться? Да ни за что! Он только унижает меня, как сегодня перед дядей Жолем. Если я его о чем-нибудь еще попрошу, он наверняка попользуется мной в той красной кровати. "Сам я от нее всё получил, что желал. Еще пару раз, быть может…" Лодэтское чудовище! Снова осрамил меня… С другой стороны, он спас брата Амадея и подверг себя такой опасности – отважный поступок, какие бы цели он не преследовал: подверг себя опасности лишения высоких прав, жизни и чести ради женщины, ради меня… Я теперь даже не знаю, что думать… Нет! Если он узнает, что меня из-за повара выставили, он будет насмешничать. Без него управлюсь… Ортлиб наверняка уже завтра придет… А если только к концу срока, через целых три дняяя? Боже, сжалься же надо мною! Я более не могу! Наверняка сейчас час Веры, и мне надо бы тебя поблагодарить, но я как никогда близка к Унынию… Яви же и для меня чудо, молю: я не знаю, как для меня будет лучше, не прошу ничего явного и доверяюсь тебе, – умоляю, сделай так, чтобы всё у меня переменилось к лучшему…»

Стряхивая ресницами слезы, она смотрела на город. Из этого оконца были видны угол дома Себесро и фасад суконной палаты. Непонятно, куда пропал Гиор и где войско Лиисема, что почему-то не освобождает Элладанн. Улица Каштанов не проглядывалась, но она находилась в том же направлении. Ужасные воспоминание о произошедшем в доме из желтого кирпича вызвали новый поток ее горьких слез. Отвернувшись от окна, Маргарита закрыла глаза и, как с ней случалось уже не раз, от переживаний она быстро и крепко уснула.

________________

Реальность вернулась внезапно, с колотящимся сердцем. Чьи-то руки снова зажимали ей рот. Маргарита почувствовала сильный запах крепкой выпивки и перепугалась. Решив, что лучше умереть, она дернулась в сторону окна, но дышащее куренным вином мужское тело навалилось и вжало ее плечи в стену.

– Да тихо ты… – услышала она негромкий голос Рагнера. – Не ори, а то всех тут разбудишь. Еще и из окна вот-вот свалишься…

Маргарита замолчала, и Рагнер убрал от нее руки, но поставил их по двум сторонам оконной ниши, нависнув над еще испуганной девушкой. Он широко улыбался, мерцая в синеватой полутьме серебряными зубами, – с интересом смотрел на ее большую, уродливую сорочку и на растекшийся по ней прекрасный водопад волос. Маргарита, в свою очередь, тяжело дышала и таращилась на него изумленными глазищами, неосознанно подмечая, что на плечи герцога наброшен уличный плащ.