Эмоциональность. Как чувства формируют мышление - читать онлайн книгу. Автор: Леонард Млодинов cтр.№ 47

Шекспир задавался вопросом: «Что благороднее: сносить удары неистовой судьбы – иль против моря невзгод вооружиться, в бой вступить и все покончить разом…» ^[178] Ответ, какой дает живым организмам природа, таков: против невзгод вооружиться, в бой вступить.

В предыдущей главе мы разобрались с мотивацией – с причинами (желания и/или переживания приятности), какими мы руководствуемся, действуя тем или иным образом. В этой главе мы рассмотрим родственную тему – решимость, то есть нашу несгибаемую устремленность к достижению целей, которых мы мотивированы достичь вопреки обстоятельствам и трудностям. Можно спорить насчет эволюционного происхождения наших чувств или об особенностях и задачах всевозможных эмоций, доступных человеку, однако мощный урок новой науки об эмоциях состоит в том, что на самом первичном уровне цель эмоций – не только у человека, но и у других животных, включая самых незамысловатых, – обеспечивать психологический ресурс, позволяющий не упускать возможностей, а также выдерживать и преодолевать испытания. Что поразительно, ученые ныне понимают, откуда берется решимость. Они способны указать именно на те нейронные цепи в мозге, из-за повреждения которых в результате болезни или травмы человек делается вялым, зато, когда они возбуждены, человек входит в тот же режим действия, что и Бастер Даглас в тот вечер, когда победил Тайсона.

Откуда берется решимость

В июне 1957 года Армандо, четырнадцатилетний мальчик из Чили, проснулся от зверской головной боли, длившейся примерно пятнадцать минут ^[179]. Припадок не оставил по себе никакого следа. Но через несколько недель повторился, на этот раз – во время бодрствования. После третьего случая врач Армандо посоветовал его родителям отвезти сына в клинику Мэйо. Там обследование выявило маленькую опухоль в одной из заполненных жидкостью полостей, или желудочков, рядом со срединной линией мозга. Опухоль удалили хирургически в начале августа.

До операции Армандо был приятным юнцом с нормальным поведением и средним интеллектом. После хирургического вмешательства он сделался совершенно безразличным ко всему окружающему. Он не переводил взгляд, чтобы обозреть комнату, в которой находился, и не предпринимал по собственной воле никаких движений. Если поместить его тело в откровенно неудобное положение, никаких усилий, чтобы устроиться удобнее, он не делал. Если приказать ему, он крепко хватался за тот или иной предмет, однако не произносил при этом ни слова и никакой иной реакции не выказывал. Не начинал разговор, если к нему не обращались, но даже если обращались, отзывался он очень кратко. Армандо не утруждал себя питанием, а если еду помещали ему в рот, он глотал ее целиком, не жуя и никак не реагируя на вкус. Он узнавал родителей, но никак не реагировал на них – ни эмоционально, ни каким другим образом. Если можно себе вообразить нечто диаметрально противоположное Бастеру Дагласу, это была она, глубинная апатия, воплощенная в этом мальчике.

Примерно через месяц после операции, когда отек в мозге у Армандо начал спадать, апатия тоже отступила. Он начал реагировать на то, что видел вокруг, ставить цели и достигать их и взаимодействовать с другими людьми. Вдруг начала возвращаться его прежняя натура. Он вновь обращался к родителям по именам и заговаривал по собственному почину. Начал любезно приветствовать врачей, смеяться шуткам и выказывать интерес к происходящему. Он так старательно пытался учить английский, что вскоре смог перебрасываться простыми фразами с персоналом, не говорившим по-испански. В то время никто не понял, что случилось. Какие структуры мозга мог задеть отек? Вероятное объяснение подскажут исследования, произведенные полвека спустя.

Как у биологического вида перед нами стоит задача первостепенной важности – выжить и произвести потомство. Но есть и программы второго плана: они наделяют нас решимостью искать вознаграждение и избегать наказания. Решимость – черта, обеспеченная нам эволюцией, потому что она помогает нам достигать нашей первичной цели и, как и все явления психики, имеет и психологическую, и физическую составляющую; история Бастера Дагласа иллюстрирует первую, история Армандо – вторую. Обе составляющие тесно переплетены, а потому пусть решимость и возникает из процесса в мозге как физическом органе, о ней можно судить по психологическим проявлениям. Утрата любимого человека меняет мозг. Так же действует и зажигательная напутственная речь. И хирургическая операция на мозге. И, как нам предстоит убедиться, в отсроченной перспективе так же влияют физические упражнения и медитация.

Большинство эмоциональных процессов прихотливо распределяется по многим областям мозга. Мы уже разобрались, что хотение и переживание приятности входят в нашу систему вознаграждения. Решимость тоже сложное и многогранное умственное явление, и до недавних пор нейрофизиологи не предполагали, что смогут точно обрисовать некую структуру или нейронный путь, где решимость производится. А потому в 2007 году вполне потрясающе было выявить целую потайную систему нервных цепей, управляющих решимостью в ее физическом проявлении ^[180]. Она состоит из двух подсистем – они различаются, но работают совместно: сеть эмоциональной значимости и сеть исполнительного контроля.

Сеть эмоциональной значимости состоит из крошечных узлов, встроенных в систему структур, которые ранее ассоциировались с самими разными ролями в нашей эмоциональной жизни. Это так называемые лимбические структуры, в том числе островок, передняя поясная кора, а также амигдала, о которой я говорил во введении. Сеть исполнительного контроля, напротив, включает в себя участки исполнительной префронтальной коры, области, значимой для устойчивого внимания и рабочей памяти.

Когда в 1990-е возник и стал нарастать поток все новых и новых высокотехнологичных методик исследования мозга, казалось, мы того и гляди сможем прояснить функции всех крупных органов мозга, которые анатомы определили давным-давно. Но этого не случилось. Новые технологии не добавили ясности, а выявили сложность такого несусветного уровня, что ученые потратили уйму времени только на то, чтобы начать понимать, на что они вообще смотрят. Среди подобных сюрпризов оказалось количество более изощренных подструктур и обособленных областей внутри крупных структур. Вдобавок связи между этими структурами оказались неимоверно сложными. Те, кто попытался обрисовать их, получили карты, больше похожие на плошки со спагетти, чем на простые круговые диаграммы, какие рассчитывали увидеть.

Эти недавние открытия поддерживают воззрение, что мало какие функции мозга локализованы – если таковые вообще есть. Можно так или иначе прицельно подействовать, стимулируя или уничтожая тот или иной участок мозговой ткани, однако с немалой вероятностью этот участок – всего лишь колесико в машине куда более масштабной: общее действие мозга обычно наблюдается во взаимодействии многочастной сети узлов – среди них есть и крупные, а есть и малюсенькие, всего несколько миллиметров в диаметре, – и узлы эти разбросаны по многим структурам мозга. Сеть эмоциональной значимости и исполнительная сеть контроля – два разных набора анатомических структур.