Желание - читать онлайн книгу. Автор: Трейси Вульфф cтр.№ 144

– Десять часов? – в ужасе спрашиваю я. Я не могу представить себе, что целых десять часов не смогу поговорить с Хадсоном, увидеть его глаза, удостовериться, что с ним все в порядке.

– Считай это благословением. Кошмары длятся всего несколько минут, а затем они спят спокойно.

Я надеюсь, что он прав, но, если судить по тому, как они мечутся, в эту теорию не так-то легко поверить.

– Это ужасно.

Реми пожимает плечами.

– Так уж здесь все устроено.

Это звучит бессердечно, тем более что он опять начинает читать книгу, но тут я одновременно понимаю две вещи. Во-первых, то, что он переживал страдания Колдер столько раз, что и не счесть, и единственный способ выдержать это и не слететь с катушек – это немного отстраниться от того, что происходит. А во-вторых, он держит свою книгу вверх ногами, и это значит, что происходящее действует на него куда больше, чем можно было бы подумать, глядя на него.

Я думаю о том, чтобы указать ему на это, но, прежде чем я успеваю что-то сказать, Флинт резко садится на своей койке, хрипло крича.

– Тихо, тихо, все хорошо, – говорю я, сев на койку рядом с ним.

Его бьет такая дрожь, что я боюсь, как бы он опять не упал на пол. Я беру его за руку, пытаюсь успокоить. Я делаю это до тех пор, пока он не открывает глаза и не понимает, что за руку его держу я. Поняв это, он дергается и инстинктивно заслоняет лицо рукой, как будто думает, что я могу ударить его.

– Все хорошо, Флинт, – успокаивающе говорю я. – То, что тебе снилось, было ненастоящим. Это было…

– Это было по-настоящему, – хрипло перебивает меня он и натягивает на себя одеяло, как будто хочет спрятаться под ним. Как будто хочет спрятаться от меня.

Это настолько выбивает меня из колеи, что я встаю и вскидываю руки, чтобы показать ему, что я не причиню ему вреда… и даже не дотронусь до него. Но, похоже, это не действует на него, не избавляет его от страха, и я опять возвращаюсь на свою койку со слезами на глазах.

Когда измученный Флинт засыпает, я поворачиваюсь к Колдер. И вижу, что она наконец успокоилась, хотя ее щеки все еще мокры от слез.

Черт, черт. Действие Каземата и то, что происходит после, – это и вправду самая ужасная вещь, которую я когда-либо переживала. Тот, кто спроектировал эту тюрьму, был чудовищем. Как и те, кто отправляет сюда людей.

Черт бы их всех побрал.

Проходит семь часов – по крайней мере, если судить по этим нелепым светящимся точкам на стене, которые уже начали отсчитывать время до следующего сеанса Каземата, – и через щель в полу нам передают завтрак. Мы с Реми даже не смотрим на еду. Я уверена, что если сейчас попытаюсь что-то съесть, то меня опять вырвет.

Вместо этого я ложусь рядом с Хадсоном, прижавшись к его спине. Он все еще заметно дрожит, когда я обнимаю его рукой за талию, но он хотя бы спит. И больше он не пытается от меня убежать.

Лежа рядом с ним и слушая частое биение его сердца, я не могу не думать о том, что должен быть и другой путь. Как не могу не думать о том, что мы не выдержим еще пять или шесть таких ночей. Потому что тогда речь будет идти уже не о том, как нам выбраться из этой тюрьмы.

А о том, кем мы будем, когда это наконец произойдет.

Хадсон просыпается примерно час спустя, хотя вид у него такой, будто он вообще не спал. Его волосы взъерошены, но выглядят они отнюдь не сексуально, совсем не так, как обычно. Скорее вид у него такой, словно он побывал в аду. Афро Флинта и прическа Колдер тоже растрепались, и от этого еще хуже.

Он садится, и я пытаюсь дотронуться до него, но он уклоняется от моих рук, и я хватаю воздух. Он идет прямиком в санузел и включает душ. Вода течет, течет и течет, и кажется, это длится целую вечность.

Реми же достает из ящика под своей койкой пару свертков – похоже, у него тут целый супермаркет.

– Приготовься, – говорит он мне через плечо.

– К чему?

Колдер улыбается и встряхивает своими длинными рыжими волосами с таким видом, будто она находится на съемочной площадке фильма из пятидесятых, в котором она играет главную роль. Только чуть заметная дрожь в руках напоминает о том, что Каземат подействовал на нее не меньше, чем на Хадсона, только по-другому.

– К тому, чтобы направить в нужное русло твою крутизну, к чему же еще?

Я понятия не имею, что это значит, и смотрю на Флинта, улыбаясь и надеясь на ответную улыбку. Я также ожидаю, что он захочет задать мне кучу вопросов – ведь такие заявления обычно интригуют его. Но он просто сидит на своей койке, обхватив себя руками и глядя в пространство.

Я подхожу к нему с неясным желанием утешить и шепчу:

– Привет. – Я не спрашиваю его, в порядке ли он. Потому что очевидно – он далеко не в порядке.

Но Флинт отшатывается, обхватывает себя еще крепче и смотрит куда угодно, только не на меня. А когда наши взгляды случайно встречаются, я не могу не заметить мешки у него под глазами. Это ужасно, и я не могу не думать о том, как же действует Каземат, если он сделал такое с двумя самыми волевыми парнями, которых я знаю. Я хочу обнять Флинта, хочу обнять Хадсона, прижать его к себе, пока он не сможет посмотреть на меня опять, но, похоже, ни тот ни другой не хочет, чтобы я к ним прикасалась… или даже чтобы я обращалась к ним.

– Я не уверена, что сегодня у кого-то из нас осталась эта самая внутренняя крутизна, – говорю я наконец Колдер, сев на свою койку, и начинаю ждать, когда Хадсон выйдет из душа.

– Тогда лучше отыщи ее в себе, ma chere, потому что у нас есть только пятнадцать минут до того, как все начнется.

Теперь я начинаю беспокоиться.

– Все – это что? – настороженно спрашиваю я.

– Гексагон, – отвечает Колдер. – Если ты не хочешь стать салагой, то тебе и твоим друзьям лучше взять себя в руки.

Я видела достаточно фильмов про тюрьму, чтобы понимать, что значит «салага», и от этой мысли у меня екает сердце. Не потому, что я считаю нас неспособными постоять за себя, а потому, что я не хочу оказаться в подобной ситуации. Я не хочу ни с кем драться. Неужели недостаточно того, что Флинт и Хадсон прошли через Каземат? Неужели им к тому же придется еще и отбиваться от других людей?

– Что такое этот гексагон? – спрашивает Флинт. И хотя он не откалывает шутку, как делает обычно, он по крайней мере задает вопросы, а это уже кое-что.

– Да, что это такое? – Я уставляюсь на Колдер с видом полного непонимания.

– Это двор, – отвечает Реми. Когда я непонимающе смотрю на него, он закатывает глаза и продолжает: – Два часа в день мы проводим вне наших камер. Большая часть этого времени проходит в Гексагоне, хотя, если ты провел здесь несколько недель и заработал себе привилегии, ты можешь пойти в библиотеку или в несколько других мест.