Делла Стрит сказала:
– Вы погуляйте, а мне, кажется, надо посовещаться с боссом.
Я вижу на его лице деловое выражение. Вам не следовало говорить о тайнах, Бэлл.
Вы напомнили ему, что он возвращается к работе.
Бэлл Ньюберри сверкнула благодарной улыбкой, кивнула Рою
Хангерфорду, и они пошли к корме, а Делла посмотрела на Мейсона и сказала:
– О’кей, выкладывайте, шеф.
– Что выкладывать? – спросил адвокат.
– Расскажите мне о семейной тайне – «Дело о подмененном
лице».
– Тебе все известно. Снимок подменили.
– Кто и почему?
– Вот этого я не знаю, – признался Мейсон. – Обстоятельства
дела довольно сложны. Пойдем сядем где-нибудь, и я тебе все расскажу.
Они поднялись по лестнице на верхнюю палубу, прошли мимо
гимнастического зала и теннисного корта и нашли укромное местечко с
подветренной стороны около госпиталя. Мейсон передал Делле содержание разговора
с миссис Ньюберри.
– Итак, вы послали радиограмму Дрейку, – сказала Делла.
Адвокат кивнул. Делла рассмеялась:
– Что ж, это будет неплохая предварительная тренировка для
Пола, а то он, наверное, совсем отвык от вашего сумасшедшего темпа работы… Что
вы думаете насчет завтрака, шеф?
Мейсон спросил:
– Какое впечатление у тебя сложилось о Бэлл?
– Она наблюдательная, современная и непосредственная. Жаждет
поскорей окунуться в жизнь, полна энергии.
– Она говорила с тобой о молодом Хангерфорде?
– Нет, а это доказывает серьезность ее чувств. Шеф, пошли
завтракать, я проголодалась.
Во время завтрака им принесли радиограмму Дрейка:
«В кассе компании „Продактс Рифайнинг“ обнаружена недостача
в двадцать пять тысяч долларов. Начались негласные поиски пропавшего бухгалтера
Моора. Однако пока ему не предъявлено никаких обвинений. Очевидно, ревизорам не
хватает для этого доказательств».
Прочитав радиограмму, Делла сказала:
– Быстрая работа, шеф.
– Угу, – согласился Мейсон.
После завтрака они гуляли по палубе, и Мейсон сделал
несколько цветных снимков своим миниатюрным фотоаппаратом. В это время им
принесли вторую радиограмму Дрейка:
«В списке победителей лотерей нет фамилии Моор. Все
выигравшие известны».
В полдень пришла третья радиограмма:
«У Уинни Джойс нет сестер. Перри, советую тебе забыть о
романах и заняться делом. Жду твоего возвращения. Все простил и забыл».
– Ну, я припомню это Полу, – сказал Мейсон, складывая
телеграмму.
– Сюда идет миссис Ньюберри, – предупредила Делла.
Поздоровавшись с ней, адвокат сказал:
– У меня есть для вас новости.
– Расскажите о них, – сказала миссис Ньюберри, взглянув на
Деллу.
– От нее у меня нет секретов, – сказал адвокат. – Вы
предпочитаете откровенный разговор или…
– Откровенный.
– Хорошо. В кассе компании «Продактс Рифайнинг» обнаружена
недостача в двадцать пять тысяч долларов. Частные сыщики разыскивают вашего
мужа. Он не выигрывал ни в какой лотерее.
Миссис Ньюберри молча смотрела на океан. Лицо ее выражало
усталость.
– Этого я и боялась, – сказала она.
– По-моему, вам лучше всего поговорить с мужем, миссис
Ньюберри, – заметил Мейсон.
– Это ничего не даст.
– Может быть, даст, если я приму участие в разговоре.
– И чего вы добьетесь?
– Он скажет правду.
– Ну, допустим, – подавленно ответила женщина. – Что тогда?
Мейсон помолчал несколько секунд и сказал:
– Послушайте, миссис Ньюберри. Ведь я представляю в этом
деле ваши интересы, а не мужа?
– Да. Я и не хочу, чтобы вы представляли его интересы.
– Вы уверены в этом?
– Да.
– Тогда, возможно, нам удастся достичь взаимопонимания, –
сказал Мейсон. – Если вы определенно не хотите, чтобы я представлял интересы
вашего мужа, то я попытаюсь защитить Бэлл.
Во взгляде миссис Ньюберри блеснула надежда.
– Ваш муж путешествует под фамилией Ньюберри, – продолжал
Мейсон, – и на корабле его знают только как Ньюберри. А деньги компании
«Продактс Рифайнинг» он присвоил как Моор. Возможно, мне удастся сыграть на
этом. Если бы я пытался уладить дело с его фирмой, представляя вашего мужа, то
меня могли бы обвинить в укрывательстве уголовного преступления. Но поскольку я
не имею ничего общего с вашим мужем и представляю вас, то я могу попробовать
заключить сделку с компанией «Продактс Рифайнинг». Мы вернем им часть присвоенных
денег, а они пообещают нам не упоминать на следствии имя вашей дочери. Как вы
думаете, на таких условиях ваш муж согласится вернуть оставшиеся деньги?
– Он все сделает для Бэлл, – сказала миссис Ньюберри.
– Но вы должны четко понимать, что, действуя так, я буду
представлять только ваши интересы, а не вашего мужа, – повторил Мейсон. – Вам
это ясно?
Женщина кивнула.
– И до тех пор, пока я не доведу дело до конца, ваш муж не
должен знать о моей работе. Я не хочу разговаривать с ним.
– Хорошо.
– Вы знаете, сколько денег у него осталось?
– Нет.
– Как вы думаете, сколько вы уже потратили из тех
присвоенных двадцати пяти тысяч?
– За последние два месяца мы потратили, наверно, тысяч пять.
– Думаю, что с двадцатью оставшимися тысячами мне удастся
добиться соглашения, – сказал Мейсон, глядя вдаль.
Миссис Ньюберри сказала:
– Есть еще один опасный момент, мистер Мейсон, о котором я
должна вам сообщить.
– А в чем дело?
Миссис Ньюберри понизила голос:
– Вы обратили внимание на пассажира со сломанной шеей?
– Нет. А что с ним?
– Дело не в нем, а в его сиделке, – сказала миссис Ньюберри.
– Карл знаком с ней.
– Ну и что?
– Неужели вы не понимаете? Он был знаком с ней до брака со
мной, и она знает его как Карла Моора. При встрече наверняка окликнет его по
настоящей фамилии.