Запретная женщина, или Первая жена шейха - читать онлайн книгу. Автор: Верена Вермот cтр.№ 72

Правда, я уже успела усвоить, что в пустыне требуется несравнимо больше времени и терпения, чем где бы то ни было. Но я уже достигла порога чувствительности. Я с каждым днем все меньше полагалась на мужество и решительность Халида. Его встреча с мамой, разговор с глазу на глаз, а теперь ещё и эти апартаменты — все это усиливало растущее во мне сопротивление.

Халид молча поглощал баранину с рисом, и черты его постепенно разглаживались. Я воочию убеждалась, с какими мучениями было связано соблюдение поста и как строго он соблюдался.

— Расскажи мне, что там в Аль Вахе, как твоя семья, что нового? — начала я осторожно.

— Ах, там все нормально.

— А твоя мама? Как она себя чувствует?

— Прекрасно, вполне здорова.

В его голосе слышалось напряжение. Я не могла избавиться от ощущения, что он что-то скрывает от меня.

— Халид, а эта квартира — ты купил её, чтобы нам больше не надо было останавливаться в отелях?

Его взгляд скользнул вниз, на море.

— И чтобы тебе не надо было так часто ездить за сотни километров в Абу-Даби?

— Да, Верена. А ещё, чтобы ты… — Он нервно умолк.

— Чтобы я — что?… Говори, говори, Халид.

— Чтобы ты наконец чувствовала себя в Дубае как дома, — быстро произнес он.

Мое чутье меня не обмануло. Решение приобрести эту квартиру уже вызвало раздрай в его душе. Я сосредоточилась на том, чтобы оставаться спокойной и сдержанной.

Только так я могла заставить его довериться мне. Я хотела знать всю правду, здесь и сейчас.

— Это действительно то, чего ты желаешь всей душой? — спросила я.

— Да. Неужели ты в этом сомневаешься?

— Скажем так: неужели ты думаешь, что я не знаю, что в тебе происходит? Это можно прочесть на твоем лице, — ответила я спокойно.

Он неуверенно улыбнулся.

— И что же написано на моем лице?

— На нем написано, что тебя одолевают серьезные проблемы.

Он рассмеялся.

Понятно. Значит, он опять надел свою знаменитую маску — свой poker face ^[55]. Может, мне следует подыграть ему? Да, возможно, это лучший выход из положения — говорить о серьезных вещах с юмором.

— Смотри-ка, твои проблемы служат тебе источником веселья! Очень интересно. Я бы тоже хотела научиться этому. Как это у тебя получается?

— Значит, ты решила не сдаваться, sweetheart? А?

— Да, если надо, я умею быть очень упрямой.

Он сделал глоток воды и не торопился с ответом.

— Так вот, мне кажется, я догадываюсь о причинах твоих проблем, — продолжала я. — Ты просто никак не можешь решиться сообщить мне о том, что уже женился на своей кузине. Верно?

Я, конечно, не верила в это.

— Да нет же, Верена! — рассмеялся Халид. Лицо его, однако, тут же опять стало серьезным. — Но должен признаться, что давление со стороны родственников растет.

И я не знаю, сколько ещё смогу откладывать свадьбу.

Наконец-то.

Мы долго молчали. Я во всех красках и деталях представляла себе свадьбу Халида, приготовления к ней, которые, оказывается, шли полным ходом и которые он все это время от меня скрывал.

В эти минуты было трудно сохранять спокойствие. Ещё труднее было проявлять великодушие в роли проигравшего.

— Послушай, Халид, мне кажется, нам действительно пора расстаться. Положение может стать ещё страшней, если мы не признаем неизбежность конца.

— Верена, и моя любовь, и моя жизнь принадлежат тебе. И это никогда не изменится. — Он, перегнувшись ко мне через стол, посмотрел на меня глазами, полными отчаяния. — Я не хочу тебе терять, слышишь?

Я вздохнула и покачала головой:

— Но я выросла не в пустыне, я не арабка, я не могу делить тебя с другой…

По его лицу медленно разливалась краска гнева. Я не знала, какие именно из моих слов вызвали эту реакцию.

— Пойми меня, пожалуйста, правильно, — поспешила я прибавить. — Ты знаешь, с каким уважением я отношусь к исламу и к мусульманским обычаям. И все же я никогда не смогу делить тебя с кем бы то ни было. Мы ведь уже давно и не раз говорили об этом, и мое отношение к этому с тех пор не изменилось.

Он вздохнул, и значение этого вздоха было не определить.

— Мы с тобой муж и жена, — произнес он четко и в то же время с нажимом. — И это навсегда.

На этом тема была для него исчерпана, и вечер закончился. Мы в мрачном настроении покинули отель «Метрополитен».

Так как нам нельзя было одним, без компании, показываться на людях, нам не оставалось ничего, кроме гнетущей тишины огромной квартиры. Ни террасы, ни балкона, ни моря — только песчаная пыль и тоска.

На следующий день мы проснулись ещё раньше. Превратить такой длинный день в ночь было просто невозможно. Во всяком случае, до тех пор, пока мы прятались и не имели возможности превращать ночь в день. Халид почти все время говорил по телефону. Я от скуки начала фотографировать его во всех возможных ракурсах. Я не могла налюбоваться его профилем в обрамлении ихрама в красно-белую клетку. Если бы мы не сидели в этой мрачной многокомнатной клетке, снимки получились бы потрясающие.

— Надо позвонить твоей маме, — предложил вдруг Халид.

Этого ещё не хватало. Мама сразу же почувствовала бы мое подавленное настроение. Даже если бы я шутила и смеялась. А мне никого не хотелось подпускать к своей боли. Халид удивился. Он не понимал, как это можно не хотеть поздороваться с родной матерью и сказать ей несколько слов. Да и как он мог меня понять?

— Набери лучше номер Айлин. А ещё лучше — давай навестим их, а?

Во мне затеплилась искра надежды на вожделенную «смену декораций». Но разочарование не заставило себя долго ждать. Халид сообщил, что после обеда должен прилететь из Каира Набиль. В конце концов, я в расстроенных чувствах набрала номер Айлин.

Хотя, что я могла ей сказать? В присутствии Халида я все равно не могла бы нормально поговорить с ней. Во всяком случае, о вещах, которые меня в этот момент волновали.

В Абу-Даби никто не брал трубку. Проблема разрешилась сама собой.

После обеда стало ещё «веселей». С трех до шести я просидела одна в запертой квартире. Халид ездил в аэропорт встречать Набиля. По всем радио- и телеканалам неумолимо звучали суры Корана, и каждая минута была для меня суровой проверкой выдержки и самообладания. Арабского я не понимала, читать мне было нечего, телефона в квартире не было. Я вдруг оказалась наедине с собой, и получилось, что Рамадан, время размышлений и отрешения от мирской суеты, настиг меня помимо моей воли.