– И это ты называешь тайной? – Осванд отобрал бурдюк у Томаса и тоже приложился к горлышку.
– Перефразирую, – замялась девушка. – Я умерла в другом мире по своей воле за что была наказана местной богиней-судьбой. Наказанием была жизнь. Перерождение. Сэлис вернула мне память, к совершеннолетию. Первое время я с трудом различала жизни, путалась кто я есть, не понимала, что происходит. Судьба нарекла меня своей игрушкой, я не могу умереть пока не выполню то, для чего она меня сюда перевела. Опережаю ваши вопросы – я не знаю её целей. А сейчас…сейчас богиня-судьба пропала, она выпила сильнейший яд, инсценируя свою смерть. Или для каких-то других целей…На самом деле, я не знаю зачем она это сделала. Но знаю из-за кого. Некто, выше рангом, запретил ей влиять на меня. Чего Сэлис хотела добиться я не знаю, но теперь мне необходимо её найти. Для этого я и ездила к Эфрикс, надеялась, что она поможет мне с поиском своей племянницы.
– Стоп-стоп-стоп, – поднял руки вверх Леоф. – Что ты такое несёшь? Головой не ударялась?
– Она говорит правду, – Гилиам впервые открыл рот за вечер. – Там в Землях Мёртвых Лилиит была одержима. Её волю сломила демон-нунаби.
– Дитани…
Воин бросил взгляд на охотницу и продолжил:
– Она приказала ей напасть на нас. Помнишь, Томас? От одержимости спасёт либо смерть человека, либо согласие демона. Все мы это знаем. Я убил её. Проткнул стилетом сердце. Там у селения демонов-нунаби умерла Лилиит. Это я могу сказать точно. Томас остался дабы проводить с почестями трёх погибших охотников. Я забрал тело девушки, намереваясь привезти его в лагерь к тебе, Мартон.
Лысый охотник сжал кулаки так, что хрустнули костяшки.
– Но она ожила. Просто встала, как ни в чём не бывало. Она была жива.
– Сэлис вернула меня, – перебила его охотница. – Сказала, что не даст мне умереть, пока задуманное я не выполню.
– Я что-то не понял, – вклинился Томас. – Ты видишь богов?
– Да, они тоже этому удивляются, – рассмеялась Лилиит, чувствуя, как опьянела.
Мартон молча встал из-за стола и вышел.
– Чего это он? – не понял Драдер.
– Он считал себя если не отцом, то дядей Лил. А она ничего нему не сказала. Да и про нунаби он не знал, – пожал плечами Томас. – Действительно, чего это он?
Лилиит вздохнула и закрыла лицо руками. Она поделилась свой тайной, но легче от этого не стало. Леоф продолжал сверлить девушку недоверчивым взглядом, но после слов Гилиама молчал. Томас мысленно поражался тому, что поверил тогда в историю о камне-данире, а Осванд допивал содержимое бурдюка.
Вечерние тренировки они отменили. Разошлись по комнатам. Лилиит дождалась пока стихнут голоса и выскользнула в коридор. Каменные стены освещались факелами, которые запалил Осванд перед отбоем.
Её был озноб. В коридоре было жарко и душно, но кожа покрылась мурашками. Голова кружилась. Пошатываясь, охотница дошла до кухни и привалилась к косяку. По лбу катились капли пота, а зубы стучали, как в дичайший мороз.
Придерживаясь за стену, она дошла до бочки с водой и зачерпнула её ковшом. Присела на лавку у стены, руки дрожали, в глазах потемнело. Где-то вдалеке что-то упало с железным стуком, потекла вода. Уже теряя сознание, охотница поняла, что выронила ковшик.
После того, как в одной из комнат окно осталось без стёкол, Гилиам переселился в комнату Мартона и Драдера, а Осванд перенёс вещи и узкую кровать в покои Леофа и Томаса.
В ту ночь не спалось практически всем. Только Драдер дрых, подёргивая ногами во сне. Мартон делал вид что спит, но дыхание его выдавало.
– Ты на меня зол? – первым заговорил Гилиам.
Мартон сел так резко, будто ждал пока с ним заговорят:
– Ты водил меня за нос всё это время! Лгал, как гад последний! Как думаешь, зол я?
– Драдера разбудишь, – шикнул на него воин и жестом указал на дверь. – Если хочешь поговорить или набить мне морду, лучше выйти.
Охотника из Гудраса долго уговаривать не пришлось. Сунув ноги в потрёпанные сапоги, он вышел в узкий коридор, который облизывали пламенем факелы.
Гилиам сделал только шаг за порог, как в лицо ему прилетел кулак. Воин пошатнулся, но не издал ни звука.
– Может, ещё разок?
– Благодетелем заделался? – зашипел мужчина, как разозлённый гридень. – Строишь из себя возвышенного и правильного, а лжёшь как все.
– Это был не мой выбор, а Лилиит.
– А теперь ещё и девкой прикрываешься! Ты несёшь ответственность за неё, забыл?
– Как и за всех вас.
Мартон собирался сказать что-то ещё, но его отвлёк звук падения металлического предмета.
Охотники переглянулись и направились в сторону, откуда им послышался плеск воды. Факелы освещали их путь до кухни, на полу двое мужчин нашли лужу и покорёженный железный ковшик.
– Крысы?
Гилиам пожал плечами, не сказав Мартону, что позади него мокрые следы на полу.
Ночь переваливала за полночь, скрипнула дверь. Часть факелов потухла, и Гилиам рассчитывал больше на память, чем на зрение. Он остановился у небольшой, неприметной двери. Лилиит заняла бывшую коморку, сказав, что много места ей не нужно.
Взвесив все свои мысли, мужчина открыл дверь и вошёл в комнатку. На прикроватной тумбе догорала свеча, лужа воска занимала больше половины свободного пространства. В покоях приятно пахло то ли мятой, то ли киелами. Нечто такое нежное и сложно уловимое, что с каждым вдохом, воину всё больше казалось, будто он ошибся.
Охотница закуталась в одеяло, как в кокон, несмотря на то, что от почти затухшего камина шёл жар. Гилиам пошевелил угли и подкинул несколько брёвнышек, что лежали рядом. Лилиит зашевелилась и застонала во сне, по лбу катились капли пота, и она сильнее заворачивалась в одеяло.
– Эй, – он присел на край постели и тронул девушку за плечо.
Прошло всего мгновение, за которое она распахнула глаза, выхватила из-под подушки кинжал чуть больше чем её ладонь и ударила им вперёд, не глядя.
– Аккуратнее, так и убить можно, – рассмеялся воин, хватаясь за щёку, по которой текла кровь.
– Что ты тут делаешь? – зашипела охотница, понимая, кого именно ранила.
– Есть разговор.
– Настолько важный и срочный, что ты ввалился ко мне в комнату без приглашения?
– Ты ночью выходила?
Она отрицательно помотала головой:
– Что-то случилось?
– Кто-то был на кухне, перевернул ковш с водой.
– Из-за этого ты меня разбудил? – она потянулась и села.
– Лил, этот кто-то оставил следы. Небольшая нога только у тебя. Если это не ты, то в поместье небезопасно.