История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 144

Оставив в Сухуме три роты 44-го егерского полка, для подкрепления тамошнего гарнизона, князь Горчаков с остальными войсками сел на суда и прибыл в Редут-Кале, а оттуда возвратился в Кутаис. Суда отправлены были в Севастополь, за исключением фрегата «Спешного» и брига «Ганимеда», оставленных в Сухумской бухте ^[708]. Владетельный князь Абхазии Михаил, с матерью и со всею фамилиею, переехали на жительство в Мингрелию и поселились в селении Хета, в 30 верстах от Редут-Кале ^[709].

С уходом наших войск турки на своих кочермах (род лодок) стали подвозить абхазцам боевые припасы и возобновили в широких размерах пленнопродавство. В Абхазии волнение не прекращалось и скоро обратилось в междоусобную войну. Прибывший в Абхазию, по призыву населения, Арслан-бей склонял жителей признать его владетелем, требовал себе присяги, выдачи аманатов и обещал при помощи турок выгнать русских из Сухума ^[710]. В ожидании, чем окончатся волнения, княгиня Тамара переехала на жительство в Редут-Кале, а сын ее, князь Михаил, отправился в Кутаис, на свидание с князем Горчаковым.

«Возмутившиеся подданные его (князя Михаила), – писал Ермолов Дибичу ^[711], – не раскаялись в измене, и никто к нему не обратился. Из обстоятельств сих усмотреть изволите, что еще предстоит случай употребить меры наказания и что без того нельзя оставить мятежников, подающих другим пример соблазнительный».

Наказание это было возможно только с присылкою двух батальонов, просимых Ермоловым, так как войска Кавказского корпуса были заняты действиями в Чечне и за Кубанью. Подстрекаемые беглыми кабардинцами, закубанцы продолжали производить хищничества в больших размерах. Для наказания их наши отряды посылались за Кубань, производили усиленные переходы, верст по восемьдесят в день, переправлялись через горные речки на казачьих лошадях, переносили в руках боевые заряды и, напав врасплох, разоряли селения. Закубанцы уходили ближе к горам, и наказание их становилось для нас каждый раз более затруднительным. Тем не менее в мае 1823 г. Ермолов отправил на Кубань своего начальника штаба Вельяминова с поручением принять там общее начальство над войсками и организовать оборону. Прибыв по назначению и познакомившись с положением дел, генерал-майор Вельяминов 3-й произвел целый ряд экспедиций на реки Малый и Большой Зеленчики и нанес сильное поражение закубанцам на р. Лабе. Горцы просили пощады, и им предложены были следующие условия: 1) не принимать к себе беглых кабардинцев; 2) возвратить всех русских пленных и 3) выдать аманатов. При неисполнении хотя бы одного из этих требований закубанцы не должны были рассчитывать, чтобы русские войска оставили их в покое.

Собравшись на совещание, закубанцы порешили отправить депутатов с просьбою о помиловании. Узнав об этом, главнокомандующий вызвал к себе бежавшего за Кубань одного из важнейших кабардинских князей Арслан-бека Биесленева, как человека наиболее других здравомыслящего. В сопровождении нескольких человек известных хищников Биесленев отправился в Казанищи, где в то время находился Ермолов. Он уполномочен был предложить главнокомандующему те условия, на которых кабардинцы готовы возвратиться на прежнее свое жительство. Они требовали, чтобы: 1) правительство уничтожило устроенные в 1822 г. крепости и удалило войска от гор; 2) чтобы разбирательство дел оставлено было на прежнем основании, т. е. в руках духовенства, и 3) если правительство не согласится исполнить первых двух требований, то дозволило бы кабардинцам жить за Кубанью и не преследовало их войсками. Кабардинцы обещали тогда прекратить хищничества и выдать аманатов.

Ермолов отвечал, что он не может входить в переговоры и заключать условия с людьми, нарушившими присягу своему государю; что они должны просить прощения, а не предлагать условия и, что, наконец, несправедливо было бы предоставить большие выгоды изменникам перед теми, которые покорны правительству и исполняют все его распоряжения.

Главнокомандующий требовал безусловного повиновения и, наделив депутата подарками, отправил обратно. Тронутый вниманием главнокомандующего, Биесленев заявил, что лично он при первой возможности возвратится в Кабарду, но за остальных поручиться не может. И действительно, пока он был в Дагестане, кабардинцы вместе с закубанцами произвели несколько нападений на наши селения.

Болезнь генерал-майора Вельяминова заставила его отправиться в Тифлис, и войска на Кубани были поручены командиру 22-й артиллерийской бригады, полковнику Коцареву, скоро сделавшемуся грозою для закубанцев. В своих действиях против горцев Коцарев усвоил особые правила, заключавшиеся в умении скрыть войска, быстро переходить с места на место, внезапно напасть на селения и нанести решительный удар там, где горцы всего менее ожидали его. Войска никогда не держались в сборе и были размещены по квартирам. Собираясь в экспедицию, Коцарев рассылал секретные предписания начальникам частей, чтобы они к определенному числу и не иначе, как ночными переходами, собрались к месту, назначенному для переправы через Кубань ^[712]. Переправившись через эту реку, Коцарев нападал на аулы, угонял скот, брал пленных и разорял жилища. Набеги Коцарева на р. Белую, Уруп, Тегень и Чамлык заставили закубанцев подумать о своем положении, и 15 апреля 1824 г. в лагерь у поста Погорелого приехали к Коцареву князья и старшины всех племен, живших от вершин Кубани до р. Белой. Поводом к их приезду было возвращение из Дагестана Арслан-бека Биесленева, от которого они узнали о милостивом приеме его главнокомандующим. Князья и старшины просили прощения за все прежние шалости и, обещаясь не делать ничего противного воле русского правительства, готовы были дать в том клятву на Коране. Биесленев и князья, бежавшие из Кабарды, просили разрешения поселиться с их подвластными в вершине р. Кубани по обоим берегам ее и, обещая отвечать за своих подвластных, уверяли, что не предпримут ничего против русского правительства. При этом Биесленев заявил, что на такое переселение есть согласие главнокомандующего и даже письменное.

Коцарев потребовал, чтобы ему была показана бумага.

– Я оставил ее дома, – отвечал Биесленев.

– Пошлите за нею нарочного, – сказал Коцарев.

Через сутки посланный возвратился и заявил, что кадий, у которого хранится эта бумага, уехал в горы, а без него ее отыскать невозможно. Коцарев хотя и видел ясно, что это обман, но объявил кабардинцам, что на Кубань скоро приедет сам главнокомандующий, который и разъяснит недоразумение, а чтобы они не теряли удобного времени для хлебопашества, то разрешает им поселиться на левом берегу Кубани до впадения в нее р. Зеленчука. Князья не согласились поселяться на этих условиях и оставили лагерь Коцарева.

По отъезде их явились к Коцареву ногайцы также с просьбою о помиловании. Им разрешено было поселиться по левому берегу Кубани между реками Зеленчуком и Урупом, но с тем, чтобы они отвечали за всякий прорыв неприятеля и обязались не принимать в свои табуны чужого скота и лошадей. Окончательным сроком для переселения было назначено 1 мая ^[713]. Чтобы побудить и кабардинцев исполнить наши требования и выселиться из гор, полковник Коцарев в мае произвел новые набеги на реки Уруп, Тегень и Чамлык, а затем выступил 24 июля за Кубань и возвратился 3 сентября только потому, что истомленные люди не имели продовольствия.