История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 150

Относительно административных дел собрание постановило, чтобы наибы подчинялись письменному уложению, которое и было прочитано им перед лицом собрания. В помощь наибам для удержания народа от дурных поступков и для разбора тяжб было назначено к каждому наибу по одному муфтию, а для надзора за действиями как наибов, так и муфтиев назначили на каждые четыре наибства по одному мудиру. Лица, не оправдавшие доверия и смещенные со своих должностей, не могли быть повторно назначены на те же должности и на том же участке.

Воспользовавшись таким исходом собрания, Шамиль тотчас же назначил муфтиев и мудиров и дал всем административным деятелям письменную инструкцию. Не опасаясь теперь встретить сопротивление, имам стал действовать более решительно.

«Несколько раз я видел ваше положение, – писал он всем наибам, – и испытал дела ваши; я запрещал вам и увещевал вас оставить мерзкие поступки и отвратительные происки, в которых коснеете, и так как вы все еще не пробудились, то я пожелал издать этот низам и положить его общим руководством между людьми… Вот я и написал означенные главы на сем листе и приличные наказания за нарушение каждой главы. Я должен привести этот низам в исполнение без всякого послабления и лени, и нет по сему низаму пощады, заступничества и сострадания для тех, которые впадут в пучину этих наказаний… Если же между вами найдется такой, который не в состоянии будет перенести его трудностей и привести его в исполнение, то пусть оставит свою должность и сойдет в число простонародья. Это даст нам возможность осмотреться и обратиться к тому, кто способен занять высокий пост, который могут занимать только люди истинно храбрые и мужественные» ^[231].

В основе положения о наибах лежит беспрекословное повиновение воле имама. Каждый из них обязан был безотлагательно исполнять приказание как самого имама, так и его векиля (поверенного) – «все равно, будет ли оно выражено словесно, или письменно, или другими какими-либо знаками; будет ли оно согласно с мыслями получившего приказание, или не согласно, или даже в том случае, если бы исполнитель считал себя умнее, воздержаннее и религиознее имама».

Наиб, не исполнивший приказа, подвергался взысканию – низводился на степень начальника сотни.

Зная по опыту, что личные и враждебные отношения людей значительно ослабляют единство, Шамиль требовал, чтобы наибы, забыв неприязнь друг к другу, оказывали в случае надобности взаимную помощь, чтобы они следили за строгим исполнением низама и виновных в нарушении его, равно как и в порицании действий имама, подвергали публичному выговору. От наибов требовалось, чтобы они не занимались фискальством и наговорами, даже в том случае, если и правда знали о предосудительных поступках друг друга. Взятки и любые поборы, свойственные прежде каждому наибу, теперь были строго воспрещены. Им вменялось в обязанность следить за тем, чтобы того же не делали и их подчиненные: взяточничество, сказано в наставлении, есть причина разрушения государства и порядка.

Любая тайна или секрет, вверенные имамом наибу, должны умереть в нем самом. Наиб не должен открывать его ни семье, ни братьям, ни мюридам, потому что разглашение секретов «есть одно из главных орудий вреда и нарушения порядка страны… Некто сказал: когда будут открыты тайны, тогда дело дойдет до погибели».

Главной и, можно даже сказать, исключительной обязанностью наиба были дела военные. Каждый из них должен был наблюдать за границей своего участка и оберегать его и днем и ночью, независимо от того, находится его участок под угрозой неприятельского вторжения или нет.

Для этого в помощь наибам, исключительно только в одной Чечне, было учреждено особое сословие муртазеков. Это были люди, посвятившие себя караульной или пограничной службе и занимавшие караулы по всей границе немирной Чечни. За свою службу муртазеки получали сначала по одному рублю и по десять мер хлеба с каждых десяти домов на человека. Впоследствии с разорением жителей Чечни от беспрерывной войны Шамиль уменьшил плату муртазекам, и они стали получать по одному рублю и по восьми мер хлеба с каждых двадцати домов. В Дагестане сословия муртазеков не существовало.

В пределах своего участка наиб должен был следить и противодействовать всякому мнению народа, ведущему к нарушению общественного порядка, преследовать за ослушание и нежелание жителей принимать участие в постройке оборонительных стен, в защите границ, в блокировании неприятелю путей отступления и пр.

Подвергая виновных в этом установленным наказаниям, наиб не имел права ни вмешиваться в дела, подлежащие решению шариата, ни решать тяжебных дел. Они предоставлялись решению муфтиев и кади, имевшихся в каждом наибстве. Чтобы устранить любую тень вмешательства наиба в гражданские дела, низам запрещал занимать одному и тому же лицу две должности.

Каждое наибство имело одного муфтия, который сам уже поставлял тателей и кади в районе своего ведомства. В ауле было обычно несколько мулл, но из них только один мог быть облечен в звание кади с полномочием проводить разбирательство дел и выносить по ним решения.

Татели следили за исправным исполнением односельчанами их религиозных обязанностей и приводили в исполнение приговоры, предусматривавшие телесное наказание.

На обязанности кади лежало наблюдение за мечетью, за своим приходом, исполнение духовных треб, решение споров, возникающих между прихожанами, и наставление их в вере при помощи проповедей, которые он обязан был произносить каждую пятницу.

Во всем, что касалось религии и гражданской деятельности, кади находился в полном подчинении муфтию, к нему же он обращался и за разъяснением любых недоразумений. Последний должен был разрешать их согласно положениям шариата и руководствоваться беспристрастием и справедливостью. «Если он, – сказано в низаме, – заметит где-либо отступление от правил шариата, то устраняет оное и направляет дело по пути. Если же не в состоянии будет сделать этого, то извещает об этом наиба. По временам муфтий обязан обращаться к народу с наставлениями и в речи своей не должен порицать поступков наиба каким-нибудь намеком или общим содержанием речи».

Таким образом, кади представляли первую инстанцию суда, за ними следовали муфтии, которые передавали свои приговоры наибам, только когда тяжущиеся или виновные проявляли нежелание добровольно подчиниться решению шариата. В таких случаях наиб призывал к себе виновных и решал дело в соответствии с объявленным судьей толкованием. Апелляция на решение наиба могла быть подана только самому имаму, чьи решения уже не подлежали никакой апелляции.

Для решения важнейших как административных, так и судебных дел в Дарго, где жил Шамиль, в 1841 году был учрежден диван-хагэ — совет, в который входили сам имам и духовные лица, известные своим умом, преданные Шамилю и мюридизму.

Основываясь на постановлении собрания, созванного в Анди, Шамиль посвятил пятницу исключительно служению Богу и приему жалоб. В этот день он творил суд и расправу, разбирал спорные дела, выслушивал свидетелей и выносил свои безапелляционные приговоры, которые, впрочем, несмотря на всю строгость Шамиля, случалось, оставались неприведенными в исполнение при малейшей возможности скрыть от него последствия. «Нередко случалось, – пишет Руновский, – что по родственным связям или из корыстных видов наибы отдаляли смертную казнь или же просто доставляли преступникам возможность скрыться от действия правосудия». Здесь-то играли огромную роль взятки и разного рода подкупы, всегда неизбежные при деспотическом образе правления.