Яуар и сам не знает, зачем Виракоча дал ему этот дар? Ведь не просто так! Этот дар должен служить всем кечуа – народу его страны. Ведь он – Инка. Он потомок рода Инков, создателей империи.
Но что ждет его народ? И что ждет Яуара – младшего сына одиннадцатого правителя Тауантинсуйу?
Глава Первая
Звонок из Куско. Санкт-Петербург. Наши дни
Гудки: пять… шесть… семь… Телефон разрывался.
Кому же так неймется? И в воскресенье нет покоя.
Телефон затих, но через минуту вновь загрохотал. Подушка, в которую пришлось зарыться, не помогла. Рука потянулась за трубкой.
– Алло, – голос был глухой и недовольный.
– Алехандро, друг мой, я знаю, что у вас в Ленинграде семь утра.
О, Маркос!
– В Санкт-Петербурге… – губы вовсю растянулись в улыбке, – уже больше двадцати лет…
– Не привык я к этому названию. Э-э… Ты спал, что ли? Или уже проснулся? Я помню, что ты ранняя пташка.
Маркос, конечно, не мог знать, что вчерашняя вечеринка по случаю дня рождения жены шефа закончилась в два часа ночи и спал его друг от силы часа четыре.
– Как она называется? Птичка… Забыл…
– Жаворонок…
Звонок с другого континента окончательно разбудил того, кого назвали Алехандро. Недовольство испарилось, как будто и не было его вовсе. Маркос – друг, а друзья не могут помешать. Тем более друзья юности, с которыми знаком почти тридцать лет.
– Маркос, как я рад тебя слышать. А ты почему не спишь в столь поздний час? У вас там поди ночь совсем?
– Одиннадцать вечера.
– О… Что-то случилось?
– Я хотел бы сказать, что просто соскучился по тебе и решил поболтать, например, о теории алгоритмов…
– Чего-чего? Ты увлекся математической логикой, друг мой?
– Я говорю, что хотел бы, да. Чтобы доставить тебе удовольствие. Но… – он помолчал. – У нас беда, Алехандро.
– Беда?
– У Ивана убили дочь…
– Убили… Дочь… У Ивана?
– Да. Ей было всего четырнадцать. И она была красавицей. – Голос Маркоса дрогнул.
Алехандро молчал. Горло сдавил комок, мешавший говорить. Да разве только говорить… Дышать мешал! Что можно сказать, когда гибнут дети?!
– Маркос, как же так? – с трудом выговорил он. – Чем я могу помочь? Да и чем тут поможешь…
– Девочке уже ничем. – Маркос закашлялся, – но нам… Ты нам нужен, Алехандро. Мне и Ивану. Сначала исчез Хаймес, а теперь вот и у Ивана беда.
– Да что у вас там происходит, Маркос? В вашей тихой и чудесной стране? Это же не Колумбия! И даже не Бразилия!
– Происходит не в стране. А у нас. И ты можешь нам помочь.
– Я ничего не понимаю. Рассказывай.
Друг начал издалека:
– Алехандро, ты помнишь Зину?
– Зину? – он задохнулся… – Маркос, ты о Зиночке?.. Нашей Зиночке?
– Да, – тихо ответил он.
– Но… какая связь?
– Саша, дочка Ивана была убита точно так же, как и Зина.
– Объясни, я не понимаю.
У него разболелась голова. В висках застучало. Александр зажмурился, глубоко вздохнул, задержал дыхание, но это не помогло. Наоборот, отчетливо и зримо, как в кино, проявился тот жуткий день. Собственно, он никогда и не забывался. Как бы им всем ни хотелось, его невозможно вытереть из памяти.
…Зину нашли в недостроенном здании, недалеко от университетского общежития. Сначала показалось, что девушка спала, свернувшись в комочек, как маленький ребенок. Она и была ребенком: несмотря на свои восемнадцать лет, Зина казалась тринадцатилетней девочкой. Приехав в столицу из Казахстана, она поступила учиться в Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Блестящая студентка, умница. Закончила первый курс с отличием. А на втором… Ее убили, накачав какой-то гадостью, а тело зачем-то уложили наподобие человеческого эмбриона во чреве матери. Сексуального насилия над ней не совершали. До сих пор неизвестно, кто и почему убил красавицу и всеобщую любимицу Зиночку Кусаинову – однокурсницу Александра, Маркоса, Хаймеса и Ивана.
Рядом с ней обнаружили игрушечную ламу и тряпочную куклу. Ламу эту подарил ей Маркос, и Зина не расставалась с игрушкой, все время носила ее с собой. Поэтому милиция долго допрашивала их всех, особенно Маркоса. К счастью, у него было алиби…
Голос перуанского друга вернул Александра в действительность:
– Сначала пропал Хаймес… два года назад…
– Я помню, Маркос. Помню, как мы искали его и бродили в горах, пытаясь найти хоть какие-то следы, как плакала Мария.
– Ты не все знаешь, Саша, – прервал его Маркос.
– Неужели есть новости о Хаймесе?
– Кое-что ты все-таки не знаешь. – Маркос как будто не услышал вопрос, продолжал о своем: – Перед его исчезновением был убит подросток. Поначалу я никак не связывал эти два события. Но потом, когда я случайно увидел в газете фото убитого ребенка, я… мне показалось, что я уже видел нечто подобное. И я вспомнил Зину, вернее, тот момент, когда ее нашли. Помнишь? Пришли оперативники. И нам показали эти фотографии… Это было так давно. В Москве.
– Да, в апреле девяностого года.
– В апреле, семнадцатого числа, – повторил Маркос. – А спустя двадцать пять лет исчез Хаймес. Мы искали его и не нашли.
– Я не вижу связи.
– Подожди, не перебивай. Я открыл газету и… вспомнил о Зине. И подумал… Ты прости меня, что я так подумал, но я решил, что это он – Хаймес – убил мальчика и Зину.
– Это невозможно, Маркос.
– Да, это невозможно, – как эхо, повторил он. – Я говорю, что я так подумал… К тому же Хаймес исчез. Я решил, что он прячется.
– Маркос, ты что же… – Александр перебил друга, – и во время наших поисков считал, что Хаймес убийца?
– Нет-нет. Газета попалась мне на глаза уже после того. Ты к тому времени улетел. Я никому ничего не сказал. А сейчас Камила, дочь Ивана… – Маркосу было трудно говорить. Он подбирал слова, переходя с русского на испанский. – И она убита точно так же, как Зина.
Александр пытался осмыслить услышанное.
– И что это значит? – спросил он глухо.
– Это может означать, что все три убийства… – он подыскивал слова, – понимаешь, Зиночку, Камилу… и этого подростка мог убить один и тот же человек.
– И ты решил, что это Хаймес? Что он по каким-то причинам убивает детей, а потом прячется? Я в это не верю.
– Нет, – тихо ответил Маркос, затем с трудом выговорил: – Это не он. Тело Хаймеса нашли.