Политический дневник - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Розенберг cтр.№ 114

К этому добавляются постоянные курсы о церковной политике или на другие выбранные мной и важные для рейхатемы в моей школе в Далеме. Далее – обучение вермахта, которое сейчас постоянно расширяется. Не менее важная проблема, так как высшее командование пока еще далеко от н[ационал] – с[оциалистической] революции. Здесь помогает мой лекторский корпус Р[ейха]. В кратчайшее время надо было организовать 900 докладов. Таким образом я выступал в Нюрнберге (А[дольф] – Гитлер – плац), Мюнхене (Цирк Кроне), Аугсбурге (Ратхаусплац), Дрездене (Цвингер), Познани, Штутгарте, Дюссельдорфе, Мюнстере, Кёльне (вероятно, последняя речь в Гюрценихе ^[1091]), Хагене/Дортмунде, Люксембурге, Трире, Веймаре, Франкфурте и т. д. И еще многократно доклады на мировоззренческих праздничных собраниях в Берлине. Многочисленные приемы офицеров, вступительные доклады на учебных курсах и товарищеских вечерах с их участниками. Если добавить к этому восточную работу, ежедневные совещания в партийном ведомстве, изучение документов обеих моих организаций по вечерам, то я вправе сказать, что работы у меня выше головы. Но смысл этого не в излишней хлопотливости, а во внутреннем обустройстве, в представлении величия нашей борьбы, в указании прежде всего на то, что законы войны хотя и требуют от людей многого, но не затрагивают идеал государства. Не должно получиться так, что 200 000 людей приказывают, а 80 миллионов подчиняются. За это мы не сражались. Мы пришли, чтобы руководить н[емецким] народом, а не для того, чтобы владычествовать над ним. То, что отдельные «организаторы» никак не постигнут. Но именно руководства – то и недостает! Фюрер отсутствует, в своей гл[авной] ст[авке] он так загружен военными и внешнепол[итическими] вопросами, о внутренних делах он может получать лишь весьма одностороннюю информацию. О неприятном по возможности не докладывают, и он не хочет ничего менять. Так д[окто]р Г[еббельс] «руководит» самим собой во всех своих отражениях, позволяет звучать негритянской музыке и крутить подлинно – плутократические развлекательные фильмы, снятые столичной киноиндустрией. Он и не способен действовать иначе, он точно таков, как его опусы. Отсутствие изменений здесь партия воспринимает разочарованно и все спрашивают себя, не чувствует ли фюрер попросту физического неприятия левантийских манер д[окто]ра Г[еббельса]. Действительно ли нужно, чтобы была разбита вся посуда, прежде чем что-то произойдет! Почему бы не упредить своевременно?!

В Италии все однажды обанкротившиеся политики заявляют о себе. Все снова желают «полной свободы», хотят вновь основать свои партии, короче говоря, ведут себя, как будто в эти 20 лет ничего не происходило. Правительство Бадольо, похоже, пытается их притормозить; вопрос, насколько это ему удастся в перспективе, – нужно оставить открытым. В конечном счете, только фашизм Муссолини когда – то спас Италию от большевизма. И своими внутриполитическими реформами он тоже оттеснил марксизм. Не обсуждая то, насколько удачно было его правление в деталях, Италия имеет все основания быть благодарной М[уссолини]. Однажды история констатирует это, даже если ей и придется признать, что мускулатура итальянцев оказалась недостаточно крепкой для решения исторических задач. – Фариначчи прибыл в Г[ерманию] в одном костюме, без багажа. По понятным причинам в гл[авной] ст[авке] ф[юрера] хранят молчание и собирают лишь тех, кто напрямую связан с новым положением дел по военной и политической линиям. В Риме подчеркивают конституционную форму кризиса и его разрешения, так как Большой фашистский совет якобы подавляющим большинством голосов выступил за передачу власти.

Клерикал Дон Стурцо ^[1092] опубликовал данное во Флориде интервью и высказывает «стремление» поскорее вернуться в родную Сицилию. Ненависть к Муссолини у него, протаптывавшего путь марксизму, вполне понятна. Ватикан усердно продолжает подстрекательства. Его радиостанция на испанском языке констатирует: «Власть одного – единственного человека несовместима с народными чаяниями. Папа осуждает тех, кто решается отдать судьбу всей нации в руки одного – единственного человека, который, как и любой другой человек, есть жертва своих страстей, заблуждений и фантазий». Тут господа в Ватикане должны бы еще прибавить: но еще хуже, когда одержимые манией величия хотят приписать право на непогрешимость одному человеку, папе римскому. Кроме того, после таких слов Франко должен четко осознать, что с церковью фалангистскую революцию не удастся довести до победного конца. Собственный испанский папа в Толедо – как мне рассказывал Примо де Ривера – вот единственная возможная цель, чтобы воспрепятствовать нездоровому вмешательству извечных противников любого естественного развития.

Хамская речь Рузвельта против Муссолини показывает всю глубину сегодняшнего американского упадка. Но она показывает и то, что нужно сделать все, чтобы нанести ответный удар. Дело Муссолини при изв[естных] обст[оятельствах] может даже усилить наши позиции – тут ситуация или – или. Но оно понуждает и к самопроверке. То, что у нас слишком многое регламентировано – ясно; то, что порой люди ниже среднего уровня занимаются интеллектуальной цензурой – правда. Только что я прямо уличил партийную проверочную комиссию в притеснении д[окто]ра Г. Гюнтера. То, что у нас берет верх позерство, видит каждый, кто стремится и к твердости формы, и к великодушию. Платон по праву считал театрократию признаком упадка. То, как уже многие годы превозносятся наши киноактеры – признак нездоровья, особенно если сравнить, как при этом обходятся с настоящими интеллектуальными трудами. Критика отсталых интеллектуалов вообще соединена с неуважением к немецким ученым. Так как радость фюреру доставляют скорее люди искусства, чем профессора, наши государственные ведомства с пренебрежением относятся к н[емецкой] науке. То, что здесь возникла – поддерживаемая мной – оппозиция, уловил д[окто]р Г[еббельс], и он, тот, кто главным образом насмехался над «интеллектуалами», попытался и здесь вскочить на подножку и собрал в Гейдельберге всех ректоров университетов. Изначально чтобы в рамках студенческого собрания (!) вручить ученым ордена за заслуги, а когда этому удалось помешать, чтобы произнести «основополагающую» речь. Эта широко разрекламированная речь была по сути бессодержательна, как и все его речи, и содержала по большому счету лишь правильный призыв не игнорировать политические требования современности. Помимо прочего он снова сказал, что если бы н[емецкий] народ знал, чем он обязан ученым и их изобретениям, то он бы «пал на колени», чтобы выразить свою благодарность. Снова цветастые выражения. Как метафора столь же отталкивающе, как и его прежний оборот, мол, мы еще «повесим Черчилля на фалдах его фрака». Как будто мы псы цепные. Кроме того, Г[еббельс]у выдали новый диплом доктора наук ^[1093]. Непонятное мероприятие, лишь для того, чтобы снова покрасоваться на переднем плане. – И это тоже театрократия, и она тем хуже, что речь идет не о профессиональном актере, а о человеке, который изображает министра.