Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 | Виталий Захаров | страница 44 | LoveRead.ec

8-й этап развития российского масонства: 1811–1817 гг. – характеризуется господством лож шведской системы под тайным руководством Капитула Феникса и явным – производной от него Великой Директориальной ложи Владимира к порядку, во главе с И. В. Бебером.

По оценке Т. О. Соколовской в 1812–1813 гг. главенство шведской системы признало подавляющее большинство российских лож. При этом российское масонство приобретало все более национальный, патриотический характер. Целью ставилось использовать масонство во благо России. Предполагалось, что сплотив элиту общества, российское масонство поведет сородичей к высотам духовного совершенства. В состав масонских лож в это время влился цвет патриотически настроенной русской аристократии. Достаточно упомянуть кн. М. И. Кутузова-Смоленского, А. Остерман-Толстого, М. П. Баратаева, князей Долгоруких, Лобановых-Ростовских, графов Воронцовых, Виельгорских, Шуваловых и др.^[220] Видимо, многих из них привлекли не только идейные принципы масонства, но и перспектива попасть во Всемирную ложу «Великих помазанников Божиих», которая по слухам состояла из наиболее просветлённых братьев из национальных Капитулов и ставила целью «бороться со злом и насилием в мире, с политическим и духовным деспотизмом, поднимать духовный уровень всех народов планеты, насаждая древо духовной свободы на развалинах насилия».^[221] Имена членов этого Всемирного Капитула были неизвестны тем, кто к нему не принадлежал.

Существовал ли этот невидимый наднациональный Капитул на самом деле, до сих пор не установлено (не обнаружено документов ни подтверждающих, ни опровергающих факт его существования), но вне зависимости от этого возможность оказаться в рядах мировой элиты была для русской просвещенной аристократии весьма заманчивой.

Сами ложи приобретают в этот период своеобразный кружковый характер. Так в ложе Александра к коронованному Пеликану преобладали представители старого екатерининского дворянства и купечества, в ложах «Елизаветы к Добродетели» (названа так в честь жены Александра I) и «Соединённых друзей» – высшие круги петербургского дворянства, прежде всего высшие придворные чины; в ложе «Петра к истине» – немецкие врачи и инженеры; в ложе «Палестины» – деятели науки и искусства и выходцы из Франции, в ложе «Нептуна к Надежде» в Кронштадте – русские и иностранные моряки и т. д.

Однако количественное увеличение масонских лож в России привело к появлению разных взглядов на дальнейшее направление развития российского масонства. В 1814 г. довольно неожиданно в российском масонстве произошел раскол, окончательно оформившийся в 1816–1817 гг. Его инициатором выступил глава ложи «Петра к истине» Е. Е. Эллизен — врач Обуховской больницы, немец по происхождению, вступивший в масонство в 1811 г., являвшийся на тот момент членом «Капитула Феникса». В открытом письме Беберу (а по сути, рассчитанном на самую широкую масонскую аудиторию) он заявил, что существование в России высших масонских степеней и «Капитула Феникса» фактически незаконно, т. к. в 1810 г. Бебер предоставил в министерство полиции обрядники и уставы только первых трех степеней (видимо из-за того, что в актах высших рыцарских степеней одной из главных целей провозглашалась борьба с любыми проявлениями светского и духовного деспотизма и Бебер попросту не решился их передать в правительственные инстанции).

Эллизен предлагал сделать масонские ложи более отрытыми; заменить тайное самовластное управление часто неизвестных лиц более «лёгким», выборным и ответственным; отказаться от занятий мистикой и оккультизмом, а также от намерения восстановить древние рыцарские ордена. При этом, что интересно, Эллизен указывал (видимо, памятуя либеральные взгляды Александра I), что Густав III в Швеции воспользовался масонской организацией для восстановления абсолютизма.^[222] В связи с этим нельзя не отметить оригинальный парадокс: выступая вроде бы за большую демократичность в деятельности лож, против высших степеней, за выборность руководства, Эллизен, получается, одновременно выступает и против борьбы с деспотизмом в любых проявлениях (а это как раз была одна из главных целей высших степеней).

Почему Эллизен выступил с таким заявлением? Наиболее вероятным объяснением представляется то, что он выразил мнение значительной части масонов (особенно молодых), которых не устраивали слишком жёсткие порядки в шведской системе масонства. Они хотели идти в ногу со временем, желали большей свободы и открытости (не стоит забывать, что все эти события происходили на фоне патриотического подъема 1812 г. и явного крена в сторону либерализма во внутренней и внешней политике Александра I). Скорее всего, на эту основную причину наложилась и другая. Эллизен первоначально выступил от лица так называемой «иностранной партии» в российском масонстве, которая к 1814–1815 гг. оказалась почти оттесненной от высших руководящих постов. Так что выступление Эллизена вполне вероятно можно объяснить и стремлением масонов нерусского происхождения восстановить своё пошатнувшееся положение.

Как бы то ни было, с этого момента в российском масонстве начинается серьезный раскол. Вначале Бебер, видимо, счел письмо Эллизена личным выпадом против себя и объявил, что отказывается от звания Великого Мастера, раз ему не доверяют и предложил вместо себя кандидатуру своего заместителя П. А. Шувалова (но тот отказался), а затем графа В. В. Мусина-Пушкина, но тот согласился управлять только иоанновскими степенями. В итоге руководителем высших степеней и «Капитула Феникса» остался по-прежнему Бебер. В июне 1815 г. он обратился с письмом к министру народного просвещения гр. Разумовскому, в котором доказывал полезность сохранения высших степеней, как охранителей «святых заветов христианства против ополчившегося неверия и ложного философствования». Одновременно он предлагал для «восстановления тишины» разделить масонские ложи на две системы, управляемые по-отдельности. Для управления оставшихся верными старым традициям лож он предлагал учредить вместо Директориальной ложи Владимира к порядку Великую Управляющую ложу под своим руководством и обязался давать отчёт о всех событиях, которые будут там происходить.

Письмо было передано генерал-губернатору Петербурга и тот дал согласие на учреждение двух Великих лож. Эллизен воспользовался этим разрешением и на основе 4 лож «Петра к правде», «Палестины», «Изиды», «Нептуна» учредил союз Великой ложи Астреи, названной в честь богини справедливости и правосудия. Руководителем нового союза был избран гр. В. В. Мусин-Пушкин-Брюс, его заместителем – Эллизен (который и осуществлял фактическое руководство). В Уставе Великой ложи Астреи говорилось, что она никогда не будет зависеть от неизвестных начальников или иноземных масонских правлений, не будет иметь никаких тайн от правительства, не будет заниматься поисками «сверхъестественных таинств» и следовать правилам «Иллюминатов, Мистиков и Алхимистов», «не будет стараться о восстановлении древних рыцарских Орденов».^[223]