Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 | Виталий Захаров | страница 43 | LoveRead.ec

• общества и братства, «коих главные и побочные занятия состоят в том, чтобы с какою бы то ни было целью рассуждать о предполагаемых в государственном правлении переменах или о средствам, коими могут быть осуществлены эти перемены, или о мерах, уже предпринятых с этой целью», т. е. признаются крайне нежелательными любые беседы на политические темы;

• «в коих безвестными начальниками обещают послушание клятвою или поднятием руки, словесно, письменно или какими бы ни было образом;

• в коих требуют обета молчания относительно тайн, открываемых сочленами;

• кои имеют тайную цель или которые для достижения известной цели употребляют тайные средства или сокровенные таинственные иероглифические формы»^[217].

Фактически под запрет попадали ложи всех масонских систем, прежде всего шведские и розенкрейцерские, признававшие власть неизвестного начальства и занимавшиеся в высших степенях поисками тайных знаний. Тем не менее, именно ложи шведской системы были признаны наименее опасными. В силу каких причин – до сих пор не совсем понятно.

Единственно разрешенной ложей-матерью была признана Великая Национальная ложа (фактически «Капитул Феникса»), переименованная в Великую Директориальную ложу Владимира к порядку во главе с Бебером. Только она могла теперь учреждать новые ложи, а уже существующие обязаны были ей подчиниться Бебер обязался раз в полгода предоставлять в министерство полиции списки лож с указанием возраста, звания и занимаемой должности. Заседания лож допускались только с разрешения министра полиции.

Таким образом, была предпринята попытка поставить масонские ложи под полный правительственный контроль. Однако в полной мере сделать это не удалось, т. к. тот же Бебер подал «для апробации» только уставы и списки первых трех иоанновских степеней. Шотландские и рыцарские степени оказались вне контроля правительства, их носители собирались по сути тайно, соблюдалась строгая конспирация, протоколы собраний лож подписывались орденскими именами (т. е. псевдонимами). Кстати, подобная конспирация привела к тому, что исследователям масонства и в прошлом, и в настоящем крайне сложно идентифицировать носителей этих псевдонимов, и установить точный персональный состав хотя бы руководства масонских лож шведской системы. Стараниями Т. О. Соколовской удалось по косвенным источникам выяснить принадлежность лишь нескольких орденских имен. Так А. А. Жеребцов носил имя «Рыцаря венчанного креста» с девизом «Вскоре ярче заблестит», П. А. Шувалов (1774–1831) – «Рыцаря священного огня» с девизом «Умеренно и мудро», С. С. Потоцкий (1787–1831) – «Рыцаря покоящегося льва» с девизом «Покоится, но не спит»; М. Ю. Виельгорский (1788–1856) – «Рыцаря Белого лебедя» с девизом «Непорочность», С. С. Ланской (1787–1862) – «Рыцаря Воскресшего Феникса» с девизом «Из смерти жизнь».^[218]

В целом же после подобных демаршей правительства российским масонам пришлось хотя бы внешне принять предложенное верноподданическое направление своей деятельности. Именно в этом ключе был выдержан новый Устав российских лож шведского обряда, разработанный в 1811 г. и окончательно принятый в январе 1812 г. Состоял он из 9-ти разделов, вступления и заключения. В первом разделе «О должностях к Богу и религии» говорилось: «Исповедуй на всяком месте божественный закон Христа Спасителя и не стыдись никогда, что ты ему принадлежишь. Евангелие есть основание наших обязательств, ежели ты не веришь, то ты не каменщик».^[219] Тем самым ставится в довольно жесткой форме условие обязательного исповедания христианской религии. Второй раздел «О бессмертии души» содержал наставления, выдержанные в религиозном духе. Самым же интересным являлся третий раздел «О должности к государю и отечеству». В нем говорилось следующее: «Твоя первая клятва принадлежит Богу, вторая – Отечеству и государю… Чувствительный человек! Ты чтишь родителей своих, чти равно с ними и отцов государства. Они суть особы, представляющие Божества на земле сей. Если они ошибаются, сами они отвечать будут перед Судьей царей; но твое собственное рассуждение, зачастую несправедливое, не может уводить тебя от повиновения… Обнаружь со рвением все способности свои и направь их… для блага Отечества. Ежели когда-нибудь не исполнишь ты своей священной должности, ежели сердце твое не будет более от радости трепетать при нежном имени Отечества и государя твоего, то каменщики извергнут тебя из недр своих, яко противника общего порядка, яко недостойного быть участником в преимущественных выгодах такого общества, которое заслуживает доверенность и уважение государей, потому что любовь к отечеству есть одна из главнейших его пружин и что, ревнуя сделать лучшими граждан, требует оно, чтобы дети его с величайшею отличностью и по чистейшим побуждениям исполняли государственные должности».

Мы привели столь обширную цитату их Устава, так как она показывает, насколько изменились идеалы масонства по сравнению с первоначальными образами, воспринятыми из Англии. Как мы помним, один из основателей английского масонства Филалет призывал к религиозной и, особенно, политической терпимости. Масона, замешанного в антиправительственной деятельности, не стоит одобрять в его заблуждениях, но рекомендуется ни в коем случае не изгонять его из рядов масонства. В России – все наоборот: вместо космополитизма – приоритет национального патриотизма; вместо терпимости и аполитичности – верноподданичество и политическая нетерпимость.

Тем не менее, об идеалах свободы и равенства все-таки окончательно не забыли. В восьмом разделе «О должности к братьям» говорилось, что «в бесчисленной толпе существ, населяющих Вселенную, ты признал каменщиков братьями своими; не забывай никогда, что всякий каменщик, какой бы страны или состояния ни был, простирая тебе десницу свою, символ братской свободности, имеет священные права в твоей помощи и дружбе. Обет природы был равенство, но человек нарушил скоро оный. Каменщик восстанавливает первобытные права человеческого племени, он не жертвует никогда народным предрассудком и священный узел сравнивает здесь все состояния».

По сути, восьмой раздел довольно сильно противоречит третьему и закладывает совершенно иное свободолюбивое направление развития масонства.

Другие разделы Устава менее значимы. Разделы 4–6 были посвящены этическим вопросам, прежде всего о любви к ближнему, филантропии и благотворительности. Раздел 7 назывался «О нравственном совершенствовании себя», раздел 9 – «О должности к Ордену».

Если суммировать в целом, то новый Устав знаменовал дальнейшую эволюцию российского масонства в направлении национальных приоритетов и верноподданнических начал, но вместе с тем содержал элементы свободолюбия, демократизма и социальной справедливости. Видимо именно это и привлекло в масонстве будущих декабристов.