Трёхочковый в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Навойчик cтр.№ 61

Придя в себя, в достаточной степени, чтобы действовать дальше, он постарался остановить кровотечения, как сделал это с раной в боку. После этого попытался встать, дышать по-прежнему удавалось с трудом и через раз, скорее всего было сломано ребро, или просто трещина, ему было сложно диагностировать точнее. Так что подняться получилось не без труда, и прямо скажем, ощущения «босиком по мостовой», Нику не понравилось. Холод тут же напал на босые ноги. Ему удалось вырвать правый ботинок, но левый остался навсегда прибитым к остаткам повреждённого корпуса кабины. Состряпав портянку из остатков носков и кое-каких лоскутов одежды для левой ноги, он обул мокрую, разорванную туфлю и прихрамывая на обе конечности, двинулся осмотреть Киру.

Наверное, его действия выглядели слишком эгоистичными и циничными со стороны. Но Нику было плевать, во-первых он не мог бы помочь Кире предварительно не разобравшись с собственными ранами и скованными ногами, во-вторых она дышала, не была сильно ранена, и лужи крови под ней, он не заметил, а то, что лежала без сознания, скорее играло на руку, хотя бы никто не причитал и не ревел. Возможно, их не состоявшаяся ссора была даже к лучшему. Испытываемые Ником отвращение и ненависть, по отношению к Кире, позволили ему поступать разумнее, руководствуясь логичными доводами, а не голосом сердца. Порой, рациональность, лучше слепой любви, если речь идёт о спасении нескольких жизней.

Всё же испытывая презрение к самому себе, за очевидное пренебрежение её состоянием, Ник аккуратно положил Киру на спину, осматривая на предмет возможных ран и торчащих в боках осколках. Внешне она не выглядела сильно пострадавшей, скорее всего свою роль амортизирующей подушки, он отработал на пять баллов. Небольшие царапины от битого стекла, летевшего во все стороны во время столкновения, неестественно мягкая левая ключица, наверняка, зеркально вписавшаяся ему в правые рёбра при падении, от сюда перелом у неё, и трещина с затруднённым дыханием у него. Судить было сложно, в конце концов Ник не был врачом, и мог только предполагать, руководствуясь тем скупым арсеналом собственных знаний о спортивных травмах. Из всего, опасения вызывала только гематома, расползающаяся на лобную и височные доли черепа. Потому что больше повреждений он у Киры не обнаружил, а в сознание она так и не пришла. Хотя, внешне, более потрёпанный Ник уже стоял на ногах, значит дело было внутри, и медлить было нельзя. Он не хотел, чтобы на его руках умер ещё один человек, последние слова которому были не самые тёплые, пусть она их и заслужила.

Выбравшись из раскуроченной кабины, на площадку, Ник огляделся по сторонам. Никаких ориентиров, кроме столбов опоры державших тросы, и судя по их направлению, и исчезающих в темноте очертаниях, электричество так и не дали. Ситуация складывалась скверная, они находились на высоте под два с половиной километра над уровнем моря, если туристические проспекты не врали, а растянутый горный склон, превращал дистанцию спуска во все пятнадцать, а то и больше. Погода в горах оставляла желать лучшего. Они оба были одеты для той части курорта где царила весна, ну или слишком раннее лето, но никак не арктическая зима. Под рукой не было термометра, но по ощущениям и пронизывающему насквозь ветру, Ник дал бы все минус сто пятьдесят, объективно же было не больше двенадцати – пятнадцати отрицательных градусов, ну где тут угадаешь. Ему предстоял не лёгкий выбор, или он остаётся ждать помощи, пытаясь перезимовать ночь, скрываясь от метели в остатках кабины, рискуя при этом жизнью Киры, о состоянии которой, не мог ничего сказать, или идёт вперёд, вдоль протянутого подвесного троса, с ней на руках, в надежде, что кто-то уже спешит их спасать. В последнем случае что-либо предугадать невозможно, они могут просто замёрзнуть в пути, поставленные на растерзание стихии, заблудиться, истечь кровью, и прочее. На самом деле выбора не было, всё это могло с ними произойти и на месте, просто так оставался крохотный шанс выиграть время, выйдя к людям раньше, чем те спохватятся об отсутствии двух туристов, и сигнале о неисправности горного подъёмника.

Ник бродил какое-то время среди обломков, пытаясь соорудить что-то вроде транспортировочных саней, но тщетно. Вернувшись за Кирой, он обнаружил, что та стала бледнеть, пульс слабел, она теряла тепло, а в купе с разрастающейся гематомой – жизнь. Оставалось надеяться только на собственные силы, и то, что полученная нагрузка достаточно разогреет его тело, чтобы они не околели по дороге.

Первые пару минут Ник шёл почти уверенно, неся Киру на руках перед собой, как новоиспечённый жених – супругу. Но её тело слишком сильно давило на травмированные рёбра, затрудняя дыхание, да и сам способ был не слишком энерго-эффективным. Потом, оборудованная импровизированная площадка закончилась, и начался настоящий горный спуск: с крутыми выступами, неуступчивым рельефом, камнями, снегом, ветром и другими неприятностями. Ник перенёс Киру, закинув за спину, со стороны могло показаться, что она спит на нём, руки свободно свисали впереди, голова лежала на плече, словно цепляясь подбородком для равновесия, а всё остальное тело положилось на его широкий мужской фронтон. Ник держал её под ноги, конечно так она была похожа на взваленный мешок картошки, но, по крайней мере, не мешала дыханию, и не бередила перевязанную рану.

Он довольно быстро согрелся, переступая с камня на камень, осторожно спускаясь. Даже годы тренировок не подготовили его к подобному. Пока Ник шёл по гравийным тропкам, или даже скалистым породам, всё было неплохо. Подвёрнутая нога почти не болела, постоянно охлаждаясь компрессом обледенелой земли, да и кровотечение от прокола давно остановилось. Стоило ему выйти на снег, ситуация резко ухудшилась, обувь и портянки моментально промокли, каждый шаг проваливался чуть ли не до колена в снег, максимально затрудняя движение. Пару раз Ник падал, теряя равновесие, на него тут же набрасывался холод, и накопленное между двумя телами тепло, моментально улетучивалось. Ободряющим знаком было то, что Кира пару раз шевельнулась, в момент их «поднятия с колен», в сознание она не пришла, но уже какой-то прогресс, может он что-то делал правильно.

Ник шёл уже около получаса, собравшаяся темнота не выглядела такой пугающей, когда его глаза привыкли и стали различать протянутый трос на фоне звёздного неба. Он чувствовал как замёрзли пальцы на руках, поддерживающие Киру, остальное тело горело, по затылку и груди струился пот. Если руки ещё подавали какие-то сигналы, то ноги переступали двумя заледеневшими колодками. Больше Ник не ощущал ни дискомфорта, ни боли, вообще ничего, просто делал шаг за шагом, стараясь не упасть, ведь сил на повторный подъём могло и не найтись. Следующие полчаса он сосредоточился на ритме, которому подчинялось каждое движение. Нога поднимается из сугроба, шаг. Небольшой вдох, чтобы не выгнать собравшееся внутри тепло, и лишний раз не тревожить рёбра. Руки легонько перехватывают выскальзывающую Киру. Вторая нога выбирается из снега, короткий перенос, ещё шаг. Он чувствует её дыхание, оно стало теплее, или он больше замёрз, неважно, главное не сбиться с ритма. Шаг. Силы стремительно его покидали, можно было бегать кроссы, преодолевать препятствия, тягать штангу, гантели, но всё это не шло ни в какое сравнение, и к такому было не возможно подготовиться. Ник потерял временной ориентир, просто старался не останавливаться. Руки закоченели, но так было лучше, они были не способны разжаться, а значит, не могли отпустить Киру. Спина превратилась в монолит, ни согнуться не разогнуться, просто подставка, опора для другого тела. Натруженные ноги болели, отзываясь, короткой судорогой с каждым новым шагом. Холод больше не спасал, теперь каждое переступание было подобно танцам на стекле, словно снежные льдинки впивались тысячами иголок в беззащитные подошвы стоп. Всё таки он не был йогом или факиром умевшим ходить по углям и гвоздям. Ник практически слышал как скрипят колени, совершая очередное движение – ржавый старый поршень. Как натягивается рычаг бедра, словно замёрзшая лебёдка, не желающая наматывать очередной круг. Он спотыкался всё чаще, казалось, даже абсолютно ровные поверхности таили в себе выступы или неожиданные впадины, цепляя уставшего спортсмена не хуже линий на баскетбольной площадке. Единственная мысль в голове: «Только бы не упасть…Только бы не упасть». Ник не знал сколько прошёл, и сколько ещё осталось.