Трёхочковый в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Навойчик cтр.№ 59

Ник понятия не имел, что говорит, лишь в общих чертах представляя как работает электрическая цепь и прочие проводники. А вот на тормоз он надеялся вполне резонно, правда они всё равно его не нашли. Не потому что не пробовали, нет. К моменту, когда Ника посетила эта идея, кабинка тряслась и раскачивалась с такой силой, что оставалось только молиться, чтобы её не сорвало с опорных тросов. И они взывали к всевышнему, каждый по своему и своему. В какой-то момент Кира всё таки решилась добраться до Ника, чуть не угробив обоих таким своим решением. Стоило ей отпустить подлокотники кресла, как инерция тут же выбросила её в противоположную сторону. Было бы даже забавно, как она смешно махала руками, и пыталась поймать равновесие ускользающими от опоры ногами, если бы не фатальный ужас происходящего. Нику удалось словить Киру прежде, чем та расшиблась о встречную стенку. Он чуть не вырвал себе руку, с такой силой она врезалась в него. Они прижались друг к другу, сильнее вцепившись в поручень. Сейчас можно было бы легко свернуть ей шею, списав всё на несчастный случай, но почему-то, глядя в её испуганное лицо, Ник испытывал жалость.

– Только не отпускай, прошу, как бы сильно ты меня ненавидел сейчас, не отпускай, я не хочу умирать.

С языка почти сорвалось отравляющее банальное «не отпущу», но он промолчал, потому что не хотел давать обещания не исполнению которых будет только рад. Несясь в неизвестность, в голове даже не возникло ощущение, что всё может закончится здесь и сейчас. Жизнь не пролетала перед глазами чередой давно забытых кадров, а единственная мысль крутившаяся в сознании была: «Как же сильно отличается ответ на простой вопрос – нравится ли тебе сегодняшний день, в разное время суток». В полночь он проклинал себя за выпитое спиртное, неудавшуюся карьеру, ссору с девушкой и испорченный отдых. Ближе к обеду, считал, что счастливое стечение обстоятельств вновь вернуло ему прежнее расположение духа. «За ланчем» и до самого вечера Ник считал, что лучше уже и быть не может, всё складывалось идеально от прогулки, романтического ужина и до подъёмной экскурсии с ярчайшим апофеозом. Сейчас, казалось, его жизнь шла под откос быстрее отказавшей гондолы, летящей на всех порах в никуда.

Электричество не запустили, свет не зажегся, возможно и к лучшему, ведь без доступной энергии он мог оказаться лишь «в конце туннеля». Ник, толком, даже не разобрал момент столкновения. Пальцы сжимавшие поручень просто разжались, как будто кто-то ловким движением фокусника просто вывернул его у них из рук. А дальше идеальный момент для замедленной съёмки: крошащиеся стекло, разрывающийся искорёженный металл конструкции, взмывшие в воздух тела, потерявшие всякую опору и пролетающие через всё это месиво, занимая положенное место в очереди на встречу со столкновением. И темнота.

…

В возрасте шестнадцати лет Ник приехал на промежуточный сбор, в национальную кадетскую команду страны. Уже тогда он успел себя зарекомендовать более чем перспективным молодым игроком, призываясь за разные возраста в тренировочные лагеря сборных команд в преддверии очередных континентальных соревнований. В этот раз это случилось зимой. Их собрали на оборудованной баскетбольным залом лыжной базе, где в течении двух недель, им предстояло пройти общефизическую подготовку, и подтянуть тактическую. Шестнадцать ребят малознакомые друг с другом, в следующие четырнадцать дней должны были плечом к плечу встречать все тяготы интенсивных тренировок и местного быта. Погода не радовала, столбик термометра редко поднимался выше «минус восемнадцати», постоянные снегопады и неутихающий ветер, норовящий, своими порывами, разнести хиленький стеклопакет. Гостиница, в которой их поселили, не отличалась теплотой гостеприимства, в том смысле, что отопления в ней как такового не было, а обеденный зал находился в другом корпусе, добраться до которого, впрочем как и до спортивного, можно было лишь обойдя отказывающуюся замерзать реку, длинным крюком по набережной, кутаясь в куртки от ветра и перепрыгивая сугробы. Тренировочный график был несколько не привычен, но и с ним приходилось мириться, стиснув зубы и выкладываясь в каждом упражнении. В семь тридцать утра у них начиналась зарядка. На улице ещё не рассвело, а тренер уже давал стартовый свисток к началу кросса. Можно было бы считать это безумием, но он был ещё советской закалки и не представлял себе занятий без каждодневных сорокаминутных пробежек. И они бежали, почти все, редко кто предпочитал отстаиваться в кустах, в такие минуты фразеологизм «движение – жизнь», как никогда был к месту. Не глядя на леденящий ветер, полные кроссовки снега, забивающегося во все щели, холод, и недосыпание, каждый их них знал, что время, в отличии от них, свой бег не замедлит, а отведённые шесть километров сами собой не преодолеются. После кросса их ждало ещё пятьдесят минут бросков, где подрастающие спортсмены пытались окоченевшими руками добросить мяч до кольца. Но так закалялась сталь, или ковались чемпионы, в зависимости от расположения собственного духа, тренер применял ту или иную интерпретацию. В половине десятого команда завтракала, а в одиннадцать уже шла на утреннюю тренировку. Каждый из них мечтал дотерпеть до обеда и послеобеденного сна, которого так не хватало с учётом плотности расписания. В шесть часов – вечерняя тренировка, в половине девятого – ужин, после свободное время и отбой, так по кругу, день за днём.

Довольно быстро ребята разбились на небольшие группы внутри коллектива. Особняком держались столичные парни, хоть и игравшие за разные команды, но всё же более знакомые друг с другом. Ребят с периферии было поменьше, и вот они уже делились на условных «рабочих» и «хитровыдуманных», первые просто делали то чему их учили, и что требовали, вторые постоянно пытались приспособиться примыкая к той части команды, которая выбирала наиболее удобный для них выход из ситуации. Себя Ник относил к тем, кто старался и выкладывался на каждой тренировке, но даже он не мог терпеть эти бесконечные пробежки по утрам.

К середине сборов, водоём вокруг которого они бегали стал замерзать, то ли течение ослабло, то ли морозы брали своё, что, конечно, открыло пространство для манёвра всем кто хотел увильнуть. Так как тренерский штаб не ждал на холоде, отслеживая перемещения подопечных, а после стартового свистка тут же отправлялся в спортивный зал, многие ребята решили этим воспользоваться. Добегая до середины трассы, они просто срезали, пересекая замёрзшую речку, и добираясь до противоположного берега прятались в «сенях» комплекса, ожидая пока подтянуться остальные. С каждым днём единомышленников Ника становилось всё меньше, пока их вообще не осталось трое. Он, Игорь Александров и Жека Кравцов, живя в одной комнате они продолжали упираться, добросовестно выполняя задание тренера, что не могло не отразиться на отношениях внутри команды. Ребята начинали косо поглядывать, шептаться по углам, а, порой, в открытую высказывать неприязнь. Всё чаще возникали конфликты, решение которых, пока ещё, не переходило допустимых границ. В конечном счёте, подобные инциденты внесли разлад и в их маленькое трио.

– Всё задолбало, завтра не побегу. – Женя включил заезженную пластинку в один из вечеров.

– А если тренер спалит? – это был традиционный аргумент перестраховывающегося Игоря.

– До этого никого не палил, а тут, именно завтра, решит оторвать свою жопу и проверить как мы охреневаем во время его тупых кроссов. – сегодня Жека стартовал с места в карьер, рубя любые аргументы.