Подорожник - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Алавидзе cтр.№ 34

А вот с дружбой все гораздо проще.

Мы вместе довыкручивали гвоздь, нас никто не заметил. Забегая вперед, скажу, что в этой декорации потом спели пять спектаклей Анна Нетребко и польский тенор Петр Бечала; на них не обрушился потолок, они не ушли под землю, стены выстояли, все закончилось благополучно, то есть, делаю вывод я, если мы и нанесли какой-то ущерб театру, то хотя бы обошлось без человеческих жертв. А гвоздь я до сих пор храню как самую дорогую реликвию.

Через несколько дней ко мне в гости опять пришел Эндрю. Он положил мне руку на плечо, сделал очень серьезное лицо и сказал:

– Идем на дело. Можешь на меня положиться, я тебя не оставлю.

– Какое дело?

– Я купил нам билеты в театр на мюзикл «Кабаре» с Аланом Каммингом. Так что…

Он торжественно протянул мне хром-ванадиевые клещи-гвоздодер.

Элегантнейшая, надо сказать, вещица.

– Я еду к тебе в Канаду снимать зиму, я хочу, чтобы ты была моей моделью.

Мне позвонила Наташка из Калифорнии. Она наконец-то написала книгу про стиль, и ей понадобились хорошие фотографии для иллюстрации главы про верхнюю одежду.

С Наташкой мы познакомились десять лет назад. Тогда она писала в блог рассказы про свое альтер эго Ляську, проводила дни и ночи на танцполе, гоняла по Калифорнии на своем голубом кабриолете и участвовала в ретро-фотосессиях. Один раз она жутко напилась и написала рассказ про то, зачем нужно покупать себе трусы, которые годятся только восьмидесятилетним бабушкам. Бабушкины трусы – это легенда, это в разы смешнее, чем даже Ляська в клубе для престарелых свингеров. До сих пор не могу забыть.

Мы любим путешествовать вместе, с нами постоянно что-то случается. Один раз мы пили водку со льдом ночью на Бродвее в компании мультипликаторов-интеллектуалов и скрипача Ювала Вальдмана. Обсуждали при этом Лени Рифеншталь, концерты Сибелиуса и ижевский майонез-провансаль. Не спрашивайте.

Но я отвлеклась. Потом она стала писать куда как рафинированнее и наконец пришла к занятию, в котором легко смогла применить свой вкус, рентгеновский глаз, интеллект и умение легко, красиво, смешно, непафосно и небанально писать. Она стала имидж-консультантом.

Когда-то она изобрела свое определение, что такое стильная женщина.

«По-настоящему стильная женщина познается не на красной дорожке, а в приемной травмпункта. Выглядеть хорошо на церемонии „Оскар“ легко, потому что это как минимум полгода подготовки. А если она в экстремальной обстановке, на бегу не глядя, вытащила две вещи из шкафа, нацепила на себя, и они идеально подошли друг другу, тебе и ситуации – вот тогда это по-настоящему стильная женщина».

И вот она написала книгу.

– Мне нужен снег, причем снег в городе. Где я его найду в Калифорнии?

Вместе мы поняли, что самый лучший зимний урбанистический пейзаж нужно искать в Нью-Йорке, поэтому опять приехали в Гарлем. Наташка привезла с собой несколько вагонов разного барахла. Каждое утро, бредя на кухню, мы спотыкались о шляпные коробки, чемодан перчаток, горы разноцветных сапог. Все столы были завалены меховыми воротниками, ремнями, аксессуарами, сумками. А еще она привезла чемодан, в котором были одни правые туфли.

– А почему здесь только правые?

– Ну зачем нам обе-то?

– Вот я тоже никогда не мог понять, чего это они всегда по две, – подал голос с кухни мой друг Эндрю.

– Ну, нам же фотографироваться. На фотографиях не нужны обе. А если брать полноценные пары, то в багаж все бы не влезли.

Согласно популярной теории, все люди делятся на цветотипы. Цветотипов всего четыре – осень, зима, весна, лето.

Вот я, например, по цветотипу лето. Это значит, что у меня «летний» тип внешности, мне подходят «летние» цвета.

Наташка составляла план съемок на завтра и рассуждала вслух про модель.

– Вот ее очень сложно определить, кто она по цветотипу – лето или все-таки весна. Очень сложный тип, прямо на границе.

Эндрю, искренне пытаясь помочь, подытожил:

– Получается, по цветотипу она – конец мая где-то?

– В каждом образе мы должны найти panache. Это шик, лоск, кураж. Дайте мне panache.

Вообще, эта женщина всегда получает то, чего хочет. Проблемы обычно начинаются на стыке нескольких желаний. Когда мы снимали гламурную сессию с выгулом питбуля Фэнни, крупными противными мокрыми хлопьями повалил снег. Снег, которого не найти в Калифорнии и которого мы все так ждали. Но оказалось, что чем снежнее и мокрее вокруг становится пейзаж, тем быстрее уходит из тебя panache.

Такой вот парадокс.

Мы снимали весь день, бегая по Нью-Йорку с ворохом белья, фотоаппаратуры и планом работ. После фотосессии решили пойти в ресторан «Bouley». Оттуда как раз выгоняли пару туристов, которые явились в шортах и тапочках-вьетнамках. Встретить ресторан с жестким дресс-кодом в современной Америке крайне сложно. Это страна небрежной повседневности и торжества спортивного стиля. Я люблю красиво одетых людей, поэтому в целом, наверное, против этого тренда, но я и против тяжелых санкций в отношении нарушителей. Поэтому предусмотрительно смолчала.

Наталья Львовна же пришла в неописуемый восторг. Начала немедленно писать этому ресторану положительные отзывы, фотографировать белоснежные скатерти и расписной фарфор в «Инстаграм» и объяснять мне, что люди не должны ходить в одеждах, напоминающих пакеты для мусора.

Я, может, и собралась бы поспорить, но в это время официант в смокинге принес мне тарелку икры в малиновом соусе, и все оперативные мощности моего мозга были брошены на решение вопроса, какого размера вилками это едят.

Все-таки я очень люблю рестораны высокой кухни. В них всегда успеваешь наесться еще до того, как что-либо закажешь. Пока я разбиралась с остальными неизвестными закусками, которые подавались как комплименты от шефа, к нам подошел концептуальный хлеборез. Мужчина в смешных очках, в галстуке-бабочке, толкающий перед собой тележку с хлебом.

– Я вас узнал, – признался он нам.

– Неужели? – мы принялись недоумевать, о чем речь, и на всякий случай зарделись от смущения.

– Вы дизайнеры принтов для одежды.

Мы просто застенчиво улыбнулись ему в ответ.

– Я тоже дизайнер, – шепотом признался он. – Вы же понимаете, что вот это все, – он обвел широким жестом весь ресторан, – это временно.

Следующие полчаса мы обсуждали историю моды, историю квартала Tribeca, документальный фильм «Schmatta: Rags to Riches to Rags».

Потом он внезапно спохватился и спросил:

– Какого хлеба вам нарезать? – Тут он очень понизил голос и как своим посоветовал: – Возьмите вот этот, с шафраном и грецкими орехами, вам понравится.