История Французской революции. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Луи Адольф Тьер cтр.№ 100

В то время как Гош быстро подступал к городу Нидда, Дезе, получивший от Моро позволение перейти Рейн, решился на одно из самых смелых предприятий, о каких упоминает военная история. Пункт переправы он избрал значительно ниже Страсбурга. Разбив свои суда о каменистый остров, он все-таки успел достичь противоположного берега. Здесь в течение двадцати четырех часов он рисковал быть сброшенным в Рейн и вынужден был выдерживать натиск всей австрийской армии, удерживаясь в кустарниках и болотах в ожидании, когда через реку будет наведен мост. Наконец переправу закончили; австрийцев преследовали по направлению к Шварцвальду и завладели частью складов. Но и здесь армия была остановлена курьером из Леобена; можно только сожалеть, что ошибочные сообщения заставили Бонапарта так поспешно подписать прелиминарии.

Курьеры прибыли в Париж, где обрадовали всех, кто желал мира, но не Директорию, которая, считая положение Франции удачным, с сожалением видела, что из него не извлекли всех выгод. Ларевельер и Ревбель желали полного освобождения Италии; Баррас желал, чтобы Республика унизила державы; Карно, с некоторого времени любивший выказывать умеренность, находил, что слишком большое унижение императора повредило бы прочности мира. Горячие разногласия возникли по поводу прелиминариев; однако же, чтобы не слишком вооружать общественное мнение и не показать вида, что желают вечной войны, решили одобрить положенные в Леобене прелиминарии.

Пока всё это происходило на Рейне и во Франции, важные события случились в Италии. Выше мы сказали, что Бонапарт, получив известие о беспорядках в венецианских владениях, о восстании горцев против городов, неудаче ополчения Брешии перед Сало, взятии в плен двухсот поляков, умерщвлении значительного числа французов и заключении в тюрьмы всех их сторонников, написал из Леобена венецианскому сенату грозное письмо. Он поручил своему адъютанту Жюно лично прочесть его в сенате, потребовать освобождения всех пленных и заключенных в тюрьмы, а также преследования и наказания убийц и тотчас же выехать из Венеции с объявлением войны, если ему не дадут полного удовлетворения. Жюно предстал перед сенатом 15 апреля (26 жерминаля). Он прочел угрожающее письмо своего генерала, причем вел себя с суровостью солдата, и солдата победоносного. Ему отвечали, что вооружения не имеют другой цели, кроме как поддержать порядок и власть правительства во владениях республики, и что если совершены убийства, то это непреднамеренное несчастье, за которое дадут удовлетворение. Но Жюно не довольствовался пустыми фразами и угрожал объявлением войны, если из тюрем не выпустят арестантов и не прикажут обезоружить горцев и преследовать всех виновников убийств.

Однако его удалось успокоить; с ним и с французским посланником Лаллеманом согласились в том, что напишут генералу Бонапарту и отправят к нему двух депутатов, дабы условиться об удовлетворении, какого он потребует. Посланниками этими были назначены Франческо Дона и Леонардо Джустиниано.

Между тем продолжались волнения в венецианских владениях. Города по-прежнему враждовали с населением деревень и горцами. Агенты аристократической и монашеской партии распространяли об участи французской армии в Австрии самые нелепые слухи, заверяли, что она окружена и уничтожена, и в подтверждение своих лживых известий приводили два факта.

Бонапарт, притянув корпуса Жубера и Бернадотта, один из которых действовал в Тироле, а другой в Карниоле, обнажил свои фланги. Жубер разбил и отбросил Керпена за Альпы, но оставил не уничтоженным до конца Лаудона, который вновь появился из Тироля, подымая всё верное австрийцам население гор и спускаясь по Адидже к Вероне. Генерал Сервье, оставленный с 1200 человек охранять Тироль, шаг за шагом отступал к Вероне, дабы опереться на французские войска, оставленные в Северной Италии. В то же время отряд, находившийся в Карниоле, отступал перед кроатами, восставшими, как и тирольцы, и отходил к Пальманове.

Всё это были незначительные факты, и Лаллеман старался доказать венецианскому правительству их маловажность, дабы остеречь его от новых неосторожных поступков; но все его увещания были бесполезны. И тогда как Бонапарт вынуждал австрийских уполномоченных прибыть в его главную квартиру, в венецианских владениях распускали слухи, что он разбит, обойден и близок к гибели в своем безумном предприятии.

Партия, неприязненная французам и революции, во главе которой стояла большая часть членов венецианского правительства, всё более и более поднимала голову. Волнение было особенно сильно в Вероне. Этот город, самый важный в венецианских владениях, был первым подвержен революционной заразе, так как находился в непосредственном соседстве с возмутившимися городами. Венецианцы старались удержать его и выгнать из него французов. Всё побуждало их к тому: как намерения населения, так и скопление горцев и приближение генерала Лаудона.

В Вероне уже находились итальянские и славонские войска венецианского правительства; к городу подвели еще новые силы и прервали все его сообщения с соседними городами. Генерал Баллан, начальствовавший в Вероне французским гарнизоном, был фактически отрезан от соседних комендантов. Более двадцати тысяч горцев наводняли окрестные деревни. На французские отряды нападали на дорогах, капуцины на улицах возбуждали против них чернь, наконец, повсюду распространяли подложный манифест веронского подесты, призывающий к избиению французов. Одной подписи Баттальи на нем было бы достаточно, чтобы доказать его подложность, тем не менее он волновал умы. Руководители враждебной французам партии известили генерала Лаудона, что он может идти на город и последний будет ему сдан. Всё это происходило 15 и 16 апреля. Из Леобена не получали никаких известий, и время для взрыва, казалось, было выбрано как нельзя более удачно.

Генерал Баллан был настороже. Он отдал войскам приказ отступить в форты по первому сигналу и обратился к венецианским властям с жалобами на дурное обхождение с французами, а главное – на приготовления, которые совершались перед его глазами; на что, однако, получил лишь уклончивые ответы, но никакого действительного удовлетворения. Отправив в Мантую и Милан письменные сообщения о происходящем с просьбой о помощи, он был готов в случае надобности запереться в фортах. Семнадцатого апреля (28 жерминаля), на второй день Пасхи, в Вероне вспыхнуло народное волнение и в город вступили толпы крестьян с криками «Смерть якобинцам!». Баллан отвел войска, оставив у городских ворот лишь несколько отрядов, и объявил, что при первом насилии разгромит город.

Но около полудня на улицах послышались условленные свистки, вооруженные толпы бросились на французов и на отряды, оставленные охранять городские ворота; они перерезали всех, кто не успел уйти в форты. Свирепые убийцы бегали за безоружными людьми, которых служебные обязанности удерживали в Вероне, умерщвляли их и бросали в Адидже. Они не пощадили и госпиталей и замарали себя кровью значительного числа больных. Те, кто успел скрыться от них, но не смог уйти в форты, бросились во дворец правительства, где венецианские власти дали им убежище, дабы не было повода думать, что резня – это их затея.

Погибло уже более четырехсот несчастных, и французский гарнизон содрогался от бешенства, глядя на плывущие по Адидже трупы своих зарезанных товарищей. Тогда генерал Баллан приказал открыть огонь и стал обстреливать город ядрами. Он мог обратить его в пепел. Если горцы, в него вступившие, заботились о том мало, то городские обыватели и власти пожелали начать переговоры для спасения города. Они послали парламентера, и генерал согласился выслушать его, чтобы спасти несчастных, укрывшихся в правительственном дворце. Там были женщины, дети французских чиновников, больные, бежавшие из госпиталей.