— Доктор, вы уже давно здесь занимаетесь этим вопросом. Вы целыми днями не вылезаете из пещеры, проводите лабораторные анализы, исследуете всю эту чертовщину вот уже восемнадцать месяцев, изо дня в день, лишь три раза взяв за все это время короткий отпуск. Если Корвейсиса и Кронина подменили за несколько часов контакта, как же мне не подозревать вас, контактирующего с этим объектом уже полтора года?
Беннелл какое-то время молча смотрел на полковника, не в силах что-либо сообразить после такого шокирующего заявления, но наконец пришел в себя:
— Но ведь это совершенно разные вещи! Я приступил к исследованиям уже после того, как все произошло. По сути дела, я всего лишь... ну, что-то вроде пожарного, мне достались одни головешки. Возможность овладения или заражения, если она вообще была, существовала лишь в самом начале, в первые часы, но не позже.
— Откуда мне знать? — холодно бросил Леланд. — Где гарантии?
— Но мы приняли все меры предосторожности, вам это известно...
— Мы имеем дело с неизвестным, доктор, и не можем предвидеть всех последствий, в этом суть проблемы. А предохраниться от неизвестного просто невозможно.
— Нет, нет и нет! — яростно затряс головой Беннелл. — Только не это!
— Если вам кажется, что я преувеличиваю свою озабоченность данной проблемой, — продолжал полковник, — если вы думаете, что я хочу просто позлить вас, поиграть на ваших нервах, то задайтесь вопросом, отчего лейтенант Хорнер на протяжении нашей милой беседы не спускал с вас глаз, сидя на стуле возле двери. Ведь, как вам известно, он специалист по детекторам лжи и мог бы давно уже заняться их ремонтом, чтобы не терять попусту время. Но я не хотел оставаться с вами в комнате наедине, доктор, ни при каких обстоятельствах.
— Вы хотите сказать, что я мог каким-то образом... — оторопело заморгал Беннелл, но полковник вновь перебил его:
— Да, доктор, вы могли бы попытаться изменить и меня. Я не знаю, как именно, но вы могли бы напасть на меня, заразить, выкачать из меня человеческий дух и вместо него поместить в мое тело нечто другое. — Леланда всего передернуло при одних этих словах. — Я не знаю, как это лучше объяснить, но мы с вами понимаем, о чем идет речь.
— Более того, мы не были уверены, что справимся с вами даже вдвоем, — вставил лейтенант Хорнер, и металлические стены задрожали от его рокочущего баса. — Я не спускал с вас глаз, доктор, и все время держал пистолет в кармане наготове.
От удивления Беннелл раскрыл рот.
— Доктор, вы, наверное, думаете, что я просто подозрительный мерзавец, готовый в любой момент спустить курок, неисправимый человеконенавистник и законченный фашист. На самом же деле я просто выполняю свой долг, который заключается не только в том, чтобы сберечь секрет, но и в том, чтобы защитить общество от грозящей ему опасности. Я обязан предвидеть самое худшее и действовать соответствующим образом, учитывая все возможные трагические последствия, — отчеканил Леланд.
— Боже милостивый! — воскликнул Беннелл. — Вы оба законченные параноики, вот вы кто!
— Я знал, что вы именно так и отреагируете, — заключил Леланд. — Пошли, Хорнер. Нужно отремонтировать полиграф.
Хорнер вышел из офиса, и Леланд уже было последовал за ним, но Беннелл отчаянно закричал:
— Стойте, полковник, подождите! Прошу вас! Леланд с беспокойством обернулся на бледного, заросшего черной бородой человека.
— Хорошо, полковник, все о'кей. Я, кажется, понял, почему вы столь подозрительны. Согласен, это входит в ваши обязанности, хотя все равно это какое-то безумие. Подумайте сами: ведь это совершенно невероятно, чтобы в меня или в моих коллег вселилось нечто потустороннее. Это исключено. Но вы готовы убить меня, если я покажусь вам не внушающим доверия, и вы с таким же успехом, видимо, способны разделаться и со всеми моими помощниками, если вам покажется, что их тоже подменили. Верно?
— Именно так я и поступлю. Можете быть уверены.
— Но если допустить, что меня и моих сотрудников подменили, что я совершенно исключаю, потому что этого просто не может быть, тогда почему бы и не предположить, что подменили вообще всех работающих здесь? И не только тех, кто работает непосредственно с объектом, но и всех остальных, как военных, так и гражданских специалистов, включая самого генерала Альварадо?
— Я вполне допускаю и такое.
— И вы всех их готовы будете уничтожить?
— Да, всех до одного.
— Бог мой!
— Если вы задумали меня выдать, — предупредил Леланд, — то имейте в виду, что вам не удастся выйти из хранилища. Я все предусмотрел еще полтора года назад: еще тогда я ввел в компьютер новую специальную программу, код которой известен только мне одному.
— Вы хотите сказать, что вы намерены заточить всех нас здесь?! — с негодованием воскликнул доктор Беннелл. — Да ведь вы и не рассказали бы мне этого, если бы уже не задействовали новую программу, — тихо добавил он.
— Вы угадали, — улыбнулся Леланд. — Сегодня, входя сюда, я приложил к идентифицирующей пластине не только свою правую, но и левую ладонь. Это был условный сигнал для компьютера перейти на новую программу. Отныне никто не сможет выйти из хранилища, кроме меня и лейтенанта Хорнера, пока я не решу, что безопасности объекта ничто не угрожает.
С этими словами Леланд Фалькирк покинул офис доктора Беннелла, весьма довольный собой: он наконец-то утер нос этому невыносимому зазнайке, пусть для этого и понадобилось полтора года.
Он мог бы пойти еще дальше и вообще поставить ученого на колени, если бы открыл ему еще один свой секрет. Но полковник не сделал этого, чтобы не осложнять себе осуществление заветного плана. А план его заключался вот в чем: Фалькирк твердо решил уничтожить всех и вся в этом хранилище в случае, если ему станет ясно, что его персонал заражен и человеческим остался только один облик этих людей. При таком повороте дела он намеревался взорвать весь рассадник заразы, не оставив от него камня на камне. Правда, было одно «но»: при таком варианте решения проблемы он тоже должен был бы погибнуть. Тем не менее полковник Леланд Фалькирк был готов к этой жертве во спасение человечества.
* * *
Поспав пять с половиной часов, Жоржа приняла душ, оделась и прошла в квартиру Блоков, где нашла Марси сидящей за кухонным столом рядом с Джеком Твистом.
Жоржа замерла на пороге кухни и некоторое время наблюдала за ними, оставаясь незамеченной.
Рано утром, около пяти часов, Жоржа, Джек и Брендан встретились на рынке в городе со второй группой выехавших из мотеля, после чего отправились отдыхать, и Джек лег на полу в жилой комнате у Блоков, чтобы девочка не испугалась, проснувшись одна в чужой квартире: Фэй и Эрни предстояло отправиться каждому по своим делам. Жоржа предлагала перенести девочку в свою комнату, но Джек заверил ее, что совсем не прочь побыть некоторое время няней. «Послушайте, — сказал он, — Мар-си спит в одной постели с Фэй и Эрни. Если мы станем сейчас переносить ее, мы их всех разбудим, а им необходимо выспаться». Жоржа попыталась возразить — в том духе, что Марси заснула раньше остальных и поэтому откроет глаза, когда Джек еще будет спать, и разбудит его. Но Джек стоял на своем: пусть уж лучше она разбудит его, чем он ее, потому что он вообще мало спит. На это Жоржа ответила: «Это очень мило с вашей стороны, Джек!», а он кокетливо воскликнул: «Да я просто святой!», а она вполне серьезно сказала, что он самый лучший из всех встречавшихся ей парней.