Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы - читать онлайн книгу. Автор: Энн Гленконнер cтр.№ 24

На острове была еще одна постройка, Большой дом, дом на каменном фундаменте с большой верандой. Внутри я увидела единственную огромную комнату с очень длинным столом, где могло бы разместиться около тридцати человек.

– Зачем здесь такой большой стол? – удивилась я. – У нас будут гости?

Колин объяснил, что дважды в год на остров приезжают закупщики хлопка. Они усаживаются за этот стол, чтобы обсудить цены и оценить образцы, прежде чем заключить сделку.

Кроме хлопковой плантации на острове находилась маленькая рыбацкая деревушка – несколько крохотных хижин. И все. Для английского глаза здесь не было ничего знакомого. Осмотреть хлопковую плантацию было интересно, но я никак не могла понять, что же так понравилось Колину.

Да, виды здесь были потрясающие, настоящие открытки. Но земля была пустынной. Мне было трудно представить, что я захочу хоть сколько-то здесь пожить. А самое ужасное заключалось в том, что остров буквально кишел комарами – не случайно его назвали Мюстик. Моя лилейно-белая кожа не была приспособлена к карибскому солнцу, но комары сразу же решили, что это для них. Стоило мне присесть отдохнуть, как они ухитрялись кусать меня даже сквозь щели в тростниковых креслах. Моя кожа покраснела, покрылась зудящими укусами.

Колин повернулся ко мне и спросил, что я думаю. Я молчать не стала.

– Колин, это чистое безумие!

– Запомни мои слова, Энн, – сурово ответил муж. – Я сделаю Мюстик лучшим местом на земле.

Уверенность Колина была убедительной, но мне оставалось лишь гадать, что еще уготовила нам жизнь. Мы приехали на Тринидад лишь на время, а теперь я понимала, что наша жизнь вот-вот кардинально изменится.

Из Кента мы переехали в Лондон, а потом мы с Колином принялись курсировать между Мюстиком и Англией. На острове мы проводили по несколько недель, оставляя Чарли дома. Нас обоих воспитывали няни и гувернантки. Ни одна из знакомых мне матерей не готовила для своих детей и не ела вместе с ними. Когда я росла, матери стояли на пьедесталах, они ассоциировались с лакомствами и особыми случаями, а монотонная дисциплина и общий уход были делом других людей. Дети жили своей жизнью, взрослые – своей. Важнее было быть женой, чем матерью. Колину нужна была поддержка: один он не справился бы, и я всегда должна была находиться рядом, на всякий случай. Мне в голову не приходило отказаться ехать на Мюстик. Все знали, что жена должна следовать за мужем.

Колин проводил на острове гораздо больше времени, и это было для меня большим облегчением. Хотя мысль о владении необитаемым островом привлекательна, но реальность гораздо более сурова. Я выросла в холодном Норфолке, в доме с лакеями и горничными, и была совершенно не готова неделями питаться консервированными бобами, а по ночам обливаться потом, не в силах заснуть. Если бы не практическая сметка, унаследованная от мамы, не внутренняя сила, сформировавшаяся в годы войны, и не мой опыт единственной женщины-коммивояжера, я вряд ли справилась бы с этим. У Колина было «видение», а мне оставалось лишь гадать, сумею ли я приспособиться к жизни Робинзона Крузо. Каждый раз, возвращаясь в Англию, я испытывала глубочайшее облегчение.

Но постепенно я начала привыкать к жизни на острове – мне просто пришлось привыкнуть и не жаловаться. Каждый день мы ели рыбу, иногда отправлялись охотиться на лобстеров. Мы с Колином отправлялись на пляж, пробирались сквозь заросли, уворачивались от коров и оказывались в лагуне. На отмелях мы находили лобстеров, которые прятались в норах, обматывали руки полотенцами, хватали их и вытаскивали на берег. Но лобстеры не стоили того труда, который мы на них тратили, в теплой воде они становились очень жесткими. Воды на острове не было, и мы собирали дождевую воду и росу с крыши. Душем нам служило ведро с дырками в дне – мы закрепили его на дереве за домом. Душ был самый примитивный, но мы как-то справлялись. Колину вообще было все равно, но я очень тосковала по нормальной ванне.

Колин мечтал превратить Мюстик в первоклассный курорт. Он хотел улучшить условия жизни и создать инфраструктуру, чтобы остров мог процветать. Под влиянием Ловеллов, которым удалось создать почти идеальные условия в Ортиноле, Колин неустанно трудился. Он постоянно думал, что еще можно усовершенствовать и чем помочь местным жителям.

Хлопковая плантация на Мюстике была делом безнадежным. Но хотя Колин мало что знал о производстве хлопка, у него была деловая сметка. Он познакомился со всеми жителями острова и даже сумел с ними подружиться. Я последовала его примеру. У меня не было какой-то цели, но я знакомилась с их образом жизни: спускалась на берег встречать рыбацкие лодки, наблюдала за работой рыбаков. Хотя большинство из них говорили только на местном наречии и почти не владели английским, со временем они стали более дружелюбными – тем более что я покупала у них рыбу. Я зашла в маленькую школу и подружилась с учительницей. Поняв, что им нужны книги, я организовала доставку, и учительница была в полном восторге.

Островитяне быстрее подружились со мной, чем с Колином, и ко мне пошли ходоки. Обычно разговоры начинались так: «Мы не хотели беспокоить мистера Теннанта, но…» Я всегда внимательно их выслушивала и придумывала способы решения их проблем.

Когда ко мне пришел юноша по имени Джон Киддл и попросил устроить его на работу, сказав, что у него есть опыт в тропическом земледелии, мы с Колином сразу же его наняли. История Джона была печальна: деловой партнер сбежал со всеми деньгами и рекомендательным письмом от викария. Но Колин был рад найти помощника. Когда Колин и Джон занимались своими делами, я была предоставлена самой себе. Я целыми днями читала, потому что других занятий у меня не было. Я читала Джейн Остин, Пруста и перечитывала один из любимых своих романов, «Грозовой перевал» Эмили Бронте.

Привыкнуть к такому медленному темпу жизни было нелегко. Меня бесило отсутствие срочных дел. Я никак не могла привыкнуть, что в этой части света время – понятие относительное. И дело было не только в темпе жизни. Я оказалась в условиях совершенно иной культуры. Я часто думала, что я делаю, пытаясь наладить жизнь так далеко от дома. Если бы я вышла замуж за друга отца, лорда Стайра, то сейчас управляла бы шотландским поместьем. Если бы моим мужем стал Джонни, я бы обосновалась в Англии. Но вместо этого я строила совершенно новую жизнь на далеком пустынном острове.

В 1959 году я поняла, что беременна, и с радостью вернулась домой. Возвращение в английское общество, к оштукатуренным домам и официальным лондонским ужинам было словно переходом в другой мир. Лондон привыкал к новым тенденциям – креветочным коктейлям, уткам в апельсинах и французским блинчикам. Город переживал революцию мини-юбок и пышных причесок. Совершить такой переход было нелегко. Я не могла поверить, что Мюстик живет одновременно с Англией и всеми современными веяниями.

Я продолжала делить время между Англией и Мюстиком. От Колина я возвращалась к двоим маленьким сыновьям. Колин был в своей стихии. Он страстно привязался к острову, и его планы перемен постепенно осуществлялись. На острове он мог быть самим собой. Он никогда не жаловался на душ из ведра или отсутствие электричества.