Хищный зверь - читать онлайн книгу. Автор: Вито Франкини cтр.№ 35

— Объясни подробнее, что не сходится?

— Я вижу, ты опять не в себе. Тогда слушай, я должен сначала кое-что объяснить.

— Я вся внимание.

— Я буду повторять, пока тебе не надоест, а если ты не веришь, то готов тебе продемонстрировать: мы, человеческие особи, на самом деле обезьяны.

— Я верю, у меня нет причин тебе не верить. Но я бы предпочла, чтобы ты мне это растолковал, поскольку мысль, что я обезьяна, меня немного пугает… Потом сам поймешь.

— Наше поведение и наши особенности, даже самые современные, обусловлены генами, которые мы передаем друг другу по цепочке, выковывая их тысячами лет, и инстинктами, которые берут начало в генах. Агата Кристи говорила: «Инстинкт — вещь удивительная. Его невозможно объяснить, но и игнорировать тоже невозможно». Отчасти она ошибалась, утверждая, что его невозможно объяснить, но для той эпохи это простительно. На самом деле наука показала, что инстинкты являются не столько неизменными генетическими программами, сколько плодами нашей склонности к познанию. Это очень важно. Понимаешь?

— Понимаю, продолжай.

— Подавляющее большинство наших генов после обследования более двухсот видов обезьян оказались идентичны генам трех антропоморфных видов: шимпанзе, горилл и бонобо. Ясно, что человек произошел от племени, общего для всех трех, которое развилось от семи до восьми миллионов лет назад, и представляет собой смешение этих генов, несколько усовершенствованных. Самая распространенная ошибка, в которую впадают все и которую ты не должна делать, если хочешь попробовать мой метод, это думать, что усовершенствование генов перенесло нас в мир, отличный от обезьяньего, лучший и более развитый. Это не так. Улавливаешь?

— Да, но это новые концепции, я их еще должна усвоить.

— Для этого я здесь и нахожусь. Понять правила игры — основа победы, и это нельзя оставлять без внимания. Если нам надо обсудить игру, давай обсудим ее со всех сторон. Давай попробуем рассмотреть эволюцию нашего вида, тот длинный, как футбольное поле, период, который от сумерек человеческой жизни перенес нас к смартфонам. Следишь за моей мыслью?

— Да. Я в восторге. Давай!

— Замечательно. Итак, исходя из общепризнанных данных, жизнь на земле существует около тридцати миллиардов лет, веком больше, веком меньше. Кроманьонец, то есть наш дедушка, потому что биологически мы совершенно точно произошли от кроманьонцев, появился на нашей планете менее двадцати пяти тысяч лет назад. Некоторые ученые утверждают, что не менее сорока тысяч лет, но первые стоянки, которые можно определить как человеческие, восходят к постледниковому периоду, Олоцену, который наступил тридцать тысяч лет назад. Через пару веков от этой вехи наши деды начали приручать животных и окультуривать растения. Это огромный промежуток времени, но если взглянуть на футбольное поле всего периода эволюции и сравнить пропорции, то современный человек окажется где-то на уровне линии ворот. Ясно?

— Конечно. А как же homo erectus, человек прямоходящий?

— Это наш еще более дальний родственник. Он очень похож на нас, но у него менее развит череп. Заслуга человека прямоходящего в том, что ему первому удалось выйти за пределы Африки и колонизировать другие континенты. А вот кроманьонец первый начал выражать себя в искусстве наскальными рисунками и игрой на музыкальных инструментах. Сообщество ученых относительно единодушно в том, что относит этот бросок вперед за счет одновременного развития артикуляции слова, того «дефекта», что так сильно развит у меня…

Сабина расхохоталась:

— Захватывающе! А знаменитый неандерталец?

— Это другой генетический род. Две расы долго жили рядом, но не пересекались, ибо были нетерпимы друг к другу и несовместимы. А потом мы одолели кроманьонцев, потому что превосходили их. Я рад, что тебя околдовала эта тема, я и сам провел много лет, изучая историю голых обезьян.

— А твои клиентки обычно этого не ценят?

— Ценят, но редко. Их больше интересует сам результат, чем метод.

— Меня это не удивляет. Прошу тебя, продолжай.

— Хорошо. Человек «еще более современный», назовем его так, овладевший нехитрыми техническими инструментами, что позволило ему решать большую часть проблем, и создавший социальные структуры, близкие к нашей, появился примерно за шесть тысяч лет до Рождества Христова. Это время соответствует последним полсантиметра от линии ворот. Этот период действительно развитого человека той расы, к которой ты полагаешь, что принадлежишь, совпадает с последней линией, выкрашенной в белый цвет травы на самом краю поля, — разумеется, в сильном приближении.

— По-моему, я начинаю понимать…

— А какого цвета футбольное поле, если смотреть сверху?

Теперь понятна эта мантра, которую столько раз повторял Нардо, вслушиваясь в перехваченные разговоры. «Сколько же раз, — подумала Сабина, — этот человек должен был объяснять свои концепции измученным и напуганным девчонкам, таким как она? Однако он проделывал это с такой непринужденностью, на какую способен только тот, кем движет большая страсть». Теперь она восхищалась им еще больше и позволила довести до конца повествование, подробности которого уже знала, благодаря контролю, с ее точки зрения, не очень честному. И прежде всего потому, что ей достаточно было поговорить с ним, чтобы каждый раз обретать математическую уверенность, что он не мог совершить убийство. Следовательно, прослушки были незаконными. И она с уверенностью произнесла:

— Несомненно, поле зеленое.

— Помни об этом всегда, Сабина. Мы играем на поле, практически полностью зеленом. Но большинство из нас живет и действует, пребывая в абсурдном убеждении, что стоит на белой линии, где две полоски травы совпадают с жизнью человека, у которого есть смартфон. Кто выиграет, если станет играть таким способом?

— Противник.

— Вот именно. Иначе тот, кто понимает, что без оставшейся территории поля ни в какую сторону двигаться невозможно, вообще не сможет играть.

— Тогда победа за тобой.

— Молодец. Но я не хочу, чтобы ты воспринимала это как догму. Здесь внизу полно книг, объясняющих это научно, но я уберегу тебя от них с помощью нескольких примеров. Посмотрим, умеешь ли ты обрисовать поведение человека, явно похожее на поведение обезьяны.

Сабина улыбнулась и кивнула, пораженная способностью Нардо постоянно поддерживать тонус беседы. Потом задумалась и сказала:

— Впадая в ярость, мы скалимся и скрипим зубами, как дикие звери.

— Верно. Но ты можешь найти пример и получше.

— А может, для меня он обидный… Когда мужчину привлекает высокая женская грудь, он бессознательно понимает, что его дети будут хорошо вскормлены. Я читала в «Фокусе»…

— И это тоже верно. Территория сексуальности — один из тех подводных камней, которых мы все боимся, поскольку ждем, что оттуда выскочит сидящий в нас зверь. По той же причине женщина чувствует себя элегантной на высоких каблуках, поскольку в таком положении щиколотка удлиняется и демонстрирует мужчине сильные мышцы. Это его привлекает, ибо вселяет уверенность, что в минуту опасности женщина сумеет защитить детей. Ни мужчина, ни женщина этого не сознают, но знание тут ни при чем, потому что так устроено — и баста, потому, что поле зеленое. И большой живот нас притягивает по той же причине: с таким животом легче рожать. А женщины с крепкими ягодицами обладают способностью сильного толчка, а значит, с ними будет больше соитий и больше детей. Я могу говорить так часами, но есть и другие примеры, менее непосредственные и требующие пояснений.