Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути - читать онлайн книгу. Автор: Захарий Френкель cтр.№ 230

Большие работы шли по устройству крупного приволжского парка, подходившего к новой набережной. С прогулки вдоль этой набережной я начинал и все последующие дни моего пребывания в Сталинграде. Детальное ознакомление с подлинно великими работами по восстановлению города оставило у меня впечатление, что основной идеей этих работ является достижение монументальности. Вопросы организации внутриквартального благоустройства, скорейшего создания наибольших удобств в жилых районах города, обеспечение всего населения всесторонне обслуженными жилищами, — все эти вопросы, к сожалению, не были в центре внимания, не выступали на первый план.

На Сталинградской сессии АМН было уделено много внимания вопросам организации медико-санитарного обслуживания великих новостроек и постановке научных санитарно-гигиенических и физиологических исследований на них. Некоторые физиологи выдвинули более широкий теоретический вопрос — об акклиматизации к условиям в южных районах СССР (доклады профессоров М. Б. Маршака ^[372] и В. Ф. Широкого ^[373]). В ходе обсуждения я посчитал необходимым выступить, чтобы оттенить, что на новостройках в южных районах для защиты от тяжёлых климатических воздействий следует использовать все научные и технические достижения для создания адекватной среды для человека (ограждения от солнечного облучения в жилищах и местах труда, устройство тентов, душа, перерывы в работе и пр.). Краткую запись моего выступления см. в офиц. издании «Труды сессии 1951 г.» (С. 150). Высказанные мною в выступлении взгляды поддержала заведующая кафедрой гигиены в Сталинградском мединституте — Е. М. Деларю ^[374].

В Сталинграде я познакомился с замечательным энтузиастом борьбы с одряхлением и болезнями при старении — Василием Ивановичем Орловым, настойчивым проповедником специально разрабатываемой им системы укрепления здоровья и продления жизни. Он обратился в Президиум АМН во время сессии с просьбой ознакомиться и дать отзыв об эффективности его системы. Президиум направил В. И. Орлова ко мне, а меня просил ознакомиться с запиской Василия Ивановича и дать отзыв о его системе ^[375].

С возвращением после сессии АМН из Сталинграда у меня связано неприятное воспоминание о курьёзном проявлении опеки надо мною со стороны заменявшего президента АМН Н. Н. Жукова-Вережникова ^[376]. На обратный отъезд нужно было в Секретариате сессии заказать билет либо на поезд, либо на самолёт. Я собственноручно записался на приобретение билета на самолёт и рассчитывал улететь утром. К моему удивлению, мне был куплен билет на поезд, так как вице-президент АМН, просматривая лист записавшихся на самолёт, рассудил, что незачем подвергать риску сердце человека старше 80 лет, и распорядился вычеркнуть меня из числа желающих лететь. Сделано это было без всякого согласования со мною. Таков уровень культуры, осуществления забот о членах АМН! Железнодорожный билет был куплен без моего поручения, возражать было поздно.

В Москве на Рязанском (ныне Казанском) вокзале, при моём возвращении утром из Сталинграда меня встретил П. К. Агеев, прилетевший накануне на самолёте. Он обрадовал меня тем, что уже получил для меня билет до Ленинграда на ночной поезд. Таким образом, в моём распоряжении в Москве был целый день. Я решил посетить строительство нового университета на Ленинских горах. Высотное здание с колоссальным шпилем, разумеется, своими размерами и высотою производило сильное впечатление. К нему вели широкие асфальтобетонные магистральные дороги; примыкавшие к зданию площади были одеты в гранит, украшены многочисленными монументами, их обрамляли обширные аллеи и сады с фруктовыми деревьями. Я с горечью вспомнил, как год назад, я видел грузовые машины, подвозившие стройматериалы и оборудование, увязая в разбитой, не мощёной дороге. Тогда удивлялся, почему стройка не начинается со строительства тех дорог и подводящих путей, которые предусмотрены на плане. Теперь капитальные асфальтовые и каменные дороги производили импозантное впечатление своей шириной, своей мощной сетью. Замечательным достижением благоустройства всей территории нового университета на Ленинских горах были обширные сады, примыкавшие к гигантскому зданию. Но невольно думалось, насколько же дешевле, удобнее, красивее было бы, если бы все факультетские здания и все общежития были живописно расположены в этих обширных, занимающих сотни гектаров, садах, а не были бы взгромождены на двенадцатые, двадцатые этажи с бесконечно более дорогими устройствами для сообщения, для связи с окружающей природой. Однако все удобства, вся подлинная красота, вся необходимая разумная экономия государственных средств и на строительство, и на последующее обслуживание — всё это принесено в жертву одному детерминирующему желанию произвести ошеломляющее впечатление, ослепить величием самого здания.

По возвращении в Ленинград в начале мая мне пришлось сделать подробные доклады о Сталинградской сессии АМН по медико-санитарному обслуживанию великих строек коммунизма: сначала на международной научной конференции в ГИДУВе, затем в общем собрании членов Ленинградского отделения Всесоюзного гигиенического общества и для врачей санэпидстанции Дзержинского района. Всюду я пытался передать аудитории всю глубину и силу впечатления, которое создаётся при созерцании меняющих самый облик природы замечательных по замыслу и размаху строек.

С весны и лета 1951 г. я стал непосредственно участвовать в устройстве нового дома и придомового участка в Пушкине (на улице Жуковского, 12). В 1949 г. Екатерина Ильинична освободилась от заведования детским санаторием, который был ею создан и восстановлен после войны. Невозможность найти в Пушкине квартиру и желание создать условия для возвращения в этот город сына с семьёй, получившего назначение в Харьков, подвинуло меня решиться на индивидуальное строительство. Участок в 600 кв. метров был отведён Пушкинским райсоветом на месте сгоревших и разрушенных строений. Заготовка бутового камня и старого кирпича из фундаментов прежних домов была начата ещё осенью 1949 г. Очень трудно было получить разрешение на постройку дома в архитектурном управлении Ленинграда. Там требовали, чтобы дом был не менее 15 м по фасаду, двухэтажный, с всякими ненужными архитектурными добавками (колонны и пр.). В конце концов, план был утверждён после переделки его одним из архитекторов Управления архитектуры Ленсовета. Для того, чтобы выполнить требование размеров не менее 14 м, к 10-метровому дому была добавлена 5-метровая добавка оштукатуренного дощатого вестибюля. Требование двухэтажности выполнено было мезонином в две комнаты. За неимением кирпича главным стеновым материалом стали шлакобетонные блоки. Все заботы и всё руководство строительством выпало на долю Екатерины Ильиничны. В 1951 г. сооружение дома в основном было закончено, и в нём с осени уже жили в наспех отделанных помещениях Екатерина Ильинична и Илья с женой и ребёнком. Моё участие в строительстве ограничивалось советами и финансированием, по 2–3 тыс. руб. ежемесячно в течение всего строительства и сверх того — сумма авторского гонорара за книгу об удлинении жизни и активной старости (30–35 тыс. руб.). При постройке, по моему настоянию, в отступление от утверждённого плана были добавлены два балкона в торцовых концах здания и противопожарная винтовая лестница, обеспечивавшая второй (запасной) вход в мезонин. Я сам осуществил в натуре планировку придомового участка, к которому было прирезано ещё 600 кв. м на правах долгосрочной аренды у Пушкинского коммунального отдела.