Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути - читать онлайн книгу. Автор: Захарий Френкель cтр.№ 223

12 июня. Не было сил и мужества возвращаться с госэкзамена. «Мама — в том же безнадёжно тяжёлом состоянии».

13 июня. В три часа утра скончалась Любовь Карповна, после стольких страданий! Опустела «Полоска». Осиротела. Нет направляющей души. Всё бессодержательно, без цели, без смысла. Из дубовых веток, туи и белых роз я сделал венок, притупляя этой работой ужас боли. Туя и дуб были посажены мною, когда настойчивостью и почином Любови Карповны мы 35 лет назад начали строиться на «Полоске».

С 2-х часов до 4-х я был в Мечниковской больнице. Дома застал всех дочерей и внуков.

14 июня. Все практические заботы и хлопоты о подготовке похорон взвалены на Арсения Владимировича Шнитникова. Мне неловко, совестно и стыдно, что я от всего освобождён. Приехала Любочка. Неутешное терзающее горе. Лёва безропотно несёт огромный труд.

15 июня. На рассвете спилил большую ветку дуба и после долгих неудачных попыток сделал большой венок из её веточек. Вплёл белые розы и красные пионы. Лёля сделала из своих цветов большое покрытие. Любочка сплела гирлянду. Душат рыдания. Их невозможно подавить или заглушить. К 12 часам стали собираться посторонние. Пришли К. О. и С. И. Поляковы, Ал. Исаевна, неожиданно — Олимп. Яковл. Смирнова. От цикла слушателей — М. М. Ашмарина, Е. Я. Белицкая, Л. С. Каминский, соседние женщины, Лёлины подруги, А. Г. Подвысоцкий.

Прошли за гробом до Новой Деревни. На Серафимовском кладбище — за церковью, подле могилы первой жены Арсения Владимировича — Татьяны Владимировны Шнитниковой — похоронили. Было отпевание в кладбищенской церкви. Я не вошёл в церковь, не желая обращать в пустой обряд то, что при свободе верований может и должно быть выражением искренней веры и внутреннего признания — её исповедания. После того, как гроб опустили в глубокую могилу и над могилой насыпали землю и покрыли её цветами, наступило долгое тихое безмолвие.

Мне хотелось выразить в словах, обращённых к детям, внукам, друзьям и добрым отзывчивым людям, пришедшим выразить нам сочувствие, свои чувства. Казалось, что нужно дать смысл, содержание этому вниманию. Я хотел рассказать весь жизненный путь Любови Карповны — от работы народной учительницей до учёбы в Петербурге. Её бодрую решимость на всякую трудную работу. Её работу в Сибири в качестве фельдшерицы на переселенческих пунктах. Рассказать о том, что после нашей женитьбы она стала заниматься литературными и научными работами. В течение ряда лет сотрудничала в журнале «Научное обозрение», где вела отдел «научных новостей». В то же время в 1899 г. перевела с немецкого языка «Введение в философию» Eisler'a; книга эта в её переводе появилась в печати в 1899–1900 гг. в приложении к «Научному обозрению». Деятельно сотрудничала в специальном зубоврачебном журнале «Вестник зубоврачевания», в котором в 1899–1904 гг. поместила целый ряд работ по обзору иностранной зубоврачебной литературы и несколько более крупных переводных работ по зубоврачебной технике. В это же время Любовь Карповна сотрудничала по вопросам общественного призрения и народного образования в «Северном Курьере», а в 1906–1911 гг. сотрудничала в газете «Речь», где составляла обзоры для отдела «научных новостей» и поместила ряд корреспонденций из провинциальной жизни и очерки по вопросам образования. С 1911 по 1914 г. Любовь Карповна сотрудничала в «Русской мысли», где напечатала более десятка библиографических заметок, отзывов и статей по вопросам народного образования, по общественному призрению, по физическому воспитанию и по женскому вопросу. Доклад её «О постановке физического воспитания в средней школе» второму Всероссийскому съезду по женскому образованию был напечатан в 1914 г. в «Поволжском Вестнике» и помещён в Трудах упомянутого съезда. С 1913 по 1917 г. Любовь Карповна принимала самое деятельное участие в 14-м городском Попечительстве гор. Петрограда, где состояла председателем Комиссии по общественному питанию, председателем Комиссии по распределению городских стипендий в средние учебные заведения, а также председателем одного из районов на Выборгской стороне по обеспечению и помощи семьям запасных и т. д. В 1914 г., когда деятельность городского Попечительства прекратилась, Любовь Карповна работала организатором эвакуации голодных детей Петрограда в хлебные местности России.

Мне очень хотелось рассказать о преданности Любови Карповны труду в семье. Твёрдую направленность в воспитании и образовании дочерей, внучки. Родительский комитет… Общественная работа в Костроме… Педагогическая деятельность в школе для взрослых и в Педиатрическом институте после революции. Её доблестный труд в период обороны Ленинграда, отмеченный медалями, которыми Любовь Карповна дорожила. Её волю к труду, к постоянному овладению новыми областями: стенографией, журнально-газетной работой, языками. Во время блокады она овладела английским. Её твёрдая направленность и бодрое строительство окружающей обстановки должны жить и развиваться в трудовой выдержке, в бодрой, не допускающей уныния и ослабления жизненной деятельности, в участии в общей общественной работе взращённых ею молодых поколений… Но я не знал, уместно ли будет моё слово, и остался в подавленном молчании.

Вернулся на «Полоску». Но она показалась мне ненужной, пустой, и уйти от этого нельзя.

16 июня. Ранним утром — нет внутренних стимулов для работы в саду. Не могу заняться и за письменным столом. Как мельничные жернова в голове тяжело, непрерывно вращаются мысли, чувства, впечатления последних дней. Остановить их, прекратить работой невозможно. Дома меня охватил вчерашний ужас пустоты — бесповоротной, серой. А тут ещё — банально пошлые отношения между старшей и младшей дочерьми. Пытался забыться сном. Вышел в 8 часов вечера в сад, сажал, копал, поливал. Бессмысленно, бесцельно — до половины двенадцатого вечера. Принял ванну. Дрожание правой кисти и всей руки всё увеличивается.

19 июня. Ночью — непонятная для меня попытка Арсения Владимировича иметь какую-то «коренную» беседу о дальнейших перспективах «Полоски» и жизни на ней ^[362]. У меня — полное внутреннее опустошение, потеряна основная пружина внутреннего механизма. Жизнь продолжается автоматически, без осмысленного регулирования, без перспективной направленности. Получил письмо от сестры Жени о смерти Сергея Петровича ^[363]. Ужасно положение Маруси.