Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути - читать онлайн книгу. Автор: Захарий Френкель cтр.№ 135

Обычно участники экскурсий для получения более подробных сведений по тем или иным вопросам заходили в нашу рабочую комнату, где я и мои помощники вели работу по подготовке новых экспонатов, по отысканию нужных сведений в специальных изданиях, в статистических сборниках, справочниках и пр. В беседах с такими посетителями не только мы отвечали на их вопросы, но нередко и они обогащали нас очень важными сведениями. Так, одна посетительница рассказала, что для музеев можно отбирать очень ценные и даже редкие книги в складах, куда свозятся издания и библиотеки из реквизируемых богатых квартир, в которые вселяются семьи рабочих из переуплотнённых и подвальных помещений. Я ознакомился с одним из таких складов в доме на Фонтанке. Подолгу разбирал я там книги и составлял список пригодных для нас изданий. В большинстве случаев разрешение на передачу в Музей отобранной литературы получалось без больших проволочек. Среди огромных книжных накоплений в этом складе были остатки богатейших книжных собраний крупных чиновников, врачей, инженеров. Как ни горько было думать о несправедливо ужасной участи бывших владельцев этих книжных, культурных сокровищ, за их счёт удалось пополнить библиотеку Отдела изданиями по статистике, по врачебно-санитарному законодательству, ценными трудами из библиотек Рейна, Владиславлева ^[252] и др.

Так же вошла в жизнь Отдела и назначенная к нам дирекцией Музея Елизавета Ивановна. Оставшись вдовой с несколькими детьми после смерти мужа, служившего одним из дворников дворца, она продолжала жить в дворцовой усадьбе в доме для дворцовой прислуги и тоже входила во все дела, во все чаяния и беды Отдела. Трудное было тогда время. Но Елизавета Ивановна оказывала незаменимые услуги в обеспечении нас кипятком для чая, а иногда помогала достать к чаю даже сахар и сухари.

Своими заботами Елизавета Ивановна облегчала и жизнь нашего старика Василия Тимофеевича. От неё я узнал, что тот страдает от затруднений при глотании пищи. Из расспросов старика я с большим беспокойством пришёл к заключению о возможности в данном случае рака пищевода. Убедил его пойти на приём к Николаю Николаевичу Петрову ^[253] в Мечниковскую больницу. С Николаем Николаевичем я предварительно говорил и просил его помочь нашему сотруднику. После обследования, ввиду всё более нараставших явлений непроходимости пищевода Петров произвёл весьма трудную операцию, которая прошла удачно. Но общее состояние старика было очень тяжёлое, и, к общему нашему горю, он скончался спустя три дня после операции.

В 1924 г. я разработал программу, а затем руководил обследованием распространения туберкулёза среди рабочих завода «Большевик» (бывш. Обуховского), в связи с чем несколько раз осматривал все цеха завода и дома для рабочих. Обследование проводил Петроградский научно-исследовательский туберкулёзный институт под моим непосредственным руководством. В то время я заведовал Отделом социальной патологии этого института. Мы ставили своей целью выяснить степень и характер распространения туберкулёзных заболеваний и сопредельных с ними патологических состояний, обычно отмечаемых как перибронхиты, среди рабочих и связь этих заболеваний с условиями профессии, жилища, питания и, в особенности, с предшествующими влияниями нарушенного питания и привычных условий жизни в период войны и революции.

Клиническая часть программы обследования была составлена А. Я. Штернбергом и профессором-рентгенологом А. Я. Кацманом, а санитарная (социально-гигиеническая) часть — мною. В ходе обследования заполнено было 3439 карт, на каждого рабочего в отдельности. Все вопросы, относящиеся к жизни, выяснялись путём опроса, производившегося группой специально инструктированных слушателей курсов коммунального хозяйства, прослушавших перед тем у меня курс социальной гигиены. Тщательное клиническое исследование каждого рабочего после этого производилось специалистами-фтизиатрами туберкулёзного института при участии рентгенолога А. Я. Кацмана. В результате общего анализа сводных таблиц этого исследования я составил несколько серий наглядных таблиц и графиков для Отдела коммунальной и социальной гигиены. В них содержалась настолько ценная информация, так наглядно выступали закономерности возникновения заболеваний, что после ликвидации Отдела коммунальной и социальной гигиены в Музее города все эти серии диаграмм были взяты кафедрой социальной гигиены 2-го Ленинградского медицинского института.

Собирание коллекций, изготовление новых экспонатов и материалов для музея шли рука об руку с ведущейся с первых дней и не прекращавшейся ни в какой период его жизни деятельностью по демонстрации их и использованию для широкой просветительной работы, для содействия в подготовке медицинских, санитарных и коммунальных работников, а также для справочных целей. С экспонатами Отдела знакомились представители самых разнообразных кругов и профессий — от рабочих городских предприятий и крупных ленинградских заводов до педагогов, инженеров и врачей, от работников домовых санитарных служб и домоуправов до представителей районных и городских властей. В Отделе проводились систематические курсы по основам благоустройства и социальной гигиене: в 1921–1923 гг. — для студентов университета, для жилищных инспекторов, санитарных врачей, диспансерных сестёр, слушателей курсов командного состава милиции, педагогов и т. д. С 1924 г. я систематически читал в Отделе курс лекций по городскому и сельскому благоустройству, по коммунальной и социальной гигиене для коммунальных работников и студентов коммунального техникума и высших коммунальных курсов, а также, особо, — для санитарных врачей, приезжавших из всех республик и краёв СССР в Государственный институт для усовершенствования врачей. Такие же курсы читались в Отделе для студентов муниципального отделения 1-го Политехнического института, для студентов ГИМЗ, для лекарских помощников, для ветеринарных врачей, для слушателей курсов домоводства и пр.

В то же время с каждым годом расширялась справочно-консультативная деятельность Отдела. Запросы по разным отраслям благоустройства и гигиены поступали даже из далёких краёв: Владивостока и Барнаула, Самарканда, Баку, Минска, Саратова и других городов Союза. Изо дня в день я показывал наглядные материалы всё возраставшему числу посетителей, разъяснял допущенные в привезённых ими проектах ошибки, объяснял и обосновывал необходимость и возможность применения в наших городах приёмов и технологий благоустройства.

Для изготовления наглядных экспонатов при Отделе была налажена модельная мастерская. В ней под моим непосредственным руководством сделаны были по запросам с мест для многих городов копии целого ряда моделей и приборов, выставляемых у нас. Помню, что мы изготовили несколько устройств по очистке сточных вод и благоустройству жилкварталов для Краснодара, для Бакинского колхоза; приборы Гальтона — для МГУ, для Московского института социальной гигиены, для Владивостокского педвуза, для Казани, Харькова, Минска, для многих институтов в Ленинграде. Постоянно приходилось по заявкам разных учреждений изготавливать за их счёт копии с многих составляемых Отделом графических таблиц и целых серий диаграмм, в частности для Харькова, Казани, Минска, Петрозаводска и других городов, для ряда учреждений в самом Ленинграде (для Профилактического института им. 3. П. Соловьёва, такого же института ГИМЗ и пр.).