Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825 - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Симбирцев cтр.№ 90

После допросов в Тайной канцелярии — а сам Алексей Орлов принимал активное участие в следствии о заговоре Таракановой — самозваная претендентка на престол была заточена в одиночку Петропавловской крепости. Здесь она умерла в камере в декабре того же 1775 года, по одной версии — угасла от болезней и плохого содержания (некоторые исследователи убеждены, что к ней в крепости применяли и пытки, хотя свидетельств этому в материалах ее дела нет), по другой — отравлена людьми из Тайной канцелярии по приказу императрицы Екатерины.

Часть историков отстаивают версию о том, что истинная дочь от тайного брака императрицы Елизаветы и бывшего украинского пастуха Алексея Разумовского все же существовала, и именно ее именем прикрылась Тараканова. Сама Тараканова (которая сама себя этой фамилией никогда не именовала, хотя именно под ней осталась в русской истории, это была якобы фамилия ее приемного отца майора Тараканова, вывезшего «дочь царицы» из России в Европу через Персию) на следствии своего истинного имени не открыла, называясь дочерью русских эмигрантов, выросшей в приемной французской семье и не знающей своей настоящей фамилии. Сначала она заявляла следствию, что она все же дочь императрицы Елизаветы. Затем скорректировала свои показания, что сама она в том не уверена, но ее убеждали в этом приемные родители, а затем поляки Радзивилла, использовав ее в своей политической интриге. Потом снова стала стоять на своем, что она царская дочь — так и подписывала свои показания Голицыну и Орлову именем «Елизавета», и с этим умерла зимой в камере. Допросы захваченных вместе с ней на корабле польских охранников и слуг-немцев следствию ничего не дали. Первые считали себя военнопленными в России и сопровождали самозванку по приказу своих лидеров в эмиграции (а начальник охраны Доманский еще и в силу любовного влечения к ней), вторые были просто наняты на службу лакеями за деньги. Собственно говоря, следствие больше всего интересовали два вопроса: откуда самозванка узнала о наличии у покойной Елизаветы тайной дочери и контакты Таракановой с иностранными деятелями разных стран. Следы настоящей дочери Елизаветы и переписку с французскими, польскими, турецкими политиками искали и в захваченном с Таракановой архиве, который привезли в Петербург с тем же кораблем.

По мнению тех историков, кто считает, что самозванка знала настоящую дочь Елизаветы и взяла себе ее имя, на допросах Тараканова выдала местонахождение и имя этой женщины, за что ей и была временно сохранена жизнь, и вместо плахи ее ждала смерть от яда сотрудников Тайной канцелярии. Сама же дочь Елизаветы по этой же версии вскоре тоже тайно ликвидирована, и угроза трону Екатерины была устранена с этой стороны окончательно. Считается, что указанную Таракановой настоящую «Августу, дочь Елизаветы» то ли тоже выкрали из-за границы Орловы, то ли нашли в России, а затем заточили до смерти в Ивановский монастырь.

В этой истории самозванки Таракановой все очень переплетено, где здесь истинная дочь царицы Елизаветы с Разумовским, а кто только взял себе ее имя, понять очень сложно. Недаром в России даже скрывали дату смерти Таракановой, зачем-то утверждая, что она дожила в тюрьме до 1778 года и погибла в камере во время знаменитого наводнения в Санкт-Петербурге в том году. На знаменитой картине Флавицкого «Княжна Тараканова» она и изображена гибнущей в камере от подступающей воды. Легенда эта была порождена одной действительно страшной историей, случившейся в это питерское наводнение: в столичном полицейском доме заключения в воде погибли несколько сот обвиняемых по уголовным делам, полицейские просто не успели расковать их и освободить от колодок.

Сейчас выяснить все скрытые пружины этой истории с княжной Таракановой очень сложно. Но главное нам известно — Орлов похитил эту женщину в Ливорно в результате диверсионно-разведывательной операции, и даже неясно, имела ли она русские корни (сама Тараканова по-русски практически не говорила) или была иностранкой (по разным версиям, итальянкой, цыганкой, персиянкой, полячкой из группы Радзивилла и Огинского, дочерью пражского трактирщика и т. д.).

Впрочем, есть версия и о том, что сама Тараканова и была в действительности этой дочерью царицы, как есть и прямо противоположные предположения, что она вообще выдумала историю с существованием царской дочери по заданию польского эмигрантского центра и главы французского шпионажа Шуазеля. Своего настоящего имени допрашивавшим ее графу Орлову и князю Голицыну женщина, вошедшая в историю под фамилией Тараканова, так и не назвала, настаивая на том, что вообще его не помнит. Отказалась она сделать это даже по просьбе влюбленного в нее собственного сподвижника и охранника поляка Доманского, захваченного в Ливорно и привезенного в Петербург вместе с ней, хотя только за признание самозванства и оглашение собственного имени «княжны Таракановой» следствие поклялось от имени императрицы отпустить обоих в Европу без судебного преследования. После смерти главной фигурантки этого дела всех привезенных с ней поляков, немцев и итальянцев Екатерина помиловала и выслала из России. В любом случае, эта женщина под именем княжны Таракановой вошла в историю России в качестве центрального персонажа одного из многочисленных заговоров против власти, а в историю российских спецслужб — в качестве одной из первых жертв русской разведки в силовой акции за рубежом.

Нужно сказать, что такие силовые акции, как похищение и вывоз в Россию княжны Таракановой, для XVIII века не были для различных разведок-дипломатий особенно редким явлением, они практически не осуждались тогда никаким общественным мнением или прессой. Если по количеству такие силовые акции разведок разных держав и уступали практике их последователей XX века, то критики они практически не удостаивались даже в случае огласки. Метод похищений и тайных убийств считался тогда обычными буднями «секретных дипломатий» разных стран.

Вот характерный пример из того же века. Еще во времена правления Анны Иоанновны российский посол в Швеции граф Михаил Бестужев доносил в Петербург, что шведы направили к турецкому султану посла с предложением антироссийского военного союза. Сам Бестужев предлагал убить посла по дороге, для чего переправил в Петербург даже портрет этого шведского посланца Синклера. В результате тот действительно был перехвачен в германских землях и убит несколькими офицерами из России, действовавшими под видом дорожных разбойников. Отобранные у Синклера письма офицеры отдали российскому послу в Саксонии Кейзерлингу, а тот отправил их в Санкт-Петербург канцлеру Остерману и императрице Анне. Таким образом, Михаил Бестужев выступил инициатором этой разбойной силовой акции против шведского дипломата, всколыхнувшей тогда волну антироссийских настроений в Европе. На месте этот налет возглавлял драгунский поручик российской армии Левицкий, командовавший особой группой из нескольких офицеров, лично отобранных для этой акции российским главнокомандующим фельдмаршалом Минихом.

И даже когда дело вскрылось, а российский след в нем был доказан, все обошлось только шумными демонстрациями шведов у дома коварного посла-разведчика Бестужева, которого вскоре отозвали из Стокгольма в Россию. Петербург так и не признал своего участия в убийстве посла Синклера, отрицая даже наличие в своей армии названных пофамильно участников злодеяния (их под чужими именами разослали по указанию Остермана в отдаленные гаризоны). Посол Кейзерлинг до последнего отстаивал непричастность российской разведки и «разбойничью версию» убийства Синклера недалеко от Дрездена. История же уличила разведчиков, сохранив для потомков даже письменный приказ Миниха офицерам из команды Левицкого, где было дано подробное описание внешности шведского посланца и его маршрута, а также содержался прямой приказ «оного человека нивелировать» (уничтожить), документы, при нем имеющиеся, изъять, а тело при возможности утопить в реке. Это была обычная тогда операция российской «секретной дипломатии», и граф Орлов в истории с Таракановой действовал в рамках представлений о допустимом по меркам своего века, как и граф Бестужев ранее в Стокгольме.