Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века - читать онлайн книгу. Автор: Константин Пахалюк cтр.№ 117

Также В. А. Сахаров утверждает, что факт использования немцами при описании документов, найденных на телах, немецких топонимов, которые вряд ли использовали бы поляки до весны 1940 г., якобы свидетельствует о фальсификации ^[1052]. Однако онемечивание топонимов при опубликовании информации в 1943 г. легко объяснить ^[1053], особенно учитывая, что большинство приводимых адресов не были цитатами из найденных документов и не выдавались за таковые: оно могло носить чисто формальный характер (ведь в 1943 г. официальными названиями были именно немецкие); оно могло служить практическим целям: ожидалось, что родственники узнают своих пропавших близких в списках, публиковавшихся в газетах на оккупированных польских территориях — в том числе и по неполным данным, таким как адреса. Более того, представители этнического немецкого меньшинства в Польше были как составителями, так и адресатами части документов, и в таких случаях использование немецких топонимов вполне ожидаемо. Этот очевидно неверный аргумент был позаимствован и Г. Ферром ^[1054].

Можно упомянуть нахождение в немецких эксгумационных списках имен поляков, которых, насколько известно, вообще не отправляли в Смоленск, и среди них пару заведомо живых (на момент после расстрела) людей. Это, однако, не свидетельствует о фальсификации, поскольку идентификация личности по находкам на трупах (документам и не только) — процесс в отдельных случаях приблизительный и ошибки, например, за счет того, что кто-то имеет при себе какие-то документы (упоминающие) третьих лиц и в результате ложно идентифицируется, вполне возможны без всякого злого умысла ^[1055]. Тщательнейшая поименная проверка немецкого списка показала, что только 41 имя в нем не значится в списках-предписаниях НКВД 1940 г. на отправку польских военнопленных из Козельского лагеря в ведение Смоленского УНКВД ^[1056] (часть из них, вероятно, за счет неверного прочтения плохо сохранившихся имен и фамилий, при этом можно указать на возможных кандидатов в списках-предписаниях).

Отрицатели указывают на якобы «посторонних» поляков в Катыни — не только из Козельского, но и из Осташковского и Старобельского лагерей. Однако все эти заявления основаны на недоразумениях (не считая, конечно, имен из советского сообщения, вставленных умышленно ^[1057]), таких как прочтение немцами неразборчиво написанной польской фамилии Sekula (1 с диагональным штрихом, за счет которого при некоторых написаниях буква может быть перепутана с t) как Szkuta ^[1058]; незнание отрицателями факта переводов поляков между тремя лагерями (например, 03.11.1939 в Козельский лагерь прибыли 112 офицеров из Осташковского лагеря ^[1059]), в результате чего в катынской могиле и появилась столь впечатлившая Г. Ферра ^[1060]инвентарная табличка с казенной мебели в Осташковском лагере ^[1061].

Упомянутый Г. Ферр предлагает считать, что комиссия Бурденко нашла в Катыни квитанцию П. Козетульского из Осташкова ^[1062], несмотря на то, что в протоколе комиссии указываются лишь варианты имени «Пр??ульский» с двумя неясными буквами ^[1063]. Можно поверить в то, что была проблема с прочтением этих двух букв; но сомнительно, что кто-то прочитал бы «Козет» как «Пряб», «Пруц» и т. п. Тот же Г. Ферр утверждает, что найденная в Катыни открытка Станислава Кучинского 1941 г. якобы принадлежала Кучинскому из Осташкова, что показывает, как «внимательно» он читал книгу «Катынский синдром», в которой на основании осмотра найденной открытки дается ясная информация о том, что она была написана Кучинским Искандер Беем, который не был расстрелян весной 1940 г., а оказался доставлен в Москву и вполне мог быть автором писем и открыток и впоследствии ^[1064].

Еще один аргумент отрицателей заключается в том, что польский литератор Юзеф Мацкевич, посетивший немецкие раскопки, говорил о найденных польских банкнотах военной эмиссии, которых в могилах быть не могло, т. к. они были введены очень поздно; но на самом деле существовали двузлотовые банкноты, введенные в обращение в первые недели войны, которые, возможно, и имелись в виду; существует еще несколько прозаических объяснений употребленной журналистом формулировки ^[1065].