Если любишь - солги - читать онлайн книгу. Автор: Кира Калинина cтр.№ 99

Изумрудного...

Изумрудная печать, вот что это такое! Одна из пяти древних печатей силы и власти, которыми поочерёдно владели двадцать членов Малого Совета, получая на ограниченное время исключительные полномочия и, как утверждали слухи, особый магнетический дар.

Зелёные отсветы падали на льняные волосы старшего, на его мраморную кожу, каменно неподвижное лицо, и сам он казался в эту секунду монументом величия и могущества с факелом, горящим чистой магией.

Обладатель печати обвёл медленным взглядом молодых мажисьеров — коллег Марсия. Под этим взглядом они — нет, не попятились, — но как-то явно стушевались и притихли.

Печать растворилась в воздухе. Старший опустил руку и повернулся ко мне:

— Ещё вопросы?

В его голосе потрескивали электрические разряды, волоски у меня на коже стояли дыбом, по спине струились мурашки. Но смотреть в глаза магнетикам я, хвала тривечным, научилась.

— Куда вы меня увозите?

Старший помешкал, оценивающе сощурил глаза:

— Одна высокопоставленная особа хочет с вами встретиться.

— Что за особа?

— Вы всё узнаете. Прошу! — жестом гостеприимного хозяина он указал на ближайший фургон. Двое "чёрных" как раз распахнули створки задней двери.

— То есть вы и сами не в курсе, — предположила я.

На это мажисьер отвечать не стал, но подал мне руку, помогая подняться на неудобную стальную ступеньку. Нутро фургона неожиданно оказались похожим на салон омнибуса. Два ряда кресел с мягкой обивкой, посередине широкий проход, на потолке дорожка светильников. Никто из "чёрных" не вошёл внутрь следом за мной. Плечистый блондин поставил на пол у двери саквояж, и створки захлопнулись.

Вот она, другая сила. Заявила о себе, когда я перестала ждать. Пришла в нужный час и взяла то, что считала своим...

Значит ли это, что скоро я увижу того, кто скрывается за инициалами В. К.?

Нигде и никогда не сообщалось, кто в данный момент владеет великими печатями. Все члены Совета равны, и не следует ставить одного над другими, тем более что печать рано или поздно побывает в руках у каждого — так гласило официальное объяснение. Но даже неискушённому в политике человеку вроде меня понятно, что тайна сама по себе — рычаг власти. А негласная власть — это шаг к произволу. Поговаривали, что на самом деле континентом правит совет хранителей печатей. Они сменяются каждые пять лет, а на заседания будто бы приходят в масках, и ни один не знает, с кем делит ответственность за судьбы мира.

Это, конечно, чушь. Евгения не скрывала, что рубиновая печать принадлежит семье Карассисов. С другой стороны, Марсий требовал подпись под постановлением. Следовательно, не знал, на кого указывала изумрудная печать. Но младших мажисьеров в такие материи могли и не посвящать — разве что случайно услышат. С третьей стороны, свидетелей предостаточно, они расскажут об изумрудной печати Евгении, и если хранители не соблюдают инкогнито, Октавия Карассис припрёт моего похитителя к стенке. Правда, к тому времени я буду уже у него в руках. И возможно, он успеет сделать со мной то, что собирался...

Всё это время я стояла у окна, глядя, как отдаляется посёлок, как исчезают из вида вешки, широким кругом обегающие полигон, а потом — как дорога стелется за мобилем гладким асфальтовым шлейфом. Но сейчас ноги ослабели, я села в кресло и закрыла глаза.

Великие печати… О духи!

Красная — Воин, или Страж, Синяя — Мудрец, или Ведун, Белая — Заступница, или Справедливая Королева, Жёлтая — солнце, зелёная... живая природа, земля? Башни Светил всегда дополнительно украшали зелёными огоньками. Я думала, для красочности. Но возможно, и у этой традиции есть давно забытые сакральные корни. Жаль, я не спросила у Сиры. Теперь уже не придётся.

Лёгкое дуновение ветра, запах дыма, хвои и нагретых солнцем камней...

Сон? Но я не сплю!

Губы тронуло знакомое прикосновение. Тёплые, сухие пальцы, с огрубевшей кожей, но такие нежные…

Я распахнула глаза, и Фалько прикрыл мне рот ладонью. Боялся, что вскрикну.

Но к чему кричать во сне? Во сне любое чудо возможно, даже если это сон наяву.

Он сидел рядом, тёмный от загара, заросший щетиной, с полузажившими ссадинами над бровью и на скуле, такой невозможный и такой настоящий.

Ладонь его пахла смолой и полынью. Я осторожно поцеловала шершавую кожу, и зрачки его расширились, ресницы дрогнули. Тогда я протянула руку и коснулась горячих, обветренных губ. Сон или явь, всё равно. Теперь можно. Теперь всё можно.

Он скользнул пальцами по моей щеке и подбородку, потом осторожно отвёл мою руку от своего лица. Шепнул еле слышно:

— Приготовься. Сейчас мои братья остановят конвой.

— Но разве ты…

Так тихо, как у него, у меня не получилось, и он быстрым движением прижал палец к собственным губам. Тсс...

Я хотела спросить: "Разве ты не работаешь на хранителя изумрудной печати?" Но это подождёт. Он пришёл за мной. Он заберёт меня с собой. Остальное неважно.

Мобиль вдруг затормозил — резко, со скрежетом рессор и визгом покрышек. Нас бросило вперёд, и Фалько выставил руку, чтобы я не ударилась о выпирающую ручку сидения перед нами.

Послышались тревожные крики, непонятный шум и грохот.

Фалько помог мне подняться.

— Пора.

Я обхватила его за шею, прижалась всем телом и вдохнула столько воздуха, сколько вошло в лёгкие. Он крепко обнял меня, и мир провалился в тартарары.

Сначала мы оказались у дороги, за полосой деревьев, и видно было, что передний мобиль стоит носом к обочине, кабина у него смята и горит; два других мобиля замерли вплотную друг за другом, вокруг метались люди... или не люди — не поймёшь.

Потом мы перенеслись под стену какого-то сарая, следом в яблоневый сад и наконец — в лес. Кругом тянулись ввысь дубы, осины, клёны. Я задыхалась, и Фалько дал мне передышку. Дальше пошли пешком. Через полчаса умеренным шагом мы выбрались на поляну. Фалько огляделся, кивнул сам себе и повёл плечами, словно разминаясь.

— Закрой глаза.

— Нет. Я хочу видеть.

— Тебе не нужно, — в его голосе появились жёсткие нотки.

— Думаешь, я испугаюсь? Или стыдишься передо мной? Пожалуйста, прошу тебя. Мне важно видеть. Я всё знаю. Ты оборотень, крылан. Экстр.

Взгляд его стал чёрным и пронзительным. Кажется, я знала, о чём он подумал. И поспешила объяснить:

— У ключа источника смелости телохранитель — экстр. Они рассказали мне, что это значит. Дальше догадаться было несложно. А мажисьерам я тебя не выдала!

Глупо было так по-детски оправдываться. Но хотелось, чтобы между нами больше не было тайн и недоговорённостей.