Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 32

Страница

Жестокость условий лагерной жизни в конце 1930-х годов хорошо передана в мемуарах некоторых из тех, кому удалось там выжить. Одним из таких людей был Вальтер Поллер, социал-демократ, родившийся в 1900 году, при Веймарской республике бывший редактором газеты. Поллер стал активным участником социал-демократического сопротивления после того, как его уволили в 1933 году. Его арестовали в начале ноября 1934 года за государственную измену после того, как гестапо выяснило, что он был автором оппозиционных листовок, это был третий его арест с начала 1933 года. В конце его четырехлетнего тюремного срока его сразу же снова арестовали и отправили в Бухенвальд. Там он на собственном опыте убедился в невероятной жестокости, ставшей тогда нормой для концлагерей. Сразу по прибытии Поллер и другие такие же заключенные подверглись жестокому и совершенно неоправданному избиению со стороны охранников-эсэсовцев, которые, загоняя заключенных в лагерь, били их прикладами винтовок и резиновыми дубинками, когда они бежали. Когда они оказались в основных бараках для политических заключенных, грязные, в крови и синяках, офицер СС прочитал им свою версию лагерных правил, он сказал им: «Вы здесь, и здесь вам не санаторий! Скоро это до вас дойдет, а кто не поймет, того очень скоро заставят понять. Можете не сомневаться… Вы здесь, не тюремные узники, отбывающие наказание, назначенное судом, вы «заключенные», просто-напросто, и если вы не знаете, что это значит, то очень скоро поймете. Вы опозорены и беззащитны! У вас нет прав, ваша судьба — это судьба рабов! Аминь» ^[176].

Вскоре Поллер обнаружил, что хотя политическим заключенным выдавалась лагерная форма лучшего качества и селили их отдельно от остальных, работа за стенами лагеря, которой его каждый день нагружали, была для него слишком тяжела. Социал-демократы и коммунисты, заключенные в лагере, которые хорошо организовались и наладили неформальную систему взаимопомощи, добились его назначения на работу секретаря у лагерного врача. В таком положении Поллер смог не только дожить до своего освобождения в мае 1940 года, но и понаблюдать за каждодневной жизнью лагеря. В ней существовало некоторое самоуправление, старшие заключенные отвечали каждый за свой барак, а капо — за то, чтобы собирать заключенных и проводить перекличку в случае необходимости, причем многие из них при выполнении этой задачи в своей жестокости могли потягаться с охранниками. Но все заключенные, независимо от их положения, были целиком во власти СС, которые не стеснялись пользоваться своей абсолютной властью над жизнью и смертью заключенных всегда, когда им этого хотелось ^[177].

По словам Поллера, каждый день заключенных поднимали в четыре или пять утра, в зависимости от времени года, затем они очень быстро должны были умыться, одеться, убрать кровати, как в армии, поесть и выйти на плац на перекличку. Любое нарушение, такое как плохо убранная кровать, опоздание на перекличку, повлекло бы за собой поток ругани и ударов от капо или от охранников, штрафной наряд, где условия работы были особенно тяжелы. Перекличка была еще одним поводом для избиений и оскорблений. Однажды в 1937 году Поллер видел, как двух политических заключенных вытащили из строя, вывели за ворота лагеря и расстреляли по никому не ведомым причинам. Эсэсовцы без проблем использовали до боли подробно составленные правила, чтобы обвинять заключенных, которые им не нравились, в нарушениях — иногда очень расплывчатых, как, например, лень в работе — и приказывать бить их плетьми, а эту процедуру следовало официально фиксировать на желтом двухстраничном бланке. Заключенных часто заставляли смотреть, как эсэсовцы привязывали нарушителя за руки и за ноги к скамейке лицом вниз и избивали тростью. По словам Поллера, эти избиения ни разу не соответствовали прописанным в документах правилам. Заключенные, приговоренные согласно правилам к пяти, десяти или двадцати пяти ударам, должны были сами отсчитывать их вслух, а если они забывали это делать, избиение начиналось сначала. Вместо предписанной правилами трости для избиений часто использовалась плеть, кожаный ремень или даже стальной прут. Часто избиения заканчивались только когда нарушитель терял сознание. Часто тюремное начальство старалось заглушить крики тех, кого подвергали избиению, приказывая лагерному ансамблю, состоящему из заключенных с музыкальными данными, играть в это время марш или петь песни ^[178].

За более серьезные нарушения правил заключенных помещали «под арест», держали несколько дней или недель подряд в маленькой, темной, неотапливаемой камере на хлебе и воде. Зимой такое наказание могло оказаться не лучше смертного приговора. Более распространено было подвешивание на перекладине за запястья на несколько часов, что вызывало длительную боль в мышцах и их повреждение, а иногда, если это продолжалось достаточно долго — потерю сознания и смерть. Особую ярость охранников вызывали попытки побега, так как они понимали, что, учитывая их малое количество по сравнению с количеством заключенных, массовый побег был вполне возможен. Если кого-то ловили, то их впоследствии жестоко избивали, иногда до смерти, на глазах у остальных, или публично вешали их на лагерной площади, таким образом комендант предупреждал весь лагерь о том, что такова будет судьба всех, кто попытается сбежать. Однажды в Заксенхаузене заключенного, пойманного при попытке к бегству, вытащили на лагерный плац, жестоко избили, заколотили в маленький деревянный ящик и оставили там на неделю на виду у всех заключенных, пока он не умер ^[179]. После таких угроз заключенные сосредоточились на том, чтобы просто остаться в живых. В течение дня те из них, у кого были особые трудовые навыки, работали в лагере в маленьких мастерских; однако большинство из них выводили из лагеря на трудовые наряды, где они выполняли тяжелую работу: выкапывали камни для лагерных дорог, добывали мел и гравий или расчищали местность от булыжников. И здесь тоже охранники избивали тех, кто, по их мнению, работал недостаточно усердно или недостаточно быстро, и стреляли без предупреждения в любого, кто слишком далеко отходил от основной группы. Поздно вечером заключенных отправляли обратно в лагерь на еще одну долгую перекличку, где они иногда часами стояли навытяжку, мокрые, грязные и изнуренные. Иногда зимой люди замертво падали из-за гипотермии. Лагерные охранники предупреждали, что любой, кого увидят на улице после того, как в бараках выключат свет, будет застрелен ^[180].

Страница